К удивлению Джуди, в кабинете Гриффина она застала двух юристов.

После внушительного вступления, посвященного корпоративным интересам их издательской империи, редакционной политике «Вэв!» и т. д. и т. п., Гриффин, избегая смотреть Джуди в глаза, попросил одного из юристов объяснить ей позицию концерна «Орбит».

– Вы понимаете, Джуди, – начал тот, – учитывая давние связи «Орбит» с сенатором Рускингтоном, нам не хотелось бы, чтобы название концерна и далее ассоциировалось с издательским домом «Вэв!».

– Какие еще давние связи?! – взорвалась Джуди.

– Нам не хотелось бы афишировать наши вашингтонские связи. И в соответствии с нашим решением дистанцироваться от этой истории мы хотели бы выйти из числа акционеров «Вэв!» и продать принадлежащие «Орбит» 50 процентов акций третьим лицам.

– По какой цене? – Глаза Джуди за стеклами очков недобро блеснули сталью: она поняла, что этот отлично продуманный гнусный демарш – плод политики Гриффина.

– Десять свыше рыночной цены.

– Мы можем предложить двадцать. – У Джуди и Тома было по 24 процента акций «Вэв!», а остальные 20 процентов принадлежали Кейт.

– Джуди! Поверь мне, это дикая цена. – У Тома был огромный опыт биржевых игр. – Не позволяй сделать из тебя дурочку только потому, что тебе хочется утереть нос этому чертову штрейкбрехеру! – Том откинулся на спинку кресла. – Как жаль, что нет Кейт. Она бы сумела найти аргументы, чтобы призвать тебя к благоразумию. В прошлом году у нас действительно был приличный доход, но деньги в обороте, а вся имеющаяся у нас наличность пойдет на оплату юристов, чтобы хоть как-то противостоять натиску этой скотины Рускингтона.

Джуди никогда не видела Тома таким встревоженным, а кроме того, она чувствовала, что он не все договаривает. И прекрасно знала, о чем ее партнер предпочитает пока молчать.

– Я вижу, что у тебя на уме. Ты думаешь: «Если бы не эта кинозвезда, мы никогда не попали бы в такую передрягу».

Том ничего не ответил.

– Ты знаешь, я и сама так думаю, – грустно добавила Джуди. – Но я думаю также, что нет на свете такой матери или такого отца, которые не имели бы никаких неприятностей от своих чад.

– Да, дети, – вздохнул Том. – Когда они вырастают, родители надеются, что проблемы закончились, на самом же деле тут только и начинаются настоящие проблемы. – Наклонившись, Том опустил руку на плечо Джуди. – Какой смысл сейчас размышлять, почему это произошло и чья в том вина? Нам надо сконцентрироваться на том, как выбраться из этой ситуации. Но, честно говоря, я думаю, нам это не удастся. Боюсь, что даже тебе, Джуди, на сей раз придется спасовать.

«Ну вот и настал тот момент, когда мы оба нуждаемся в моральной поддержке, и ни один из нас не может ее оказать», – с грустью подумала Джуди. И тем не менее она постаралась, чтобы реплика ее прозвучала как можно более бодро:

– Ну случаются же иногда чудеса!

– Какие, например?

– Ну, не знаю, Том. Дай мне время подумать. А вот, скажем, ты похищаешь Лили, требуешь за нее десять миллионов долларов, получаешь выкуп и отдаешь деньги мне!

Том рассмеялся:

– Отличная идея! Только я не знаю, как приступить к ее исполнению.

– Слабак! Если я не могу положиться на тебя, то на кого же мне тогда рассчитывать?

Она подняла трубку телефона.

– Кому ты собралась звонить? – поинтересовался Том.

– Куртису Халифаксу.

– Честно говоря, я всегда удивлялся, почему Халифакс нас так преданно опекает. Конечно, я знаю – он твой давний обожатель, но боюсь, что роль вечного Санта-Клауса не для него.

Джуди печально усмехнулась и набрала номер.

– Пошел вон отсюда! – Тони ударил своим тяжелым кожаным башмаком в живот фоторепортера. Тот, чертыхаясь, отлетел от лимузина, а машина на бешеной скорости рванула со стоянки возле аэропорта.

– Да, эти ребята, пожалуй, слишком настойчивы, – пробормотал Тони, когда машина затормозила возле здания, где располагалась редакция «Вэв!».

