– Усыновление – долгий процесс. Возможно, за это время ты сможешь что-то изменить в своей жизни, чтобы тебе не смогли отказать. Конечно, я скажу свое слово, но решение зависит не от меня.

– Я поняла вас… – сказала и хотела выйти, как услышала.

– У меня просьба.

Даже догадывалась какая.

– Пока не говори сестре, кто ты. Вдруг не получится.

– Я вас поняла, – сказала и закрыла дверь, ощущая ярость.

Даже не поняла, как оказалась у двери девочек. Решила немного поиграть с ними, да отправляться домой. Сегодня у меня корпоратив в полночь, так что нужно несколько часов поспать. Только хотела дотянуться до ручки, как дверь открылась и в мои руки попала выбежавшая Настя.

В ее глазах видела страх.

Она открывала рот, но не могла сказать, только рукой показывала на комнату.

Резко бросилась в спальню, наблюдая ужасающую картину: Саша сидела на полу, бледная, в поту и не могла дышать. Она своей маленькой ручкой держалась за грудь, открывая рот, и тут же закрывая. Ее глаза, полные ужаса, молили о помощи.

– Приступ, – выдохнула и бросилась к окну, планируя открыть, удивляясь, что закупорили даже форточку. К зиме приготовились. Рванула со всей силы и вырвала вместе с бинтами всю створку, запуская свежий поток воздуха.

– Аа-а-а-а… что делать? Она умрет, да? Уже не первый раз! В тот раз сказали, что если еще раз случится, то уже не откачают, – начала кричать Галя, чем больше пугала Сашу.

За секунду выкинула женщину за дверь и рявкнула:

– Не смей заходить!

– Но… Что делать?

– Вызывай бригаду с кардиологом и соответствующим оборудованием. Скажи, что у нас сердечный приступ, предупреди про диагноз, – крикнула и бросилась к девочке, осторожно опуская ее на спину в лежачее положение.

– Ну, все, Сашенька, успокойся. Все хорошо, не бойся.

– Мама Галя сказала нам о том, что меня заберут приемные родители… – тихо призналась Настя. И когда она прошла? Когда я Галю выкидывала? Или раньше?

И тут дошел смысл слов.

Чего?!

Вот дура! Додумалась, кому сказать! Тупица.

– Куда заберут? – убедительно замахала головой перед Сашей. – Это неправда. Мы не отдадим нашу Настю. Да, Сашенька? – спросила, отмечая улыбку на бледном лице девочки, расстегивая верхние пуговицы рубашки, давящей на горло.

– Ты не переживай. Сейчас тебе станет легче… – шептала, понимая, что у Солнцевой температура. И ведь я проверяла час назад, все было хорошо.

Девочка кивнула, а в следующую секунду закрыла глаза, потеряв сознание.

Зажмурила глаза на секунду, проклиная все на свете, и проверила пульс. Не прощупывался.

Стремительно принялась расстегивать рубашку, понимая, что нужно провести сердечно-легочную реанимацию. В свое время мать учила меня всему, и в первую очередь оказывать первую помощь в любых ситуациях. Я ей сдавала настоящие экзамены, прежде чем пойти на соревнования.

– Настя, выйди.

– Но…

– Все хорошо. Выйди, пожалуйста.

Сестра с обидой в глазах вышла, а я принялась делать непрямой массаж сердца вновь и вновь, пока не почувствовала движение. Маленькая ручка дернулась.

Наклонилась и поняла, что девочка дышит.

В этот момент в комнату вбежала молодая женщина в медицинской форме. Проверив пульс, оценив состояние девочки, она спросила:

– Вы врач?

– Нет, но мама была хирургом.

– Понятно. Вы с нами, все расскажете. Документы есть?

– Да. Карточка в комнате воспитателей.

– Хорошо.

Дальше все происходило как в кошмарном сне. Мигалка до сих пор музыкой играла у меня в голове. Просидела несколько часов, и лишь после разговора с врачом меня отправили домой.

Вышла на улицу и, ощутив ледяной пронизывающий ветер, осознала, что даже куртку не взяла. Была в одной кофточке и брюках в ноябрьский вечер. Ах да, еще небольшой рюкзак на плечо. Куда без него?

Хорошо хоть телефон взяла. Прежде чем открыть приложение такси, решила глянуть, кто звонил.

