Нарцисс прервался. Казалось, мысли его в этот момент были совершенно в другом месте, вне этой комнаты, далеко от Остии и даже Рима, возможно, так далеко, как только мог позволить заглянуть его острый, проницательный ум. Однако при этом цепкие глаза секретаря внимательно следили за тем, кому была адресована его речь.

Отсутствовал он в своем воображаемом мире совсем недолго. Затем, как ни в чем не бывало, пригладил черные вьющиеся волосы и заговорил снова:

– Я похлопочу за твоего отца перед императором и, думаю, сумею убедить его в преданности вашей семьи цезарям. Я сделаю это в любом случае, независимо от того, какое решение примешь ты. В Империи, к сожалению, все реже можно встретить истинного гражданина, чтущего законы и власть, и такими людьми преступно разбрасываться.

– Благодарю, – несколько успокоившись, проговорил Лукан. – А взамен что ты потребуешь от меня?

Нарцисс выставил руки ладонями вперед.

– Ну почему сразу «потребуешь»! Я хочу предложить. Предложить, как уже сказал, послужить Риму. И сразу замечу, твоя честь при этом не пострадает. Все что потребуется от тебя – быть внимательнее, чем обычно, а в случае необходимости поступить так, как велит долг. Скажу прямо: мне нужен в армии человек, которому я мог бы всецело доверять.

– Шпионить для тебя?! – У Лукана вытянулось лицо.

По всей видимости, секретарь императора ожидал подобной реакции, поэтому отнесся к ней совершенно спокойно.

– Называй это, как хочешь, но я бы предпочел говорить «служить Клавдию и Риму». Ты многого не знаешь, это понятно, поэтому я кратко обрисую тебе ситуацию, которая сложилась в империи. А там уж решай сам.

Лукан кивнул, и Нарцисс, пряча усмешку, кашлянул в кулак.

– Итак, на Боспоре, как тебе известно, новый царь, Митридат Восьмой; и этот обласканный нами волчонок начал показывать зубы. Своими последними действиями он недвусмысленно дал понять, что покровительство Рима его тяготит. Вероятно, не дает покоя слава его предка, Митридата Евпатора, действительно Великого человека. Но даже тот, имея огромную армию, не смог устоять перед натиском наших легионов. На что рассчитывает его потомок, не знаю. Однако его переговоры с вождями сарматов дают основание полагать, что он всерьез готовится к войне с Римом, вполне справедливо допуская наше вторжение. Да, в Таврике есть наши интересы. Это обилие рыбы, хлеба, торговля с богатыми греческими городами. И не только. Там одни из лучших рынки рабов! Но главное – Империи нужен мир и спокойствие на ее границах, отсутствие любой, даже самой мизерной, угрозы. Ты согласен со мной?

Лукан, даже если бы захотел, возразить Нарциссу ничем не мог. Его доводы были безупречны, и никаким тухлым душком личной выгоды от них не тянуло. Складывалось впечатление, что секретарь Клавдия благо Рима ставит превыше всего, превыше личных интересов уж точно. И выглядело это, по меньшей мере, необычно, особенно учитывая те слухи, которые ходили о нем по Риму. В любом случае Лукану ничего не оставалось, как принять его позицию. Пока принять.

– Мне нечего возразить, – сказал он, – все правильно.

– Замечательно! Тогда слушай дальше. – В глубине глаз Нарцисса вспыхнул огонек азарта. – Митридата нужно менять, это ясно. И кандидат на его место у нас есть. Это младший брат Митридата, Котис, юный совсем еще и полный амбиций, но именно такими всегда легче управлять. Он отправится в Таврику с нашим военным корпусом и будет посажен на трон. Я уверяю тебя, друг мой, БУДЕТ! Другого выхода у нас просто нет, иначе на восточных границах мы заимеем большую головную боль. А Клавдию она, сам понимаешь, ни к чему: недовольство народа, новые брожения среди знати – все это может привести к ослаблению власти, а любое падение ее авторитета неизбежно ведет к смутам в государстве и его уязвимости для внешних врагов. Поэтому на Боспоре нужен такой царь, который бы не прятал под плащом кинжал, заточенный против Рима.

– Значит, война с Боспорским царством неизбежна? – уточнил Лукан.

