Эльза покачала головой:
– Скорее всего, волшебный напиток был изготовлен не из трав. Но коли человек дружен с природой, то она всегда поможет ему, случись у него в том нужда. Многими тайнами владеет этот друг. Он отзывчив на ласку и добр, а потому не любит зло. Он даст жизнь долгую и безболезненную тому, кто сам добр и чист душой, но отомстит всякому, кто груб с ним и сеет вокруг себя лишь ненависть и смерть.
Анна де Монгарден вздрогнула. В памяти всплыли минувшие годы: смерть мужа, любовь дофина, возвращение его отца… Все всплыло. И еще она подумала о тех, кто недоволен, кто мыслит подобно ей, кто ждет лишь удобного случая, хороня ото всех свои помыслы и делясь сокровенными думами с соратниками в безлюдных и мрачных уголках притихшего, в нетерпении ожидающего перемен Парижа. Люди эти – патриоты отечества, видящие пагубность правления короля, знающие обо всех его бесконечных и страшных ошибках. Не о себе думали они, а о том, кто эти ошибки допустил и продолжает это делать. Не о своем благополучии они заботились, а мечтали о счастливой и свободной Франции, которая станет такою, лишь сбросив с себя ненавистных англичан. И пусть не скоро это случится, но она должна глубоко вздохнуть, залечить раны, нанесенные войной; однако тот, кто правит ею, не хочет или не может этого понять, ослепленный собственной глупостью, ставящий превыше всего лишь рыцарскую честь. Честь, которую он сам же дал погубить и которая его самого заточила в одну из башен Тауэра.
Но не этим была озабочена бывшая фаворитка короля, а за ним его сына, хотя как истинную француженку и патриотку ее не могла не волновать судьба отечества, разграбленного и растоптанного сапогом пришельца.
– Значит, – протянула она, и глаза ее заблестели, – ты сможешь изготовить такое приворотное зелье? Вижу, улыбаешься, а потому понимаю, что тебе ничего не стоит это сделать. Ну а скажи мне…
Она придвинулась ближе; дыхание обеих женщин смешивалось. Мгновенно была забыта недавняя размолвка, отодвинута в тень, предана земле. Эльза поразилась перемене: перед ней, чуть ли не взяв ее за руки, с широко распахнутыми глазами сидела та самая веселая, радушная хозяйка замка, что выпорхнула из-за портьеры около часа или больше тому назад. Казалось со стороны – сидят две близкие подруги, делящиеся своими интимными тайнами.
– Скажи мне, – продолжала Анна с живейшим интересом, – эти твои травки могут не только одурманивать и привораживать, верно ведь? На что еще они годны? Какими тайнами, кроме всего прочего, владеют они, а стало быть, и ты?
– Лечат болезни, я уже говорила.
– Я помню. Но, как я понимаю, к любой болезни следует подходить с определенной дозой, я права?
– Безусловно.
– Что если она окажется завышенной?
– Это может сильно навредить больному.
– Например?..
– У него начнется рвота, его станет лихорадить, он может даже потерять рассудок.
– А умереть?.. Вдруг ты перепутаешь травы, а ведь среди них есть, вероятно, и ядовитые?
– В мире все яд, мадам, – уклончиво ответила Эльза, – и если завысить дозу… Выпейте бокал вина, и вам это не повредит, но не вздумайте опорожнить разом кувшин. Можно принять мельчайшую дозу змеиного яда, и вы победите хворь, но если вместо одной капли вы нальете в бокал пять…
– То?..
– Неминуема смерть. Все зависит от состава яда и его количества, сообразно этому конец наступает через день, час или мгновение.
– И тебе известен такой яд?
– Да, мадам.
У графини перехватило дыхание. Она едва не задушила собеседницу в объятиях – столь явно отвечала ее помыслам тема их беседы. Она продолжала:
– Любому известно, что наряду с безобидными змеями существуют ядовитые. Но вот травы; есть ли убийцы и среди них?
– Убийца может притаиться даже в колючке или шипе розового куста. Убить может даже цветок.
– Цветок?! Ты говоришь воистину удивительные вещи. Ведь он так красив…
– Змеи тоже бывают красивыми, мадам.
– Вот оно что! И ты, догадываюсь, знаешь такие цветы?
– Я живу в лесу, он раскрывает мне свои тайны. Надо только подружиться с ним.
– Да, да, ты говорила. Но яд – опасное оружие. Возможно ли сделать так, чтобы человек не заметил опасности и отравился?