Пропущенных около ста звонков.

И моя малявка звонила. Подарила ей часы, по которым можно было созваниваться.

Вероятно, уже спит.

Полилась мелодия. Абонент – Лапкина Милана Алексеевна, директор детского дома.

– Ну что там? Как Сашенька?

– Спасли.

– Ты молодец. Ох, я все это время как на иголках.

– Саше требуется пересадка сердца.

– Я знаю. Месяц назад Минздрав выдал нам направление на квоту, но ждать придется минимум полгода. И когда получим, нужно будет стучаться в клиники других стран, и если согласятся прооперировать, то вновь будем стоять в очереди на трансплантацию.

Больше не хотелось разговаривать. Услышанное не давало надежды.

– Поняла. Доброй ночи.

– Кристина, Настя не спит, ждет тебя. Она напугана. Воспитатели не смогли ее успокоить. Сейчас она с Клавдией, но до сих пор не спит, плачет. Думаю, ты сможешь ее успокоить.

– Конечно, – сказала, замечая знакомую машину у забора.

Котов Олег.

Ну, конечно, как без него в дерьмовый вечер?

Никак.

Он тоже увидел, что я заметила его, и вышел.

– Скоро буду, – сказала и направилась к Котову. Не зря же он сюда приехал. Пожалуй, сейчас, зная возможности этого человека, я готова была согласиться на любую работу, если он выполнит мои условия.

Приблизилась к нему, отмечая самодовольный вид, и сразу перешла к делу:

– Что ты хочешь мне предложить?

Котов ухмыльнулся, давая понять, что он не сомневался в том, что я прибегу к нему, и выдал:

– Садись в машину, Кристина.

– Зачем?

– Больная ты мне не поможешь, так что делай то, что сказал.

Возомнил себя начальником?

Как же…

Но сейчас я готова послушать…

Обошла машину и села на пассажирское сиденье.

– Так что?

– Ты не потеряешь сестру. Я позабочусь о том, чтобы никто не подавал документы на удочерение Насти.

И все? Он меня этим хотел заманить?!

– Меня не интересует твое предложение. Я не потеряю сестру, как бы ты не давил.

Лицо мужчины скривилось. Видела, что он сдерживает себя от грубых слов, я ему была поперек горла, но, тем не менее, не отступал.

Значит, очень нужна.

– Как же? Я нашел пару, которая мечтает взять милую девочку. Она уж очень подходит этой семье.

– Другую найдут, о чем непременно им сообщу. Сомневаюсь, что Виноградовы пожелают взять девочку, за которую я буду драться руками и ногами. Зачем кому-то такой проблемный приемный ребенок? А проблемы я устрою каждому желающему. Никто ее не получит. Никто! Уж поверь мне, твои дерзкие ухищрения только подбивают меня идти напролом.

– Ты проиграешь.

– Никогда! – нагло выдала. – Принципиально найду мужа, и тогда твои Виноградовы пролетят. Так что этот вопрос я решу сама, без твоих одолжений и геройских побуждений, тем более что именно ты устраиваешь мне эти проблемы. Быть спасителем… это не про тебя. Я не оценила.

– Понятно. Что ты хочешь? Не зря же села в машину…

– Солнцева Александра. Ей нужна трансплантация сердца.

– Твоя работа не стоит таких денег.

– Пни нужных людей, чтобы нам выделили квоту в ближайшие дни, и потом помоги с каким-нибудь замечательным фондом, чтобы собрать деньги. Твое давление здесь будет как раз к месту.

– Но и там будет очередь.

– А ты сделай так, чтобы этой очереди не было. Ты же у нас мастер интриг и подстав. Не поверю, что у тебя нет связей в верхушках, которые крышуют такого мерзкого поставщика наркоты, как ты.

– Ты зарываешься… – процедил Котов.

– Да плевать мне… Я не обязана подстраиваться под твое чуткое восприятие, получай по факту.

Мужчина задумался, вероятно, оценивал свои возможности, мою неприятную кандидатуру на дело, и, конечно, свою выгоду. Почесал затылок и недовольно протянул:

– У меня есть вариант, но тебе это будет дорого стоить…

– Убивать никого не буду.

– Ты не смеешь выбирать.

– Я соглашаюсь работать с таким как ты, ради жизни калечить другие ради одной я не стану. Тогда моя жертва будет бесполезна.