У всех заключенных зверей отсутствовали белки и зрачки глаз, а вместо них темно-серая пелена, которая, ко всему прочему, еще и дымилась.
– Что за жесть! – вскричал Юрий.
– Порабощающее злое колдовство Темного Смерча, – со знанием дела, отозвался Юн.
– Именно мой друг, – одобрительно кивнул филин.
– Темный лес стал опаснее, чем прежде. И, я хотел, чтобы вы знали, с чем придется столкнуться в пути, и были бы готовы к встрече.
– Как я понимаю, все заклинания изгнания уже испробованы? – не столько спросил, сколько утвердил Юн.
– Верно, – кивнул Окочь.
– Ну, ничего нам поможет Ярил! – обрадовавшись своей догадке, возгласил маг-воробей.
Юн схватил за руку Юрия и повел к одной из решеток.
– Эй-е-ей! Ты чего?! – активно сопротивлялся юноша.
– Давай! – воодушевленно, с горящими энтузиазмом и наивной верой глазами, призвал к действию воробей.
– Чего давай? – сердито крикнул Юра.
– Изгони тьму.
– Как?
– Свет в твоей груди. Активируй его.
Отрок зажмурился, со страхом и без особого желания, но с усердием напрягся до красноты лица. Однако, чуда не произошло. Лифокс, к которому Юн подтолкнул Ярила, не исцелился, а все также тряс решетку, клацая зубами и дымя темными глазами.
– Вспомни нашу встречу. Внутренним взором узри свет и направь луч, – подсказывал Юн.
Напрасно юноша выпячивал грудь, открывал и закрывал глаза, исцеляющий свет Раара из древнего пророчества магических зверей никак не желал проявлять себя. В конце концов, подросток огрызнулся, махнул рукой и отошел от решетки.
– Не скажу, что я ожидал чего-то иного, – с сожалением вздохнул Окочь, сложив руки-крылья на груди, и покачивая головой.
– Видимо, ему нужен более яркий импульс для активации, – задумчиво заявил воробей, перебирая в голове всевозможные причины неудачи.
Герои печально поплелись к выходу. Как вдруг темницу оглушил грохот упавших чугунных прутьев, и одержимый зверь вырвался на свободу. Окочь среагировал молниеносно и отбросил прыгнувшего на них лифокса мощным ударом магии ветра.
Человеческий юноша зажмурился и окаменел от испуга.
Несчастный, одержимый порабощающим колдовством, зверь очень неудачно упал на торчащий из каменного пола, им же поломанный, чугунный прут, и испустил дух, в самом прямом смысле этого слова. Шарообразный небольшой сгусток энергии вылетел из груди лифокса. Окочь своей магией задержал душу, словно поймав ее невидимым лассо, и притянул поближе.
– Глядите. Видите эти темные пятна? – указывал крылом, на пойманную им душу, филин-волшебник. Магия Темного Смерча порабощает не только тело.
Юн подошел к Окочу и внимательно рассматривал энергетический сгусток
– Он, что умер?! – взвизгнул в ужасе Юрий, выпучив глаза.
Вопрос подростка оказался настолько банален и очевиден, что остался без ответа и какой-либо реакции со стороны магических зверей.
Ко всему прочему бездыханное тело лифокса сначала потемнело, а потом загорелось красным пламенем, в один миг вспыхнуло яркой вспышкой и исчезло, рассеявшись сотней исчезающих искр.
Юра взбудоражился ещё сильнее и подергал воробья за плащ. Однако, Юн не отозвался, будучи увлеченным разговором с Окочем.
– То есть, это правда, что возрожденные не становятся прежними, – с волнением, прошептал Юн, обращаясь к белому филину.
– Да, К несчастью, мы пока не знаем, как решить эту проблему. Говорят, соседнему племени сов удалось очистить пару душ в священном озере Псира, что на горе Ижа. Я отправил туда своих гонцов. Попробуем и этот вариант.
Окочь повел друзей по сходящей на этаж ниже каменной лестнице, в комнату, где в воздухе висела огромная светящаяся магическая сфера. В этом воздушном аквариуме летало несколько десятков энерго-сгустков, подобных, тому, что вышел из лифокса. Филин поместил, пойманную им душу в энергетический воздушный шар.
Юрий и Перуй открыли рты от удивления.
У человеческого юноши никак не укладывалось в голове, почему магические звери так спокойно относятся к смерти, а их павшие тела исчезают, и, как в ни чем не бывало маги-совы, жонглируют душами.
Окочь и Юн безмятежно развернулись и вышли, обсуждая свои дела, а Юрий теперь был не в силах оторваться от магического сферического аквариума, с плавающими в ней, как рыбки, душами. Перуй остался со своим другом.
– Так, вот, как они выглядят, – заворожено бубнил себе под нос Юра.
– Я так бы хотел вам помочь, но не знаю как. Простите меня, – шептал человек, и казалось, глаза его увлажнились.
Юноша коснулся ладонью сферы. Испытывая неподдельное искреннее сожаление, вперемешку с восхищением от причастности к таинству мироустройства, всего лишь во второй раз, касаясь руками магии. Он с минуту водил кистью туда-сюда по сфере, пока не началось нечто странное: Большой магический аквариум для душ завибрировал и усилил свечение. Подросток отпрянул и пугливо попятился. Сфера заходила ходуном, закружилась, а потом взорвалась ослепительным светом.
– Опять я что-то не то натворил! Перуй! Валим от сюда! – запаниковал человек, зазывая за собой стального парня, и побежал к выходу.
– Ты ничего не видел, я ничего не делал! – на бегу, нервно прошептал избранник Раара металлическому другу.
Перуй быстро и молча кивнул в знак согласия, и они оба выбежали из темницы, быстро догнав Окоча и Юна. К счастью, никто ничего не услышал. Взрыв сферы душ оказался бесшумным. Взволнованный юноша пару раз оглянулся на стражей-сов и с облегчением заметил, что они стояли на своих местах.
Если бы Юрий остался на подвальном этаже совиной темницы и посмотрел на сотворенное им чудо, то увидел бы, что души исцелились и беззаботно кружились под потолком, а некоторые пролетали сквозь стены, устремляясь в лазурную синеву.
Глава 5. Живакорень и первый бой
Распрощавшись с Окочем, герои помахали руками, в том числе и всем остальным совам, которые собрались их провожать, пока барьер скрытой деревни не закрылся.
Юн смело зашагал вперед, рассекая по-человечьи птичьими ногами лесную траву, насвистывая мелодию уже знакомой походной песенки. Юрий и Перуй поплелись следом, время от времени оборачиваясь на успевшую полюбиться совиную деревню, которая неумолимо исчезла.
– Послушай, Юн… – замешкавшись, начал вопрос подросток.
– Да, я тебя слушаю, – вежливо отозвался воробей.
Я хотел поговорить о душах, – продолжал мяться Юра.
– О душах? – уже более заинтересовавшись, покосился на человека Юн, продолжая идти.
– Понимаешь, я тут… – совсем заволновался Юрий, по-видимому, желающий в чем-то признаться, но ведя с собой сложную мысленную борьбу.
Маг-воробей остановился, преисполненный молчаливого внимания.
– Ну, короче… Почему в моем мире души невидимы, а в вашем – видимы? – все же не решившись на откровенность, юноша сформулировал другой, но не менее волнующий его вопрос.
– Это все из-за нашей особой атмосферы, ну и, конечно, магии Сонмира. Видишь ли, даже лишившись по самым разным причинам своих тел, мы возрождаемся вновь. Великий Барьер не пускает души в какие-либо другие миры. Существуют специальные деревья возрождения. В них наши тела заново создаются, и мы вновь обретаем жизнь без какой-либо потери памяти, – легко и непринужденно ответил Юн.
– Деревья возрождения? – одновременно произнесли Юрий и Перуй.
– Да, их достаточно много разбросано по всей территории мира Нови. Они, в обязательном порядке, есть в каждой деревне. Вам, совы разве их не показывали?
– Не-е-ет, – вновь синхронно, но уже протяжно отозвались друзья.
– Мы, сичиры, называем дерево возрождения Живакорень. Где-то тут неподалеку, если мне не изменяет память, росло одно подобное дерево. Пойдемте, я вам его покажу. Оно невысокое и довольно привлекающее к себе внимание. Его особенность – это толстый ствол, большое дупло и выпячивающиеся из земли, светящиеся разными цветами корни.