– Разумеется, если он начнет рвать все цветы подряд или измажет руки соком опасной травы или ягод. Я ведь сказала уже…
– Но может ли он отравиться не в лесу, а, скажем, дома или в гостях?
– Нет ничего проще подать ему отравленное вино.
– Но ведь он тотчас умрет!
– Повторяю, мадам, все зависит от дозы и от того, какой цветок или змея послужили для этой цели.
– А как еще можно избавиться от недруга? – в открытую стала играть графиня, отбросив всякую осторожность. – Есть ли иной способ, кроме бокала вина?
– Конечно же, – простодушно отвечала Эльза. – Вы можете, к примеру, поднести жертве пропитанный ядом букет цветов или бросить в очаг полено; надышавшись отравой, человек умрет либо сразу, либо промучившись день-другой. Ядом можно пропитать одежду, нижнюю, разумеется; рубаху наденут на голое тело и…
– И?..
– Пойдут волдыри, появятся рези в желудке, прекратится дыхание, остановится сердце… – И тут у Эльзы шевельнулось подозрение: – Но зачем вам это, мадам? К таким методам прибегают злые люди, которые всегда имеют недобрые намерения; вы же, как я понимаю, вовсе не злая, напротив, милы и добры. По лицу вашему видно, что вы не склонны к дурным умыслам.
– Ты права, милая Эльза, конечно же, я никого не собираюсь убивать, – искренне заулыбалась бывшая фаворитка. – Просто об этом никто и никогда не говорит, даже если налицо тайное убийство. Но все дело в том, что никому не известно о ядовитых травах и цветах, поэтому люди остаются в неведении, не зная, откуда берется яд. А он, оказывается, скрывается не только в змеях, которых, кстати, надо еще поймать. Сколько тайн еще на свете, неведомых человеку, но я проникла в них, и ты мне в этом помогла. Видимо, такие секреты знали древние греки и римляне: их императоры один за другим, торопясь, дабы не опоздать, уходили в царство теней, и никому не ведомой оставалась причина неожиданной смерти. Да попросту никто не знал, по-видимому, о существовании ядовитых растений.
– Это хорошо знала Локуста, отравившая Клавдия, Британика… кого-то еще.
– Тебе известно и это?
– Я получила достаточное образование.
– Рада это слышать. Уверена, тебе будет чем занять моих детей, которые ужасно скучают в замке.
– У вас есть дети, мадам?
– Разумеется, почему бы им не быть? Я вовсе не бесплодна.
– Сколько им уже?
– Готье – девять, а Агнессе – восемь. Она очень сообразительна, умом превосходит брата. Сможешь ты рассказать им что-нибудь интересное и поучительное?
– Да, мадам, легенду о Лоэнгрине, например, или о Робин Гуде; о королях и королевах, о дружбе, любви… Я знаю много всяких историй.
– Когда-то я тоже слышала от бабушки датские и ирландские сказания, но ныне основательно забыла и вряд ли вспомню. Ты почитаешь им еще «Брута Английского», у меня есть эта книга[17]. Воображаю, как дети будут рады.
– Возможно, мадам, но вы забываете, что я не давала согласия жить у вас в качестве гувернантки. Я должна вернуться домой.
– Вернешься, Эльза, какой может быть разговор! А пока, прошу, поживи немного у меня; ты развлечешься с детьми, мы будем с тобой выезжать на прогулку и на охоту с соколами. У меня есть чудесный сокол, моя гордость, и два кречета; одного я подарю тебе. Ты охотилась когда-нибудь с кречетом?
– Нет, и я, право, не знаю… Мне неловко… Все это так неожиданно.
– Пустяки! Ты ведь не горничная и не посудомойка, стало быть, будешь жить здесь на правах моей хорошей подруги, а когда мне придется отлучиться, ты останешься за хозяйку. Мило, не правда ли? Подходит тебе мое предложение? Оставайся, Эльза, прошу тебя! Поживешь у меня какое-то время, а потом вернешься к своим деревьям и травам. Мы будем вести увлекательные беседы, сидя вечерами у очага, и ты расскажешь о себе, а потом я. Ты услышишь такое, что ахнешь от удивления. Ты узнаешь, что происходит в альковах королей и королев, а также придворных дам. Я познакомлю тебя еще и с жизнью иноземных государей. Мне известно, чем занимаются император Карл Четвертый, новый герцог Бургундии Филипп Толстый и король Наварры Карл и даже сколько у них любовниц.
