— Расслабьтесь. На самом деле, чем больше я пользуюсь способностью, тем сильнее она становится.

Я рассказал им все. Как мне пришлось приказать Реймонду уйти своим альфа-зовом, поскольку я мог позаботиться о себе сам. Если бы Горан заполучил буйо, я бы и представить себе этого не мог.

В моем животе заурчало, и губы Елены изогнулись, когда она посмотрела туда, откуда доносился шум.

— Пойду и принесу тебе что-нибудь поесть.

— Спасибо, — улыбнулся я, и она ушла с моей сестрой.

Остались только моя мать и я.

— Ты его видел?

Я покачал головой. Я знал, кого она имела в виду. Все они когда-то были друзьями, и удар от предательства Горана все еще ощущался в нашей повседневной жизни. Они винили себя за то, что никто из них не смог разглядеть признаков того, что именно Горан собирался их предать.

— Мама?

— В чем дело, дорогой?

— Как, черт возьми, лианы поглотили Итан? Я знаю, что это не Горан.

Она фыркнула.

— Знаю, Блейк, ты был маленьким, когда Альберт и Кэти были живы. Но для людей они были волшебными. Это могло быть связано со смертью Кэти или Альберта. Мы никогда этого не узнаем.

— Так ты думаешь, они это сделали, и с какой целью?

— Защитить свой народ. Защитить Елену. Ал, должно быть, знал, что какой-нибудь Лунный Удар в конце концов увидит ее. Он не хотел, чтобы Горан добрался до нее. Я должна была знать, что она существует. Все знаки были налицо, но мое горе и беспокойство за тебя сделали меня такой слепой.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что знаки были там?

— Кэти и Таня были частью дента, Блейк. Ты мне скажи. Стал бы дракон делать то, в чем они обвиняли ее, с ее связью с королевой?

— Никогда.

— Мы все забыли об этом в ту минуту, когда Таня исчезла. Мы думали, что депрессия Кэти была вызвана тем, что сделали Ал и Таня, а не тем, что Алу и Кэти пришлось отказаться от того, чего они хотели больше всего.

Я вспомнил тот домик в лесу, будто это было вчера. Увидев королеву с Еленой на руках. Я мог только представить, как ей было тяжело.

— Мы подвели вас обоих, и об этом я всегда буду сожалеть, Блейк.

— Мама, это в прошлом. Пожалуйста. По крайней мере, ты не обращалась с ней как с паразитом.

— Это тоже должно было нам сказать.

Я хихикнул, и, наконец, губы моей матери изогнулись в улыбке.

Дверь открылась, и Сэмми с Еленой вернулись. Каждая несла поднос, на котором стояло по крайней мере по три тарелки с едой.

Я крякнул от голода. По крайней мере, Елена наконец-то начала понимать, сколько еды мне нужно.

Они поставили это передо мной, и я схватил первую попавшуюся тарелку и начал запихивать еду в рот.

— Притормози, — сказала Елена. — Твоя еда никуда не денется, Блейк.

Я замедлился и увидел, что мама с любовью смотрит на Елену с легкой улыбкой.

Елене следует перестать так пялиться на меня, потому что, если мастер Лонгвей обнаружит, что между нами больше ничего такого нет, моей скрытности будет недостаточно.

Сэмми и мама забрали пустые тарелки обратно. Елена осталась со мной.

Я принял душ.

Я почувствовал себя лучше, когда вышел из душа, переоделся в брюки и рубашку с длинным рукавом, но мне все еще было холодно.

Я ненавидел чувствовать холод.

Когда я вышел, Джордж и Сэмми играли друг с другом, ударяя друг друга подушками. В то же время мама и Елена с помощью Конни были заняты сменой моего постельного белья.

Я слегка застыл, когда увидел Конни.

Она просто посмотрела на меня мягкими, сострадательными глазами.

— Я с твоей матерью, Блейк. Мне все равно, как ты выглядишь. Ты все еще могущественен для меня.

Я улыбнулся и почувствовал себя идиотом. Никого из них не волновало, как я выгляжу.

Конни ушла с грязным бельем, и мама помогла мне вернуться в постель.

Они все остались.

Джордж попытался поднять мне настроение, рассказав о Елене и о том, как она спустилась по желобу и побежала обратно к лианам, когда Эмануэль последовал за ней.

