Я поддернула повыше холщовую перевязь канистры и потянулась раструбом к висячему растению. В окна светило солнце и грело меня через синий служебный комбинезон. За узкими зеркальными стеклами лежал небольшой внутренний дворик, окруженный кабинетами высокого начальства. Щурясь от солнца, я сжала рукоять поливального шланга, и из него появился, шипя, еле заметный намек на воду.

Протрещала очередь компьютерных клавиш, и я перешла к следующему растению. Из двери кабинета позади секретарши доносился телефонный разговор, сопровождаемый утробным смехом, похожим на собачий лай. Вервольфы. Чем они выше в стае, тем больше похожи на людей, но по смеху их всегда можно опознать.

Мимо ряда висячих растений перед окнами я посмотрела на аквариум за спиной секретарши. Ага, кремовые плавники. Черное пятно на правом боку. Она и есть. Мистер Рей выращивал золотых рыбок и выставлял на ежегодной выставке в Цинциннати. Победитель прошлого года всегда демонстрировался в приемной, но сейчас здесь были две рыбки, а у «Хаулеров» пропал талисман. Мистер Рей болел за «Денов», соперников команды внутриземельцев из Цинциннати. Нетрудно было сложить два и два и получить украденную рыбку.

– Что случилось? – профессионально-жизнерадостно спросила женщина за конторкой, поднимаясь заложить бумагу в принтер. – Марк в отпуске? А мне он не говорил.

Я кивнула, не глядя на секретаршу в щегольском кремовом костюме, и проволокла свое поливальное барахло еще натри фута. Марк находился в краткосрочном отпуске в лестничном колодце дома, который он обслуживал до этого. Вырублен быстродействующим сонным зельем.

– Да, мэм, – добавила я, возвысив голос и слегка шепелявя. – Он мне сказал, какие растения поливать. – Я согнула пальцы, пряча в кулаках наманикюренные ногти, пока она не заметила: ногти не сочетались с обликом поливальщицы растений. Надо было раньше об этом подумать. – На этом этаже все, что есть. И еще деревья на крыше.

Женщина улыбнулась, показав излишне большие зубы. Вервольф. И явно высоко стоит в офисной стае, судя по ее лощености. Мистер Рей не будет держать в секретаршах дворнягу, если может позволить себе платить зарплату настоящей суке. От нее исходил легкий запах мускуса, не так чтобы неприятный.

– Марк тебе говорил про служебный лифт у заднего входа? – подсказала она. – Это проще, чем тащить тележку по всем лестницам.

– Нет, мэм, – ответила я, потуже натягивая уродскую кепку с логотипом садовника. – Он, наверное, хотел, чтобы мне потруднее было, чтобы я не стала отбивать у него клиентов.

У меня пульс забился чаще, когда я толкнула дальше тележку Марка с садовыми ножницами, гранулированными удобрениями и поливальной системой. Про лифт я знала – как знала и про размещение шести аварийных выходов, про пожарную сигнализацию и про ключ от квартиры, где деньги лежат.

– Мужчины! – Она закатила глаза, снова возвращаясь к своему экрану. – Никак не допрут, что если бы мы хотели править миром, то уже бы правили.

Я неопределенно кивнула, прыснув тонкую струйку воды на следующий цветок. Мне так казалось, что мы вроде бы и правим.

Гудение принтера и общий легкий шум офиса перекрыло какое-то жужжание. Это жужжал Дженкс, мой напарник, и он явно был в плохом настроении, вылетев из кабинета босса ко мне. Стрекозиные крылья от возбуждения стали ярко-красными, и пыльца пикси слетала с него, вспыхивая солнечными лучиками.

– С цветами я там разобрался, – сказал он вслух, садясь ми край цветочного горшка передо мной. С руками на бедрах он им глядел как пожилой Питер Пэн, произведенный в мусорщика в синей спецовке. Жена ему даже подходящую кепку сшила. – Им только вода нужна. Могу я чем-нибудь тебе помочь – или мне вернуться в грузовик и завалиться спать? – добавил он едко.

Я сняла с себя канистру, поставила ее на пол и отвинтила крышку.

