Джиму так ничего и не сказали. Рассчет родителей на то, что он поверит в чудесный эффект новых дорогих лекарств, оказался верен. Джим был рад происходящему и часто заглядывал в комнату к сестре. Говорил с ней, рассказывал что в доме появилось нового после того, как она попала в больницу. Он даже рассказал ей о том, что его дразнят пугливым в школе после случая, когда он испугался в туалете паука, а на спортивной площадке резко появившегося из-за кустов старшеклассника с девчонкой. Рассказал и о классных фильмах, которые успел посмотреть, чтобы перебороть свой страх и приобщиться к прекрасному. О том, что ему не нравится бегать с знакомыми мальчиками и творить всякие глупости, что он считает их дураками. Раньше он никогда таких вещей сестре не рассказывал, но теперь почувствовал некое тепло между ними, возможно произрастающее из его жалости. Ее странный взгляд он толковал как болезненную реакцию. Происходящее подняло ему настроение и придало гордости за богатого папу, который смог купить такие лекарства, которые скоро поставят сестру на ноги. Кресты на стенах он сначала не замечал, а когда увидел, то отец сказал, что они люди верующие, и что от крестов хуже не будет, а польза будет очевидна.

Фрутти, когда поднималась вслед за отцом, матерью или братом, всегда машинально останавливалась перед дверью Лизы и дальше не шла. Один раз, когда дверь осталась приоткрыта, она остановилась и оскалила маленькие зубки, глядя на лежащее нечто и издавая слабенький рык. Как только взгляд Лизы падал на нее, то она тут же меняла выражение морды и убегала.

В один из дней в кабинет Дэвида зашел его помощник и доложил о том, что сделка по аренде помещения для его нового ресторана, который должен был расположиться в главном торговом центре столицы штата, под угрозой. Нельсон предлагает собственнику лучшие условия. “Сволочь!” – крикнул Дэвид.

Дэвид давно хотел добиться того, чтобы “Бифферс” стал главным брендом вкусного и быстрого питания в штате, превратившись из сильного игрока на рынке в доминирующую фигуру и вышел на федеральный уровень. А все федералы концентрировались в центральном, самом известном и большом торговом центре “Золотой город”, который был, как оценивали многие, и первым торговым центром штата. Выход туда был бы шагом в будущее, шагом на национальный уровень. Он бы мог открыть двери для тех, кто приехал в его штат, но не добрался до его городка. Гости бы узнали какая сочная курица и какие мягкие булочки в его “Бифферсе”. Он бы начал заключать контракты, давать больше рекламы, открывать точки по всей стране. Словно региональный футбольный клуб, о котором знают только местные ценители, вышел на международный чемпионат и сражается с именитыми командами из Испании и Германии.

Одной из специальных задач помощника Дэвида была слежка за “Золотым городом”. Нельзя было упустить момент, когда где-то освободится место под его ресторан. Нужно было захватить новую территорию. Львиная жажда этого мяса играла в Дэвиде давно. Вот и освободилось место, помощник начал переговоры. Цену “Бифферс” со скрежетом, но мог себе позволить, особенно в условиях таких больших перспектив.

Но Чарльз Нельсон, владелец сети ресторанов “У Нельсона”, прямой и самый главный конкурент Дэвида, который грезил теми же мечтами и занимал такую же долю местного рынка, также вошел в переговоры и предложил цену, которая была выше цены, озвученной арендодателем Дэвиду. “Неслыханно! Я первый сюда нацелился! Пошел к черту этот засранец!” – кричал на помощника Дэвид.

Успокоившись, он стал думать что делать дальше. Бюджет “Бифферса” не резиновый, но когда еще такой шанс выпадет? В прошлый раз место в “Золотом городе” освобождалось лет пять назад, если не больше. Покурив, Дэвид дал поручение помощнику дать ему полный отчет по свободным деньгам компании. “Надо пережать.” – сказал себе он, туша сигарету о мусорное ведро.