Лили ничего не ответила. Она поднесла к уху радиотелефон.

– Джуди! Это невозможно! – голос Лили в телефонной трубке звучал так, будто она звонила из открытого космоса. – Мы просто шагу не можем ступить. Если бы не Тони, меня бы разорвали на куски. Мне пришлось запереться в туалете и вылезать через окно.

– С Пэйган все в порядке?

– Да. Но ты была права: оказалось просто сумасшествием с моей стороны ехать провожать ее в аэропорт. Эти репортеры действительно меня напугали. Я лучше вернусь в Европу.

– Не беспокойся, Лили. Я уже нашла, где ты сможешь переждать, пока шум уляжется, – поживи пару дней в квартире Марка в Гринвич-вилледж. Я сейчас пошлю кого-нибудь в отель за твоими вещами. Тони тебя проводит, а я подойду позже.

Сотрудники Джуди превратили обитель Марка во временное пристанище кинозвезды со скоростью и заботой, которые тронули Лили до слез. По всей комнате были расставлены вазы с белыми лилиями, постель заново убрана, простыни, отороченные изящным кружевом, благоухали свежестью и чистотой, на стеклянной полочке в ванной комнате красовался набор косметики, тщательно подобранный заведующим отделом красоты в журнале. Упиваясь новой для себя ролью телохранителя мировой знаменитости, Тони внимательно проверил все окна и двери.

В камине плясали языки пламени, за окном, выходящим в сад, белыми хлопьями падал снег. Шум города был еле слышен, и Лили вдруг почувствовала себя как в теплом уютном гнездышке, на тысячи миль удаленном от любой опасности.

Снег уже валил хлопьями: казалось, кто-то распотрошил над городом гигантскую пуховую подушку. Лили впервые за долгое время ощущала спокойствие и истому. Разомлевшая после теплой ванны, одетая в отороченную белым кружевом пижаму, она, свернувшись калачиком, лежала возле камина. Она не то чтобы спала, а впала в какое-то странное забытье и потому не слышала бесконечных позвякиваний колокольчика в передней. Наконец дверь, тихо скрипнув, открылась.

В дверях стоял Марк. Лицо его от холода покрылось красными пятнами. Тающий снег быстрыми струйками стекал вниз по шее. Марк мог видеть отражение спальни в гигантском зеркале, тянувшемся с пола до потолка в прихожей. Возле зажженного камина лежало диковинное существо – полуженщина-полукошка, греющаяся у огня. Потом он понял, что это, должно быть, и есть Лили – знаменитая дочь Джуди.

В течение нескольких минут он чувствовал себя просто парализованным мгновенно возникшим и страстным желанием обладать этой женщиной. Потом он наконец нагнулся, поставив на пол ящик с аппаратурой. Лили встревоженно обернулась на шум.

– Я надеюсь, вы Марк?

Марк почувствовал, как все внутри него замирает, будто он летит с крыши дома на тротуар.

– У нас есть что-нибудь выпить? – Он проскользнул на кухню, пытаясь как можно скорее, пока он еще сохранял контроль над собой, избавиться от экзотического видения. Сотрудники Джуди заполнили холодильник фруктами, салатом, сыром и несколькими бутылками шампанского «Шазалль».

– Вот, нашел! – Марк вернулся к Лили, которая к этому моменту уже успела надеть джинсы и свитер, и протянул ей бокал шампанского.

Лили, улыбнувшись, подняла бокал.

– У вас лед на ресницах.

Марк положил полуфунтовую банку икры и несколько ломтиков хлеба на поднос и поставил все эти яства возле камина.

– Как вы познакомились с моей матерью? – спросила Лили, вгрызаясь в намазанную икрой горбушку острыми крепкими зубами. О, как ей нравилось это жизнеутверждающее словосочетание «моя мать»!

– Мне так трудно поверить, что мы встретились всего несколько недель назад. Я никогда не встречал никого похожего на нее и влюбился в Джуди с первого взгляда, – начал Марк. – Я увидел ее на выставке моих сидонских фотографий. Джуди была похожа на живого любопытного маленького терьера, взявшего след. Она так внимательно смотрела на фотографии, в то время как остальные только пили и зевали от скуки. Мне так польстил ее интерес. А потом она опубликовала несколько моих фотографий в журнале.