– Гранула удобрения не помешала бы, – попросила я, гадая, что с ним стряслось.

Он, ворча, подлетел к тележке и стал там копаться. Во все стороны полетели зеленые проволочки для подвязки, колышки и использованные тесты определения кислотности.

– Нашел одну, – объявил он, выныривая с белой гранулой размером с его голову.

Гранулу он бросил в канистру, и она зашипела. Это было не удобрение, а оксигенатор и средство для создания слоя слили. Что толку красть рыбку, если она в дороге сдохнет?

– Бог мой, Рэйчел! – шепнул Дженкс, усаживаясь мне на плечо. – Это же синтетика! Я одет в полиэстер!

Мне стало легче – выяснилась причина его настроения.

– Все будет путем.

– Я не вынесу! – Он яростно почесывал кожу под воротником. – Не могу я носить полиэстер. У пикси на него аллергия! Смотри, видишь? – Он наклонил голову, отведя светлые полосы с шеи, но был слишком от меня близко, чтобы можно было рассмотреть. – Покраснело! И воняет, я слышу запах нефти. Это ткань из мертвых динозавров. Не могу я носить на себе дохлое животное, это варварство, Рэйчел!

– Знаешь что, Дженкс? – Я навинтила крышку на канистру, снова повесила ее на плечо, оттолкнув при этом Дженкса. – Я одета в то же самое, так что не выступай.

– Но он воняет!

Я скосила на него глаза и сказала сквозь зубы:

– Ты давай, подрезай веточки.

Он показал мне оба средних пальца, отлетев назад. Ладно, черт с ним. Похлопав себя по заднему карману, я нашла ножнички. Мисс Профессиональная Секретарша печатала какое-то письмо, а я встала на раскладную табуретку и стала обрезать листья у растения, висящего сбоку от ее стола. Дженкс начал помогать, и через секунду я ему шепнула:

– Влез туда?

Он кивнул, не сводя глаз с открытой двери кабинета мистера Рея.

– В следующий раз, как он полезет почту смотреть, взвоет вся система безопасности Интернета. Исправить можно будет за пять минут, если она свое дело знает, или за четыре часа, если без понятия.

– Мне всего пять минут и надо, – сказала я, потея от жаркого солнца в окне. Здесь пахло как в саду – в летнем саду, где мокрая собака тяжело дышит на прохладных плитах.

У меня участился пульс, я перешла к следующему растению. При этом я оказалась за спиной женщины, и она напряглась – я вторглась в ее личное пространство, а ей приходилось с этим смириться, поскольку я приделе. Надеясь, что мое возросшее напряжение она отнесет за счет того, что мне пришлось работать рядом с ней, я продолжала делать свое дело, положив руку на крышку канистры. Один поворот – и она будет открыта.

– Ванесса! – донесся ор из кабинета.

– Оно, – сказал Дженкс, взлетая к потолку и к камерам наблюдения.

Я повернулась и увидела разозленного мужчину – явно вервольфа, судя по его плюгавости. Он высунулся из дверей.

– Опять оно барахлит! – орал он, багровея и вцепляясь толстыми пальцами в косяк двери. – Терпеть не могу эти штуки. Чем плоха была бумага? Мне она нравится!

Лицо секретарши озарилось профессиональной улыбкой.

– Мистер Рей, вы опять на него накричали? Я же вам говорила, компьютеры – как женщины. Если на них кричать или требовать от них слишком многого сразу, они зависают намертво.

Он что-то рыкнул в ответ и скрылся в кабинете, безразличный к ее пренебрежительному тону. У меня пульс скакал галопом, когда я переставила табуретку прямо к аквариуму.

Ванесса вздохнула:

– Прости его господь, – сказала она вполголоса, вставая. – Он себе когда-нибудь собственным языком яйца разобьет. – Поглядев на меня усталым взглядом, она направилась в кабинет, стуча каблуками и громко на ходу возглашая: – Только ничего не трогайте! Я уже иду!

Я быстро перевела дыхание:

– Камеры? – тихо спросила я. Дженкс спикировал ко мне: