Все трое зашли в беседку, где уже стоял Саид, улыбаясь, словно султан, принимающий почетных гостей в своем дворце. Внутри пристанище было аутентично, под стать внешнему облику. Две самодельные скамейки и такой же стол. Над ними болталась большая лампочка на проводе. На этом все.
Все четверо расселись по своим местам, как будто для приема законного обеда после тяжелого трудового дня. Джон сел с Морисом, напротив Нусьера и Саида.
Морис достал сигареты и угостил Джона. Остальные отказались.
Джон прикурил, сделал затяжку и начал говорить.
– Ну что, пора рассказать вам мою историю. Отнеситесь к ней серьезно. Я буду искренен с вами, лгать мне нет смысла.
Воцарилась тишина, в ожидании чего-то увлекательного и загадочного.
***
– Меня зовут Джон, я родился и вырос в Бостоне, США.
– Морис, извини, я буду вести свой рассказ на арабском языке, так как здесь сейчас его представителей больше. Я потом специально для тебя переведу.
Морис понимающе кивнул.
– Мне тридцать пять лет. Мои родители простые служащие. В общем, я из самой обычной семьи. Братьев и сестер нет, – Джон посмотрел на Нусьера. – Работаю…работал брокером в одной крупной компании. Зарабатывал я не много и к тому же изрядно тратил на «достоверные сигналы» от коллег, которые вроде как владели инсайдерской информацией. В основном проигрывал и от этого пристрастился к алкоголю. Отчего, конечно, страдала моя семья… Из моей прошлой жизни вряд ли можно рассказать что-то интересное…
Джон потупил взгляд, снова погрузившись в чувство вины перед Кэтрин. Но он постарался разогнать все негативные мысли, переключившись на перевод для Мориса.
– У меня была жена и дочь. Кэтрин и Дженни. Конечно, я все делал ради них, я хотел как лучше. И даже покупал сомнительные акции в расчете на быстрое обогащение. Я представлял, как мы заживем лучшей жизнью, что я все исправлю… Исправил… Мы не живем вместе уже несколько лет. Я съехал от них на съемную квартиру. И с того момента началось мое постепенное угасание, и наступила полная апатия ко всему, что меня окружало. На самом деле я полностью потерял себя в этом мире. Думаю, что закончил бы где-нибудь в канаве, не случись со мной это происшествие… Но не в этом суть. В общем, у меня была жизнь «сурка»: работа – бар – дом. С родителями практически не общался.
– Как это не общался с родителями?! – искренне и непонимающе спросил Саид.
– Вот так. У нас несколько другая культура и воспитание, нежели у вас. Сейчас я понимаю, что это не правильно. Когда я остался совсем один, на дне, то очень часто вспоминал о маме с папой. Но есть вещи, которые уже не вернуть. Так что цените и помогайте родителям, пока они у вас есть.
– Меня отец убьет, если я не буду звонить несколько дней, – Саид встал из-за стола и пошел в дальний угол беседки. – У меня тут есть запасы воды, будете?
– Да, пожалуйста! С радостью смочу горло, – ответил Джон.
– Расскажи, что с тобой приключилось, как ты оказался в Судане? – Нусьер хватал каждое слово Джона, но ему не терпелось узнать главную часть его загадки.
Джон посмотрел на Нусьера, затем на Мориса и Саида. Увидев их сфокусированные взгляды, он понял, что пора выдать всю правду.
– Первый раз это случилось в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое декабря прошлого года. Подходил к концу обычный рабочий день. В шесть часов вечера я вышел из офиса, было уже темно. Помню, шел снег с дождем – мерзкая декабрьская погода. Центр города «горел» от новогодних украшений, витрины магазинов зазывали рождественскими скидками, а в парке Бостон-Коммон все любовались большой наряженной елкой. Все эти прелюдии Нового года не доставляли мне никакого удовольствия, собственно, как и сам праздник. По своему обычаю, я отправился в бар «Time out», чтобы пропустить пару бокалов. Весь вечер я провел за барной стойкой, пялясь то в телефон, то в телевизор. Интересные у меня были вечера, не правда ли?! – Джон с грустью в глазах смотрел на своих слушателей. – Домой я возвращался поздно, так как одинокая квартира сводила меня с ума и добивала последние позитивные мысли. Прилично выпив, я вышел в сторону дома уже под закрытие заведения. Поймал такси и доехал до своего адреса. Смутно уже помню, что я делал дома, но точно открыл бутылку виски и включил «Cranberries». Вскоре я уснул.
