– Бля, мужики, вы как хотите, я забираю себе эту тёлку в розовом. Она уже течёт вся, я прям чую.

Ржач.

– Я – пас. Не знаю, как вы с ними трахаться собрались. Одна малолетка непутёвая, другая вообще проститутка.

Это, кажется, Серёга щас. Про меня в том числе. Обалдеть.

– Да хорош тебе! На один раз самое то! – Лёха.

Так, надо к ним самой идти, пока не заметили. Включаю свет для демонстрации себя и уверенно шагаю на балкон к ним.

– Саш, телефон разрывается! – улыбаюсь самой обворожительной своей улыбкой.

– Спасибо, малыш!

Замечаю, что объект обожания Анюты не курит. Ага, значит, за компанию пошёл с пацанами, девок делить. Думаю я. И заставляю себя быстренько вернуться в гостиную.

Да уж. Осадочек так себе после услышанного.

Пацаны возвращаются. Аня злющая сидит. Даша ей взглядом пытается какие-то знаки подать. Но той по барабану.

– Серёжа, так ты по специальности ищешь работу? Могу у папы спросить, им иногда требуются начинающие специалисты, – горит огнём взгляд Ани, но вопрос из её уст звучит вполне безобидно.

– Конечно, по специальности. Пока не надо, Ань.

– Он у нас мозгами будет наконец-то работать. Руки-то устали уже махать, а, Серый? – Лёха умничает и подкалывает одноклассника.

– А они ещё остались? Не все в бицухи перетекли? – не сдерживаюсь, тихо шепчу себе под нос.

Но кто-то слышит отлично.

– Не все, – тут же летит в меня кусок металла, а не голос.

Чёрт!

– А помните… – Егор спасает ситуацию, вовремя вспоминая про какого-то Игоря. Они опять все ржут.

Я перевожу дыхание.

– Кстати, говорят, Константинова залетела от своего папика и замуж теперь собирается, – сообщает брюнетка как бы невзначай под говорящий взгляд Даши.

– Да ты чё! Во даёт! – удивляется Саша.

В ту же секунду Серёга встаёт и говорит сухо всем:

– Всё, я пошёл. Хорошо посидели.

Как торнадо пролетает мимо нашего кресла. Саша вскакивает и за ним.

– Серый, ну ты чё? Ну хорош, бля-я-я, – доносятся отрывки слов Саши.

– Давай, Сань, не обижайся. Настроения нет. Погнал я.

Хлопает дверь.

– Анюта, твою ма-а-ать, ты сама всё запорола! Я честно исполнил свою часть сделки. Дальше теперь сама, как хочешь, – Саша поднимает вверх руки, типа он умывает руки.

Анюта фыркает и пьёт своё шампанское залпом.

– Давайте потанцуем! Ску-у-чно, – розовое платье совсем пьяная, тянет Лёху танцевать.

А он бы уже не танцевать, а трахаться с ней пошёл. Тут вдруг и Сашу накрывает, видимо, от вида целующихся Светки и Лёхи. Он лезет ко мне, лапает грудь и задницу. Пытаюсь остановить. Бесполезно. Только газ. Тормоза отказали. Набирает скорость. Вырываюсь, хватаю рюкзак и мчусь в коридор, быстро обуваю свои кеды и удираю из этой квартиры.

Ветер играет с моими волосами, потому что я почти бегу на адреналине по пешеходной дорожке, выложенной новенькой плиткой. Дождь опять моросит.

Полуночную тишину резко нарушает сигнал машины.

– Садись!

Это мне?

Поворачиваю голову вправо. В машине сидит Серёга. Через опущенное стекло настойчиво продолжает:

– Ты щас в тупик там упрёшься. Выход отсюда с другой стороны дома. Садись, говорю. Поехали.

– Просто так поехали? – запыхавшись, на нервяках дерзко спрашиваю я, делая акцент на словах "просто так".

– Нет, сложно, – уверенно отвечает.

И я сажусь, потому что дождь, как на зло, начинает хлестать меня по оголённым плечам и рукам.

– Чё? Наотдыхалась уже? Или шампанского перепила? – спрашивает странно спокойно. Недавно только вылетел из квартиры как бешеная собака.

– Недопила. Как и ты.

Ухмыляется.

– Зачем остановился? Непутёвые малолетки сами дорогу в состоянии найти, – вырывается у меня на эмоциях.

– Зачем села? Не боишься, что бицухи водить не умеют? – снова чрезвычайно спокойно.

Как он это делает? Тренировался что ли?

– Ты ж сказал, что не все мозги…

Тормоз. Светофор. Пауза.

