— Таблетку антиозверина выпил? — вскинул бровь, кривя губы в саркастичной усмешке. — Замминистру не по чину на людей кидаться, нет? — сел напротив.

Справки обо мне наводил. Странно, что решил поиграть с огнем и наставить мне рога. Я опасный враг, и это не пустая бравада.

— Мне с тобой болтологию разводить некогда, — бросил салфетку на стол. Была бы перчатка, полетела бы ему в морду. А лучше кулак. Дуэль, млять. — Моя жена — женщина с характером, и она решила остаться работать у тебя.

— Что, не доверяешь ей? — подкалывал, падла.

— Я тебе не доверяю. Если продолжишь преследовать ее… Если твои вареники снова случайно прилипнут к губам моей жены — убью.

Реутов сузил глаза. Смотрел недобро. Видно, не любил угроз и ультиматумов.

— Я тебя не боюсь. Тоже не пальцем деланный.

Я коротко и резко рассмеялся.

— Где тебя палец делал, у меня там четыре руки, как у гребаного Кришны.

Реутов заразительно рассмеялся.

— Слушай, если бы у нас в стране все министры были бы настолько конкретными мужиками, может быть, вся страна вылезла бы из анальной дырочки.

— Вылезет со временем, — пообещал. Да, я считал, что все можно сделать, если не выбирать между постройкой нового дворца и, к примеру, чистыми улицами в городе. У меня есть бабки, мне воровать вагонами нет смысла, на тот свет ведь не унести. Это старая советская номенклатура все хапала и хапала, боялась повторения голодных времен после распада.

— Если бы ты пришел ко мне пальцы гнуть, — абсолютно серьезно начал Реутов, — я бы тебя на хрен послал еще на этапе звонка. Но я говорил с Ангелиной. Мне этого достаточно. Она любит тебя, — и поднялся. — Тебе повезло. Я давно не видел верных женщин. Поверь, знаю, о чем говорю. Береги жену.

Реутов ушел. Я остался доволен разговором. Ну, если даже соперник заметил, что жена любит меня, значит, шансы услышать от нее лично три заветных слова высоки. Главное, не косячить больше. А в отношении самого Реутова… Я поверил ему. Сорт таких мужчин мне знаком. Сам к ним относился. Судаки, но с принципами.

Вечером я застал в гостиной целый детский сад. Жена звонила, сообщила, что у нас будут гости. Егор играл с маленькой подружкой. Как оказалось, адвокат Ангелины с семьей жил всего в паре кварталов от нас. Как я понял, они подружились в Сочи.

— Папа писол! — сын бросился ко мне навстречу. Его подружка, симпатичная девчуля с огромными серыми глазами, смотрела на меня с открытым ртом. Она забавно подтянула съехавшие колготки и направилась к нам. — У мя тозе есть папа, — важно говорил Егор. Тепель у нас с тобой папи. Ну это… есть и у мя и у тя.

— Холосый папа, касивый, — вынесла вердикт девочка. Я рассмеялся и присел на уровень двух сероглазых товарищей.

— Привет, Егоркин, — обнял сына и поцеловал в макушку. — А тебя как зовут, принцесса?

— Ксюса, — сказала кокетливо. Ох, чувствую, будущая расхитительница сердец.

— Добрый вечер, Людмила Тимофеевна, — кивнул теще.

— Привет, — посмотрела на меня из-под оправы очков и отложила в сторону кроссворд. — Геля на кухне. Ужин готовит. Через полчасика садимся.

— Есть через полчасика! — приложил руку ко лбу, отдавая честь теще. Она фыркнула, но улыбнулась.

Смех услышал на подступах к кухне и запах жареной картошечки с зеленым луком. Надеюсь, селедочка будет.

— Привет, — поздоровался с женой, затем посмотрел на ее подругу. Видимо, мама Ксюши. Понятно, от кого у девочки такие красивые пронзительные глаза. — Здравствуйте. Тимур, муж этой прекрасной женщины, — подошел, обнял Гелю, целуя в губы. Она могла оттолкнуть или шлепнуть по рукам, но не при свидетелях.

— Познакомься, это моя подруга — Алена Небесная. Ты знаком с ее мужем, — и хитро улыбнулась.

— Очень приятно, — Алена с интересом рассматривала меня.

Ужин прошел бурно, но в теплой обстановке. Дети баловались, теща пыталась следить за порядком и чтобы едой не играли, девушки болтали о женском, а я наворачивал картошку с селедкой, винегретом и ломтями чиабатты, зарумяненной до хруста на сковороде со сливочным маслом.