Джон выдержал паузу, чтобы сделать последнюю затяжку и потушить сигарету. С завидным вниманием Нусьер и Саид слушали Джона, практически не шевелясь – видимо, рисуя картины города из «американской мечты».
Морис вопрошающе смотрел на Джона, всем видом показывая, что ждет перевода на французский.
Джон быстро перевел последний фрагмент своего монолога и пообещал Морису, что теперь будет переводить параллельно, чтобы не отставать.
– Следующим утром, вместо своей скромной квартирки, я проснулся возле железной дороги, недалеко от города Монтеррей, это в Мексике.
Тишина повисла в воздухе. Джону показалась, что он может ее поймать руками, слово она материализовалась и в виде уплотненного воздуха.
– В смысле? А как ты туда попал? Ты так напился, что не помнишь, как там очутился? – на полном серьезе спросил Нусьер.
– Да, у меня такое раньше частенько бывало. После футбольных матчей мы с парнями так надирались, что я один раз проснулся на стоге сена, в деревне, которая была в полусотне километров от Лилля! Да… были времена…
Морис улыбнулся, с теплотой вспоминая гулянки своей молодости.
– Морис, дай мне, пожалуйста, еще сигарету, – попросил Джон, понимая, что разговор им предстоит долгий.
– Да, Нусьер, я тоже так подумал, как только открыл глаза. Но когда я увидел, что на мне только трусы, футболка и больше вообще никаких вещей, я решил, что меня ограбили и вывезли куда-то в другой штат, так как была теплая погода. И что странно, никакого намека на похмелье не было, а такого со мной не случалось со студенчества. Наоборот, я чувствовал себя очень хорошо, свежо и энергично, как будто был на курорте, а не в баре. Дойдя по путям до железнодорожной станции, я понял, где нахожусь, но совершенно не понимал, как я туда попал.
– И кто же тебя похитил? – с серьезным лицом спросил Саид.
– Никто меня не похищал. Слушайте дальше, не перебивайте! – раздраженно ответил Джон. Первым делом я пошел в полицию, чтобы заявить о своем похищении и краже вещей. В участке никто толком не говорил по-английски, и я прождал в приемной несколько часов, пока не пришел сотрудник со знанием языка. Помню, что много разных мыслей крутилось в голове, но забавно, что в данной ситуации меня больше всего расстраивало то, что я не попаду на работу, меня уволят, и моя и так «не сладкая» жизнь покатится совсем в бездну. Это же надо было быть таким дураком! – весело засмеялся Джон, но быстро понял, что его сарказм никто не оценил, и продолжил рассказ.
– Пришел полицейский, который смог меня допросить и принять заявление. Дальше мне предложили остаться в участке полиции или отпустить под подписку о невыезде из города. Конечно, я решил остаться! Куда бы я пошел в трусах и футболке, без денег и документов? К тому же там было безопасно, и имелся кулер с водой. Я рассчитывал, что полицейские свяжутся с консульством США и мне окажут помощь для возвращения домой. Но шли часы, и ничего не происходило. В полиции все занимались своими обыденными делами, отмахиваясь от меня словами: «Ожидайте, вашим делом занимаются».
Выбора у меня не было, и я ждал. Мне позволили совершить один международный звонок. Я позвонил своему начальнику и сказал, что заболел, так как сам не знал, что со мной произошло, и не придумал ничего лучше.
Так прошел весь день. Уже под вечер мне сообщили, что я могу провести там ночь, выдали одеяло и провели в камеру. «Прекрасное путешествие в Мексику!» – думал я тогда. В надежде, что завтра все разрешится, я устроился на шконке в камере и хотел побыстрее уснуть. Что и произошло вскоре.
Вот только ничего не разрешилось. Утром я уже проснулся на заснеженной крыше дома в Норвегии. Снова в трусах и футболке.