– Решение принято. В Нижнюю Мёзию уже стягиваются войска, набираются рекруты из местного населения. Кстати, туда будет переброшен Восьмой легион Августа, в который ты сможешь перейти из штаба Галла. – Увидев, как лицо собеседника вытягивается от удивления, Нарцисс позволил себе насладиться произведенным эффектом, затем объяснил: – Письмо, полученное твоим отцом от его старинного друга Дидия Галла, несколько запоздало. События разворачиваются несколько быстрее, чем мы сами предполагали.

«О боги! Насколько же плотно опутан сетью лазутчиков и осведомителей Рим, – ужаснулся Лукан, – если этот человек контролирует малейший шаг всякого, кто представляет для него интерес?»

– Пусть так. Я весь во внимании, – сказал он уже вслух.

Нарцисс удовлетворенно хмыкнул, но этим проявление собственного превосходства и ограничилось; продолжал он в прежней нейтрально-спокойной манере:

– Так вот, мой юный друг, теперь о главном – в чем, собственно, состоит мое предложение, или поручение. Не важно, суть одна. У меня есть большие подозрения, даже уверенность, что в нашей армии у Митридата имеются свои глаза и уши. Кто-то снабжает его информацией, и достаточно высокого уровня, из чего я могу сделать вывод, что шпион находится среди высшего офицерского состава или в его ближайшем окружении. Митридат в качестве заложника долгое время жил в Риме и вполне мог обзавестись полезными для себя знакомствами, сблизиться с людьми, не особо… – секретарь пожевал губами, подбирая подходящее слово, – жалующими императора. Он получил достойное образование и, несомненно, зная наши слабые стороны, будет на этом играть. Он опасный противник, и недооценивать его нельзя.

– Царь Боспора был заложником в Риме?! – искренне удивился Лукан.

– Ну, тогда он еще не был царем.

– А где доказательства, что он вообще получает какую-то информацию?

– Правильный вопрос, – одобрительно кивнул Нарцисс. – Митридат начал спешно наращивать свой флот. И это неспроста. Ему известно, что на Эвксине мы не имеем достаточных сил, чтобы вести военные действия. Положение исправить можно и даже нужно, но на это потребуется время. А он играет на опережение. И еще одно. Недавно на его брата Котиса было совершено покушение. Все обошлось, но совершенно очевидно, как близко он подобрался, словно сидит рядом и дергает за свои невидимые нити.

– Я все еще не совсем понимаю, что требуется от меня?

– Ничего сложного. Неси службу, общайся со своими новыми товарищами. Но при этом помни, что один человек может нанести урон больше, чем целая армия. От того, как быстро мы его нейтрализуем, во многом будет зависеть успех всей кампании в Таврике.

– Сомневаюсь, по мне ли такая задача, – осторожно заметил Лукан.

– А ты хотя бы попытайся. – Нарцисс подался вперед, буквально врезаясь в него взглядом. – Я повторюсь: никогда не стоит недооценивать собственные способности. А ты далеко не так глуп, как хочешь казаться. Или думаешь, я выбрал тебя для этого поручения лишь потому, что загнал предварительно в угол и теперь могу манипулировать тобой?

– Очень близко к тому.

– Напрасно. Просто так сложились обстоятельства, а я этим воспользовался. Но, поверь, доверить такое важное дело кому попало, мне бы и в пьяном угаре не пришло в голову. А у тебя, Лукан, с мозгами все в порядке.

– Спасибо, я оценил. Будем считать, что мы договорились.

– Мне нужен точный ответ, – с нажимом произнес Нарцисс, – без всяких «будем считать» и тому подобного.

Лукан шагнул к стулу, замер в локте от не сводившего с него глаз секретаря. Внутренне он уже принял тот факт, что жизнь его с этого дня будет во многом зависеть от этого неприятного и, безусловно, опасного человека, как и то, что во многом тот прав. По крайней мере, в одном – чтобы победить, противника надо уважать и не брезговать бороться с ним его же методами.

– Я сделаю все, что будет в моих силах, – сказал он наконец.

– Вот и замечательно! – Нарцисс поднялся (он оказался на полголовы выше Лукана), опустил руку на его плечо. – Теперь же обсудим детали. Как ты уже понял, в маршрут придется внести некоторые дополнения. По дороге тебе нужно будет задержаться в Византии, где ты встретишься с царицей Гипепирией и передашь ей письмо от нашего императора. Это важно! А затем уже сядешь на корабль, плывущий в Томы. Когда прибудешь на место и представишься наместнику, вручишь ему второе письмо, но только наедине. И это тоже важно!