Марьяна безошибочно поняла, к кому обращался. Я тоже. Она прошла мимо, отводя глаза в сторону. Неужели стыдно? Или боялась сцены ревности? Или что Олегу, ее мужу, расскажу? А может, прятала улыбку превосходства?

Мы с Тимуром остались вдвоем. Я заговорила первой:

— Это все из-за нее, да? Марьяна — истинная причина развода?

Тимур зло хохотнул, бросаясь в меня пылающими взглядами.

— В нашем разводе виновата ты, Ангелина. Только ты. А Марьяна… — задумчиво произнес ее имя, но не стал развивать тему. — Зачем ты пришла? Мы в разводе, забыла? Никто никому ничего не должен.

Мой порыв поделиться болью, обнажить чувства и услышать его, теперь казался сущей глупостью. Ему это не нужно. Мне… Мне, наверное, тоже.

— Ключи, — бросила на кресло рядом. — Думаю, в одном городе нам будет тесно. Я уезжаю, — вздернула подбородок. — Надеюсь, это наша последняя встреча, Тимур Мантуров, — я отрезала его от себя. Меня всегда учили любить, тонко чувствовать, сострадать и быть милостивой. Больше не буду. Тем более с ним. Я научусь его ненавидеть! — Ни мне, ни моему ребенку ты больше не нужен. Прощай.

Тимур с бешенством клацнул зубами и процедил:

— Я куплю тебе дом. Скажешь, где.

— Да подавись ты! — бросила презрительно. Никогда раньше не говорила так с мужем. Бывшим мужем. Это нужно запомнить. Хорошенько запомнить.

Резко развернулась и вышла. Марьяна стояла, опершись спиной о стену. Возможно, все слышала. Ждала, не уходила.

— Я думала, мы подруги, — проговорила, останавливаясь прямо напротив нее. Сколько они вместе? Марьяна вроде бы не лезла в нашу семью, но не всякая любовница стремилась заменить жену. Некоторые просто приятно проводили время с красивыми видными мужчинами. Она ведь и сама замужем. Просто дружеский секс.

— Я всегда любила Тимура. Не лезла, пока женат был. Сейчас все изменилось, Ангелина. Больше не уступлю его, — оттолкнулась от стены. — Я сумею выносить и родить здорового ребенка.

Нет, не разнообразие. Влюбленная заклятая подруга.

— Племенная кобыла? — иронизировала, но во рту такая горечь. Права, во всем права. Я бракованная для них. Для него…

— Пусть так. Я готова ей быть. А ты не для него. Ты никогда не была для семьи Мантуровых своей, — ткнула меня в очевидное и вошла в кабинет, плотно закрывая дверь. Я стояла рядом с минуту. Что там происходит? Сколько это происходит?

— Неважно… — прошептала одними губами и вытерла набежавшие слезы. Все, это последние. Больше никогда. Мне беречь себя нужно. Я одна у своего малыша.

Спустилась вниз, достала чемоданы и, вызвав такси, поехала в аэропорт. В машине набрала отца. Мама почему-то не ответила. На смене, наверное.

— Пап, привет, — пыталась звучать бодро. — Я к вам в гости собралась, можно?

Родные не откажут. Они поддержат. Я возвращалась брошенной женщиной туда, откуда уезжала наивной влюбленной мечтательницей. Жизнь порой жестока и непредсказуема…

Глава 5

Тимур

Ангелина ушла. Жена. Бывшая. Никогда не думал, что нас ждет расставание. Что разведемся: так быстро и так сложно. Внутри тяжело. Мне. Ей — не знаю. Ни одной слезинки не проронила. Буквально помешалась на этом ребенке! И муж стал нахрен не нужен! Ну и пусть! Не приму обратно ни при каких раскладах! Я умею быть жестоким. С ней особенно. С особой виртуозной жестокостью люди делали больно себе и самым любимым.

— Тим… — Марьяна вошла и прислонилась к двери. Она смотрела на меня, а я сквозь: на ту, что уходила, не оглядываясь. — Забудь, — оттолкнулась и подошла, руки на грудь положила. — Я люблю тебя, Тим. Очень люблю… — внутри такая агрессивная ярость бушевала, на глупости толкала, хотел больно сделать. Растоптать, унизить, уничтожить. Ангелину. Но ее нет, а Марьяна рядом, о любви шепчет, с обожанием смотрит. Как моя жена когда-то. В прошлом. Теперь все у нас в прошлом.