— Джордж, — проворчала Елена, чувствуя себя смущенной, а мы просто рассмеялись.

Мой желудок переворачивался так много раз, и я снова подумал о Лео.

Он действительно помог мне, и, может быть, только может быть, он стал бы причиной, по которой я снова решился бы доверять Ночным Искателям.

Не все из них были плохими.

Я был перед ним в большом долгу.

В мою дверь постучали, и вошел отец.

— Елена, могу я, пожалуйста, поговорить с Блейком? Наедине. — Он посмотрел на всех, и они кивнули.

— Кричи, если тебе что-нибудь понадобится, приятель.

— Спасибо, Джордж.

Я чуть не застонал, когда Елена встала. Что бы ни было нужно папе, он мог бы спросить меня в другой раз.

Но Елена ушла с моей матерью, а Сэмми подошла, чтобы обнять меня в последний раз.

Я ненавидел смотреть, как Елена уходит, и хихикал, когда Елена дразнила Сэмми у двери тем, какая она слабачка.

Отец закрыл дверь.

— Серьезно, пап?

— Прости, Блейк. — Легкая улыбка тронула уголки его губ. — Должен ли я беспокоиться о вас двоих, сынок?

О, черт.

— Папа, — я попытался изобразить невозмутимость.

— Блейк, в отношениях между братом и сестрой уже наметилась серьезная трещина. Поверь мне, я многое повидал с Кэти и Таней. Я даже не хочу думать о противоположностях. Я имею в виду, Бекки и Джордж притягиваются друг к другу как магниты, и я знаю, что он пробирается в ее комнату каждую ночь с тех пор, как они приехали сюда.

Я прищурился.

— Бекки здесь?

— Она дает тебе пространство. Она на самом деле поссорилась с Еленой за то, что та ввалилась сюда, требуя встречи с тобой.

Я фыркнул. Это было что-то новенькое.

— Не меняй тему.

— Нет, — это прозвучало как хныканье. — Чего ты не понимаешь? На нее жестоко напали, папа. Поверь мне, пройдут годы, прежде чем она захочет быть со мной вот так. Но она больше доверяет мне в некоторых вещах.

— Например каких?

— Хотя бы в том я — ее дракон. Это было нелегко, но связь медленно восстанавливается.

Отец сел на кровать, положив руки на колени. Он посмотрел на меня.

— Ты говоришь это, чтобы сбить меня с толку, или между вами действительно все не так. Я видел этот поцелуй, Блейк.

— Папа, — усмехнулся я. — Я больше не тот Блейк. — Блядь.

— Хорошо, — он тоже улыбнулся. — Просто будь осторожен с Еленой, Блейк. Она — принцесса.

Я хмыкнул, и папа подумал, что это было забавно. Он знал меня так хорошо, но какая-то часть меня все еще чувствовала, что на самом деле мы еще не пришли к этому. Конечно, время от времени случались один-два поцелуя, но я знал, что она не была готова ни к чему большему, чем это.

Все это было невинно, парню нравилась девушка и наоборот, что-то в этом роде.

— Это то, о чем ты хотел со мной поговорить? — Мой голос звучал раздраженно.

— Нет, ты видел Горана?

— Нет, мама уже спрашивала меня об этом. Но Эмануэль видел. Он сказал, что они все еще выглядят одинаково. Нет никакой гребаной разницы вообще.

— Черт. — Мой отец выругался. Молчание затягивалось. — Я знаю, что Гельмут хочет скрыть это от Елены, Блейк, но я не знаю.

— Папа, Гельмут потерял обоих своих детей. Его брата здесь не было. Гельмут изменился. Горан больше никогда не смог бы сойти за Гельмута. Кроме того, я буду рядом с ней. Ему меня не одурачить.

— Хорошо?

— Это была одна из вещей, о которых Люциан тоже беспокоился. Он не хотел, чтобы Елена узнала, что Горан был его дядей.

— Могу себе представить.

— Она узнает, когда придет время. Пожалуйста, давай пока просто выполним пожелание Гельмута. Я не позволю ему одурачить ее. Даю тебе слово.

Он кивнул.

— Мне нужен макет Итана, Блейк.

— Я был только в Алкадине, отец. Эйкенборо выглядел по-другому, не так, как раньше, и то же самое было с Совереном. Города неузнаваемы. Большинство заведений превратились в бордели.