Подхожу к двери и смотрю в глазок. Сердце подпрыгивает от радости и тревожно ускоряется при виде Игоря. Стоит спиной к двери, уперев руки в бока. Привычный разворот плеч, высоко поднятая голова, смотрит в сторону окна на лестнице.

Замираю у двери, не уверенная, что стоит ее открывать. Игорь разворачивается и снова звонит. Милая трель колокольчиков въедается в мозг, хотя звучит мелодично.

— Эльвира, открой, пожалуйста, — сдержанно произносит он. — Я знаю, что ты дома.

Откуда? Похоже, без присмотра я таки не осталась. Досадно, что он ни на секунду не ослабляет контроль.

Вздыхаю. Я соскучилась. Хотя Игорь выглядит спокойно, есть у меня подозрение, что разговор выйдет нелегким.

Открываю дверь и молча отхожу в сторону, пропуская его в квартиру.

Лицо Игоря трогает едва заметная улыбка, точнее, выражение становится не таким серьезным, как было.

— Привет, Эльвира, — он проходит в прихожую и оглядывает квартиру критичным взглядом. — Как тебе тут? По фото эта квартира казалась больше.

— Все в порядке, Игорь, здесь уютно, — отвечаю и делаю приглашающий жест в кухню. — Я чай заварила. Зеленый правда.

— Меня ждала? — он подмигивает мне и отправляется мыть руки.

Запоздало вспоминаю, что оставила тест на стиральной машине, уже когда Игорь заходит в отделанную кафелем комнату и останавливается в проходе. Оборачивается. Не понимаю, злится он или шокирован. Взгляд свирепый.

— Когда ты собиралась сказать, Эльвира? — скрипит Игорь, заслоняя собой проход в ванную.

Порывисто подхожу и хочу сама взглянуть на полоску теста, но Игорь хватает за руку, не пускает меня внутрь.

— Когда ты собиралась сказать? — повторяет с нажимом.

— Да я сама еще не видела! Только сделала… Пусти! — выкрикиваю ему в лицо.

Он обретает удивленно-виноватое выражение и вдруг сгребает меня в охапку. Горячо прижимает к себе.

— Прости… — шепчет на ухо. — Я просто… Подумал…

Звучит так, будто ему тяжело это выговорить или воздуха не хватает. Высвобождаюсь из его объятий и протискиваюсь в ванную. Я уже знаю, что увижу, но зачем-то хочу посмотреть сама.

Две полоски. Две. Четкие. Судорожно хватаю инструкцию, хотя и тут знаю, что означает такой результат тест. Смотрю в отпечатанную бумажку с заломами от сворачивания и не вижу букв. В глазах жгутся слезы. Я не планировала этого ребенка, но ни за что не избавлюсь от него. И не отдам, как это сделала моя настоящая мать.

— Ты беременна, — доносится сзади. — О лучшем подарке от тебя я не мог и мечтать. Я люблю тебя, Эльвира.

Мягкие ладони Игоря ложатся на плечи. Он встает за спиной, нежно нюхает волосы и целует меня в макушку.

— А если это вовсе не для тебя подарок, Игорь? — шиплю сквозь стиснутые зубы. — Пару дней назад ты запер меня в подвале и собирался прикончить.

— В нашу прошлую беседу ты не дала мне объяснить, — его мягкий голос убаюкивает, успокаивает расчувствовавшуюся душу. — Я ни разу не сомневался в твоей невиновности. И запер не чтобы ты не сбежала, а чтобы до тебя никто не добрался.

— Но Юрий все-таки добрался, — сама знаю, что бью словами, но не могу остановиться. Воспоминания о том чертовом вечере до сих пор вертятся в голове.

— И за это Леша лишился работы, — отвечает Игорь. — Я приказал никого к тебе не пускать. А он купился на лживые слова Малька о нашей дружбе. Продолжим разговор за чаем, раз он все равно остывает.

Игорь ласково разворачивает меня к себе и, обняв за плечи, влечет в кухню. Во мне булькает тонна обиды и яростное желание от нее избавиться. Выплеснуть, простить, забыть. Но пока все, что делает и говорит Игорь, укладывается только в одну концепцию — не отпустить от себя подобие Жизель.

— Мне очень жаль, что все это случилось. И особенно жаль, что все выглядело так, будто я тебе не доверяю. Это не так… — произносит Игорь, усадив меня за стол, и сам наливает мне чай. Затем ставит вторую кружку и садится напротив. — Я был уверен, что это не ты, но должен был разобраться и найти предателя до того, как партнеры захотят поквитаться с самой очевидной кандидатурой.