Линда после двух недель сожительства с пришедшей в себя дочерью была полна оптимизма и свежести. До претворения в жизнь их затеи с мистером Грином она боялась, что в дом вместе с ним придет и всякая чертовщина. Но все было спокойно. Как будто никого постороннего в доме и не было. Она еще раз ходила к Бриджит и всячески ее благодарила, после чего повторила свой визит, когда Лиза начала слегка дергать руками и поворачивать голову. Она испекла для своей благодетельницы шоколадный пирог и заботливо сдобрила его взбитыми сливками. Бриджит с удивлением приняла такой подарок, но, чего не ожидала Линда, не пригласила поесть вместе этот самый пирог. “Закрытая женщина. С ее профессией ей можно простить.” – решила Линда, нисколько не расстроившись.

Она, будучи домохозяйкой и постоянно находясь дома, часто заходила к Лизе. Страх скоро выветрился из головы, и она стала проводить с дочерью все больше времени. Действительно, бояться было нечего. Лиза лежала словно обычный человек. Принимала пищу с ложки, использовала по назначению принадлежности для справления нужды, медленно поворачивала голову, спокойно дышала. Взгляд ее сгладился и стал не таким испепеляющим. Теперь он казался просто напряженным. Как решила Линда, дух привык к новому месту жительства.

Однажды, когда Лиза уже начала поворачивать голову, Линда спросила слышит ли сейчас ее дочь и попросила повернуть голову вправо, если нет, и влево, если да. Голова повернулась влево, что безумно обрадовало мать. Она рассказывала дочери свежие новости из телевизора, доходящие до нее новости из университета дочери, сетовала на подскочившие цены на продукты и т.д. Дочь внимательно слушала. Или так казалось.

В одну ночь Линда, почувствовав волну необъяснимого волнения и страха, который время от времени посещает каждую женщину, решила зайти в комнату дочери и проверить что там происходит под покровом ночи. Для безопасности она взяла в руку небольшую свечу. Подойдя к двери, она прислушалась. Ничего. Слегка приоткрыв ее, она увидела, как Лиза мирно лежит в лунном свете. Как обычно, ее взгляд стремительно направился на гостью, она не спала. Осмотрев на всякий случай помещение и убедившись в том, что все спокойно, Линда подошла к дочери.

– Дорогая, ты почему не спишь?

Дочь никак не отреагировала на ее вопрос и продолжала смотреть, не отрывая взгляд и не моргая. Сейчас ее тело казалось искусственным, словно восковая фигура. Ни один мускул его не двигался, а взгляд уже стал холодным, как у манекенов в магазинах. Лишь огонь свечи отражался в этих безжизненных глазах.

Поняв, что ничего она здесь не добьется, Линда повернулась и пошла к двери. Краем глаза она заметила, что распятие, висевшее на стене напротив Лиззи, слегка покосилось. Она потянулась поправить его. Тут кардиомонитор громко запищал, пульс резко участился. Линда обернулась и убрала руку от распятия. Монитор успокоился. Лиза лежала все также недвижимо. По коже Линды пробежали мурашки и она решила, что пора идти спать. Безмолвно она вышла из комнаты и снова прислушалась, когда закрыла за собой дверь. Ничего.

Радуясь успехам секретного семейного предприятия, Линда позвонила Шерил, которая и свела их с Бриджит. Они договорились прогуляться, чтобы счастливая мать могла поблагодарить подругу и поделиться впечатлениями. Кроме мужа и Бриджит лишь Шерил знала о происходящем и могла выслушать Линду.

С какого то момента Джим стал плохо спать. Ничего тревожного в его жизни не происходило, разве что в школе его продолжали шпынять, но к этому он стал привыкать. Все ужасы из подвального набора уже давно были пересмотрены. Сейчас он вечерами смотрел оставшиеся фильмы, среди которых были комедии и мелодрамы. Днем он вполне хорошо себя чувствовал, хорошо ел, гулял с друзьями.

Джим просыпался от кого-то непонятного чувства тревоги. Оно словно толкало его ночью, после чего убегало. Он злился на это чувство, потому что оно поступало подло, но ничего не мог поделать. Отец же заявлял, что это возраст такой, и он сам через это проходил, после чего заключал, что вместо ныться сыну стоит больше гулять с друзьями и лапать девчонок, тогда и со сном наладится, когда парень начнет жить как положено в его возрасте, на что Линда делала недовольное лицо и говорила, что с такими друзьями наоборот надо гулять поменьше, так как недавно они мячом разбили окно старушки неподалеку.