Из кабинета учителя я вышел ещё через час. Винтерс довольно подробно опросил меня по прочитанной литературе и ответил на мои вопросы. Обладая солидным теоретическим багажом, я прекрасно мог разобраться в материале и сам, но все же надо было создавать вид юного «почемучки», иначе это вызвало бы подозрения.

Сейчас я, получив новую порцию тетрадей и учебников, направлялся к себе. Мысли мои были заняты совершенно новой темой, легшей еще одной частичкой в мозаику знаний о мире.

«В моем прежнем мире точно не было такого, — отметил я. — Но там и аномалий не было».

Я постарался вспомнить свои ощущения от способностей Телдры. Они явно были не магическими, но, скорее, на основе дисциплины души.

«Тот момент, что у Телдры нет магического дара, подтверждает это, — мысленно добавил я. — Родовые струны идут от души, а значит, мутация, о которой говорил Винтерс, происходит с ней, а не с телом».

Это было чертовски, безумно интересно! Однако изучать сейчас это было просто невозможно. Тем более, Винтерс был прав. Наверняка аристократы носились со своими Струнами, словно курица с яйцом. Поднимать лишний раз вопросы по этому поводу определенно не стоило.

Вопрос со Струнами остался на полке рядом с другими, интересующими меня, но пока недоступными темами. Там же рядом лежал ключ, переданный Ридели, черный обсидиановый нож и таинственные аномалии.

— Жаль, что вопрос с доступом к аномальному излучению так же завис, — вздохнул я. — После случившегося в деревне у меня появились новые идеи.

Я думал, что все мои желания придется отложить, но судьба подкинула неожиданные возможности…

* * *

— Видите вот эти фиолетовые кружки? — произнесла преподаватель и, дождавшись однотонного угуканья, продолжила. — Это территории, занятые так называемыми аномалиями.

Я перевел взгляд на доску, большую часть которой занимала карта Европы. Как и сказала преподаватель, в некоторых местах там были начертаны фиолетовые круги, обозначающие аномалии.

«Ничего себе, — невольно подумал я. — А они намного больше, чем я ожидал».

Аномалии мне представлялись колодцами на нижние планы реальности. Я один раз видел такой — созданный учителем портал — и потому интуитивно представлял что-то если и больше, то ненамного.

Однако каково же было мое удивление, когда я осознал, что диаметр каждого такого «пятна» — десятки, если не сотни километров! И если это действительно были здоровенные порталы-колодцы, то у меня был всего один вопрос…

«Как этот мир еще не развалился? — мысленно озвучил я его. — Или я чего-то не понимаю?»

Делать какие-то выводы было рано, но я ощутил недоумение.

«Ну блин, — вздохнул я. — Почему количество вопросов лишь продолжает множиться день ото дня?»

Тем временем учительница продолжала вещать:

— Самая большая европейская аномалия, как вы видите, находится на территории бывшей Польши, — она показала на особенно жирное пятно. — Она получила название Польская мреть.

Я еще раз посмотрел на фиолетовое пятно. Любопытство вызвала и земля, на которой оно было расположена. Если карта не лгала, Польшу затопило, оставив лишь множество островов.

— Госпожа учитель, — поднял руку Кир. — А мы поедем к аномалиям?

Вопрос вызвал всеобщее любопытство. Молодым магам было действительно интересно увидеть аномалии своими глазами.

— Я тут приглашенный преподаватель, поэтому не знаю программу обучения, — задумалась женщина. — Но знаю, что у вас будет практика у аномалии, находящейся неподалеку. Ее еще называют Копыто — из-за необычной формы.

Она показала на небольшое пятнышко, находящееся чуть южнее Нового Света.

— Эта аномалия считается одной из самых слабых, — продолжила женщина. — Она хорошо изучена и оттого относительно безопасна. Там вы и будете практиковаться.

— О-о-о! — протянули однокурсники, захваченные энтузиазмом. Похоже, они уже забыли, как падали штабелями, когда Клауд подверг их аномальному излучению.

— Есть еще какие-то вопросы по этой теме? — спросила женщина.