— Этого хочешь? — обманчиво мягко спросил и жестко надавил на плечи. Пусть на колени становится. Пусть доказывает свою любовь. Мне сейчас очень нужно выпустить на волю демонов, которых разбудила любимая жена, кроткая послушная девочка. Была когда-то.

Марьяна послушно опустилась: молния поддалась, прохладные пальцы обхватили напряженный ствол, затем стон болезненный и протяжный. Мой.

Она принимала и позволяла делать с собой все, а я и не церемонился: бросил на стол, юбку задрал, агрессивно ноги раздвинул.

— Давно ждала, да? — намотал волосы на кулак.

— Да, — простонала, принимая меня. Я хотел морально уничтожить жену, но физически доставалось Марьяне. — Гелька всегда была не от мира сего. Я буду с тобой, — услышал рваное и хриплое. — Я рожу тебе здорового ребенка. Я могу, а она нет…

Я резко вышел, вслушиваясь в слова подруги детства: Ангелина, дети, семья. Нет, ничего не хочу. Хватит. Не сейчас. А может, никогда.

Пару раз толкнулся в руку — тело скрутил болезненный спазм: там не было удовольствия, только боль и ненависть. На Марьяну вообще плевать. Я не звал, сама пришла. Рванул рубашку, обтерся, бросил на пол. Ремень выдернул и отправил туда же. В душ нужно: смыть с себя этот уродливый день.

Я изменил жене. Вроде развелись, не обязан верность хранить, а тошно. Шесть лет вместе были, пять из них мужем и женой. Даже не вставал на других, мыслей не допускал покувыркаться с левой бабой. Тем более с Марьяной. Я с мужем ее за руку здоровался, дочку их крестил, жена моя улыбалась ей. Подругой считала. Бывшая жена. Теперь у меня все бывшее.

Горячая вода кислотой в лицо брызнула, кожа покраснела, пятнами пошла, внутри все разворотило и выжгло. Пускай. Не хочу ничего чувствовать. Геля уверена, что изменял ей с Марьяной — и ладно. Может обрыдаться! Меня ее слезы больше не трогали!

— Тим… — створка душа открылась. Марьяна голая прижалась к моей спине. — Я люблю тебя, а Ангелина пусть локти кусает.

Я резко развернулся и, выбросив руку, схватил ее за горло.

— Не смей больше говорить о моей жене, — очень медленно чеканил каждое слово. — Я не хочу о ней слышать, поняла?

Она активно кивала, прижимаясь ко мне грудью, животом, ногами. Хотела. Текла вся. А я? Мне Гельку забыть нужно. Я уже в грязи — никакой душ не поможет. Грехом больше, грехом меньше.

— Сама напросилась, — жестко впечатал в стеклянную стену. — Потом не плачь, — и взял сзади. Больно, резко, без подготовки. Нежным я был только с одной женщиной. Зря, нужно было быть жестче. Тогда бы не осмелилась ослушаться. Теперь буду истинным мерзавцем, которого заботливо воспитали циничный папа и слабохарактерная мама.

Вечером нас с Ангелиной ждали на ужин родители. О разводе никто не знал. Я и сам до последнего надеялся на ее благоразумие. Но нет так нет: умерла так умерла. Я слово держу, обратного пути нет.

— Что теперь будет? — Марьяна подошла со спины и обняла за талию. Я раздраженно напрягся, застегивая белую сорочку.

— Ничего не будет. Ты вернешься домой к мужу и дочери. Я поеду к родителям на ужин. У каждого своя жизнь, — прохладно объявил. Дружба заканчивалась ровно там, где начиналась постель. С Марьяной всегда было легко и понятно, как с мужиком и братаном. Видимо, не просто так Марат подкалывал, что она смотрит на меня глазами недоенной коровы. Я осаживал, списывая на природный цинизм лучшего друга: он в принципе не верил в дружбу между мужчиной и женщиной.

— Тимур, но я хочу быть с тобой. Олег никогда не значил для меня столько, сколько ты. Знаешь же, что брак у нас не по любви.

— А мой был по любви, — обернулся, припечатав злым взглядом. — Я только сегодня развелся. Жена уехала. Ребенок — генетический урод. Какие претензии?! Ты чего от меня хочешь?!

— Прости, — шумно сглотнула, пальцами попыталась убрать с моего лба еще влажную челку. Я дернул головой, на автомате поправляя стрижку. — Я буду ждать тебя. Буду ждать сколько нужно.

— Марьяна, — смотрел исподлобья, — подумай трижды о своем решении. Я ведь могу никогда не прийти.