По итогу вечера было решено на выходных собраться у Небесных компанией. У них единственных бассейн был крытым. Кайфуют даже зимой. Нужно будет летом пристроить к баньке водный комплекс. Аквапарк сделаем! Мы ведь не разведемся? Год истекает в июле…

В субботу у нас была вечеринка, правда, мужская: я, Дима Небесный и дети. Его трое, мы с Егором и Лиана с Илем Загитовы. Марат сволочь, слинял: говорит, важная встреча у него. Наши жены уехали по магазинам. У них девичник.

Сначала было как-то неудобно — все же Диман адвокатом выступал, наш договор с женой видел. Некоторые пункты… Да нет, вся эта история выставляла меня в резко негативном свете. Я ж женщину, по сути, принудил быть со мной.

— Я адвокат. Разное видел, — Дима был абсолютно спокоен.

— Даже мужей, которые принуждают жен с ними жить? — сухо поинтересовался.

Небесный как-то невесело хмыкнул и передал мне безалкогольное пиво. Мы ж за детьми смотрим! У них большой неглубокий лягушатник. А взрослая часть накрыта колпаком — защита от детей.

— Я его каждый день в зеркале вижу, — посмотрел на меня твердо и прямо. — Алена тоже не хотела со мной. Я о сыне узнал только через три года.

Дима без интимных подробностей рассказал свою историю. Ну, мне теперь не так стыдно за одним столом с ним сидеть. Поначалу решил, что он рыцарь в сияющем белом пальто. Нет, это круто, когда говна в человеке нет. Но жизнь длинная и где-нибудь да накосячишь: кто-то меньше, а кто-то как я.

Наши дамы вернулись к вечеру. Все бы хорошо, но Геля наградила меня настолько гневным взглядом, что вспомнил разом все свои грехи. От такого на понос пробивает, ей-богу!

— Гель, что-то случилось? — шепнул ей, когда сына собирали домой.

— Дома поговорим.

Что-то мне совсем не понравился и тон, да и посыл. Что случилось, мать вашу?!

— Дома так дома, — демонстрировал убийственное спокойствие. Мои грехи все известны, а новых нет. Вроде бы.

В машине Егоркин делился с мамой впечатлениями: тут и новые друзья, и бассейн, и мы заказали пиццу: пепперони ну очень зашла ему. Лепетал так открыто, по-детски непосредственно. Кажется, нам с Гелей удалось сделать так, чтобы нашему сыну нравилось жить в полной семьей.

— Знаешь, кого сегодня видела? — жена дождалась, когда мы остались вдвоем в моей спальне. Она относительно дальше от детской, и если будем орать, то побеспокоим только тараканов. Правда, их у нас нет.

— Жги, жена. Я весь в предвкушении, — устроился в кресле, даже не купался еще. Планировал жену в джакузи затащить, но она такая взвинченная и колючая, что хрен мне что обломится.

— Марата с девушкой!

Опаньки… Ну Маратик, ну придурок!

— И?

— Что «и»? — сверкнула очами грозно. Царица, не меньше.

Я только развел руками и эмоционально выдал:

— Я тут причем?! Я Тимур, а не Марат. А ты не Поля Загитова.

— Ты знал?! — сощурилась подозрительно. Вот бляха-муха. — Знал и молчал!

— А что должен был сделать? Скупить билборды и сообщить всей Москве?!

Жена, конечно, удивляла порой своей наивностью и страстью к справедливости. Да, так бывает, и нечего шум поднимать. Это не наша семья. Они в своей сами разберутся.

— Не знаю! — и села на кровать. Так растерянно смотрела вокруг. — Я просто в шоке… — тяжело сглотнула. — Мне казалось, что он любит Полину.

— Он любит. Я тоже так думаю.

Ангелина резко вскинула голову и твердо произнесла:

— Знаешь, если бы моя подруга узнала, что муж мне изменяет и смолчала бы… Она больше не была бы мне подругой.

Я ждал продолжения. Ох, задницей чуял, что эмоциональный спич еще не закончился. Попал Маратик. Попал.

— Передай своему другу: у него неделя, чтобы взять свои яйца в кулак и признаться Полине, что козел. Потом это сделаю я.

— Ангелина, это не наше дело, — надавил голосом. — Ты не знаешь: может Полине нахрен не нужна твоя правда!