— Если так надо было просто запереть меня, почему не в нормальной комнате? Почему там, где целлофан?! — спрашиваю, отхлебывая несладкий чай.

— Потому что… — Игорь замолкает и усмехается. — Идиотски прозвучит. Я хотел сделать тебе сюрприз. В субботу после похорон я отдал распоряжение начать в той спальне ремонт. А Людмиле велел отдать одежду Жизель в благотворительные организации.

В это сложно поверить. Даже хочется самой взглянуть на то, что стало со гардеробом Жизель. Просто чтобы убедиться, что я не сплю.

— После нашего разговора в квартире я понял, что Жизель больше нет. Отпустил. Прости, что я хранил ее образ. Цеплялся и пытался тобой продлить ее жизнь. Думаю, это ранило тебя, но окончательно я понял, что мне нужна именно ты, а не подобие Жизель, только в квартире.

— И поэтому оттолкнул? Поэтому сделал больно? — в голос непроизвольно просачивается горечь.

— Я был не в себе. Не контролировал себя. Такое случается очень редко и… В общем, ужасно, что ты это видела, — Игорь отводит взгляд и чуть краснеет. Ему стыдно! Вот уж не думала, что он вообще в состоянии чего-то стыдиться. — Ты упомянула ее, и меня переклинило. Хотел сказать одно, а вырвалось другое…

Он не договаривает, рассеянно оглядывая шкафчики в кухне. Мне интересно, конечно, что он хотел сказать, но я не хочу вырывать этот ответ. Не скажет, и плевать.

— Я хотел сказать… — продолжает Игорь, будто собравшись с мыслями. — Ты совсем не такая, как Жизель, ты глубже и искреннее. Ты по-настоящему со мной. Она была лишь рядом. Но ваша похожесть, мой сексуальный голод, затапливающий мозги, и идиотский договор, который мы заключили в самом начале, смазывали картинку. Затуманивали правду. И я оценивал тебя по Жизель.

Эти слова тяжелым грузом опускаются в душу, но одновременно объясняют отношение Игоря. Объясняют все до последней точки.

— С ней я был один, сам по себе, — продолжает он, видимо, еще не все сказал. — Я даже не поверил сначала, что это ты ломишься в квартиру, пока не услышал твой голос. Она бы так не поступила.

Он вроде извиняется, но легче почему-то не становится.

— И поэтому притворялся спящим полчаса, — произношу с досадой и утвердительной интонацией.

— Притворялся, потому что не хотел показывать тебе то чудовище, которое прячется за этой, в принципе, приятной наружностью, — мрачно отвечает Игорь. — Боялся тебя оттолкнуть. И не зря боялся. Это же и произошло. Я повел себя, как мудак. Но…

Игорь накрывает мою ладонь своей и нежно сжимает пальцы.

— Ты нужна мне. Без тебя я раскалываюсь на части. Жизнь теряет краски. И не потому что ты похожа на Жизель. Потому что ты — самая искренняя и чистая женщина из всех, кого я встречал. Но самое главное — с тобой я чувствую себя на своем месте. Я уже ощущаю себя твоим мужем, хотя мы не женаты. С Жизель даже после свадьбы этого ощущения ни разу не возникло.

Мое сердце неуклонно растапливается, но я не показываю вида.

— Любовь проверяется временем и потрясениями, Эльвира, — более взволнованно произносит он. — Времени прошло немного, но потрясение — смерть моего отца и подстава Малька — все расставила по своим местам! Я люблю тебя и не могу потерять. Ты мне нужна.

— Жизель тоже была нужна… — тяну задумчиво.

— Как кукла, — Игорь повышает голос, перебивая меня. — Только на твоем фоне я понял, что держал при себе красивую куклу. Я покупал ей одежду, дарил подарки, смотрел, как она ими пользуется, но глубже она меня не пускала. Потому что в ней не было глубины. Ты за какой-то месяц стала мне дороже жизни, Эльвира. Потому что ты со мной. Тобой пропитана моя жизнь. Ты — мой воздух.

Не знаю, что на это ответить. О таком признании в любви мечтает, наверное, каждая девушка, и третий, взволнованный Игорь — та его ипостась, которая проявлялась до этого только в моем присутствии — красноречивое подтверждение этих слов.