— Есть! — звонко отозвалась Фиделия. По ее блещущему чертячьими огоньками взгляду я понял, что вопрос будет вовсе не по теме, и не ошибся:

— Где вы купили такие толстые чулки? — сказала она чересчур невинным голоском.

Весь класс непроизвольно уставился на ноги преподавателя. Которые, как я только сейчас заметил, были весьма полноваты.

— Ой, то есть, я хотела сказать «теплые»! — поправилась Фиделия. — Такие же себе хочу.

И она сделала невинное личико и захлопала ресничками.

— На Барахолке, — густо покраснев, ответила женщина, явно поняв издевку, но не найдя, что на нее ответить.

Я понял, что несчастную учительницу пора спасать, иначе Фиделия так и продолжит самоутверждаться за ее счет. Мне как раз пришла в голову одна бородатая шутка на схожую тему:

— Не переживай Фиделия, я тебе лично новые подарю — и тепленькие, и ровненькие, — пообещал я. — А то твои кривые какие-то.

Глуповатая шутка среди подростков зашла на ура. Как только ее поняли, реакция превзошла все мои ожидания.

Первыми прыснули в кулачки девчонки. Потом сдавленно заржали парни. А потом весь курс загоготал так, что парты ходуном заходили. И только до Кира доходило, как до жирафа.

— А-ха, понял! Кривые чулки! — наконец и он схватился за живот, ухахатываясь.

Не знаю кто смеялся от души, а кто из желания уколоть аристократку, но недоброжелателей у задаваки явно хватало.

— Ты! — возмущенно ткнула в меня пальцем аристократка под общий сдавленный хохот.

— Что, задел за СТРУНЫ ТВОЕЙ ДУШИ? — хмыкнул я, интонацией выделив последние слова.

Фиделия нахмурилась, но ничего не ответила. Поняла, что ее карта бита и продолжать подобную перепалку означает унизиться еще больше.

Урок продолжился…

Со звонком однокурсники рванули на выход. Все предвкушали вечер, когда можно будет отдохнуть, пообщаться со сверстниками или вообще поспать. Я планировал потратить это время на тренировку в своем собственном тренировочном зале, а потом сделать письменные уроки вместе с Крис. Но внезапно в мои планы вмешались.

— Эй, Двойка! — раздался голос со стороны.

Подняв взгляд, я увидел дежурного старшекурсника, которых иногда припрягали к работе посыльными.

— Тебя к ректору, — произнес тот.

От неожиданности и внезапности меня словно обухом ударили.

«К ректору? — мысленно повторил я. — Но зачем?»

Последние недели были столь тихими и безоблачными, что я даже не мог найти причины, зачем бы меня нужно было вызывать. Однако выбора не было. Пожав плечами, я направился в кабинет ректора — благо, уже знал, куда идти.

«Что же им от меня надо?» — крутилось в голове.

Невольно я постарался вспомнить, где мог «нагрешить». На ум приходила только деревня, но этот случай не должен был привлечь внимание ректора. Тем более, и я, и Винтерс были связаны документом о неразглашении.

«Ладно, чего гадать? — подумал я, уже стоя у двери. — Сейчас узнаю».

Постучав, я открыл дверь. В приемной находилась лишь секретарша. Последняя тут же показала мне знаком, чтобы проходил в кабинет. Так же молча я последовал её указанию.

— Здравствуйте, господин ректор, — поздоровался я и тут же добавил, поняв, что Блекторн не один. — И госпожа декан.

Я закрыл за собой дверь, незаметно осматриваясь. Кабинет ректора выглядел довольно роскошно. Книжный шкаф, стол, предметы декора — все здесь явно было очень дорогим. Ну, а лежащие повсюду книги в кожаных обложках и вовсе стоили целое состояние.

Хозяин кабинета сидел за своим столом молча, давая мне изучить его самого и его кабинет. Я впервые видел ректора так близко. Немолодой, но ухоженный мужчина, держащий себя в форме, выглядел открытым и даже простым.

«То есть, — добавил я про себя. — Как хороший политик».

Деканша была тут же. Он стояла у стола и смотрела на меня своим привычным суровым взглядом, будто ожидала, что я признаюсь в каком-то проступке.