– Тебя папа не учил, что нельзя садиться в машину к незнакомым?

– Нет у меня папы. Я ж непутёвая, – теперь и я равнодушно отвечаю.

Хмыкает.

– А если путёвая, чё по квартирам чужим трёшься по ночам? – ловлю на себе снова всё тот же брезгливый взгляд.

– Тебе-то что. Мне, кстати, на Ленина надо. На следующем перекрёстке поверни направо.

Кивает.

– И всё-таки? Ты не ответила.

– И всё-таки вы хотите об этом поговорить. Приходите ко мне на следующий сеанс, предположим, завтра, в девятнадцать ноль ноль.

– Эт чё ещё за херня? – брови взлетают вверх.

– И всё-таки почти все перетекли в бицухи, – закатываю глаза.

– На психолога учишься? – наконец-то по-нормальному спрашивает он.

– Хотелось бы. Подала документы. Жду результаты зачисления, – нормально отвечаю я.

– Так ты же говорила, что уже работаешь? Я так понял, не учишься нигде.

– Плохо слушаешь. Не слышишь. Это проблема большинства людей. Я говорила, что нашла подработку. Это разные вещи.

Ловлю на себе удивлённый вдумчивый взгляд.

– И чё там делаешь? На подработке? – интересуется дальше.

– На этой пока и сама точно не знаю. На следующей неделе первый раз иду только. А вообще хожу окна мою, уборку делаю.

Молчит. Всё внимание на дорогу.

Подъезжаем к моему дому. Старенький, трёхэтажный, серо-черный, он выглядит удручающе. Опять ловлю себя на мысли, что мечтаю отсюда побыстрее перебраться куда-нибудь.

– Сюда приехали? Правильно? – выглядывает из окна на улицу парень с несломанным носом.

– Правильно, спасибо, – киваю.

– Будешь должна.

Слышу, уже выходя из его старенькой иномарки.

Офигеваю.

Поворачиваюсь назад, встречаю взгляд прищуренных глаз, выдаю ему на полном серьёзе:

– Аня отдаст за меня. Ещё и сама добавки попросит.

Он не догоняет. Серьёзно? Вижу по лицу. И добавляю:

– Всё-таки, вы это, заканчивайте руками махать. А то последние перетекут, – показываю указательным пальцем на виски.

Улыбается! Дошло. Ну слава богу!

Машина трогается с места. А я иду к своему подъезду.

Уже поднимаясь по лестнице на второй этаж, слышу, как отчим орёт на мать. Вадик, кажется, плачет.

Останавливаюсь на пару секунд на предпоследней ступеньке.

Ненавижу! Зачем она вышла за него. Ещё и ребёнка родила.

Жила бы себе спокойно и дальше, приводила бы домой иногда этого своего Алика, он хотя бы не пил никогда. И фрукты часто приносил. И утром всегда в шесть стабильно уходил. Но четыре года назад в её жизни появился Игнат. И в моей автоматически. Даже имени такого раньше не знала. Мать залетела. Они поженились. И буквально сразу после свадьбы началось: скандалы, вечно недовольный муж, его наглые дружки у нас на кухне, бухло, дым сигарет, блевотня в туалете. Но самое ужасное, мать начала с ними иногда пить. А после того, как родился Вадик, отчим вообще с катушек слетел. И начал иногда ко мне приставать. Сначала липкие взгляды, потом со временем поглаживать начал своими гадкими руками. А в последнее время так и вообще стал открыто мне говорить, когда совсем напьётся : "Пойдём потрахаемся, пока мать на работе."

Поворачиваю ключ, раз, два, открываю дверь и чуть ли не падаю сразу на брата. Он сидит в коридоре под дверью, на грязном полу, глаза красные, слёзы ручьём текут. А его родителям посрать. У них свои разборки на кухне.

– Где остальные деньги, сука? – орёт Игнат.

– Я же сказала, купила кроссовки Вадику и джинсы Насте, – визжит мать.

Отчим взбешён, как никогда. Денег ему не дала, что ли.

– Тише, тише, я дома. Пойдём, – беру брата на руки, целую в макушку, несу в свою комнату.

Но меня замечают. Резко отчим подскакивает, дёргает за руку:

– Этой потаскухе опять джинсы? Тварь! Иди сюда! Работать иди уже! Где опять шлялась?

– Пусти! Вадика напугал! Дебил! Пусти! – вырываю руку.

– Отпусти её, Игнат! – верещит мать и отлетает в сторону.

Тарелки летят вниз со стола и разбиваются вдребезги.