Официант предложил меню и налил в бокалы прохладной воды с лаймом. Марат уже сделал заказ и достал документы; я определялся между макаронами и морепродуктами. Мне бы рибай, да с картошечкой. А лучше шашлычка. Нет, я любил изыски, но под настроение. Мужик, что с меня взять: мясо, картошка, коньяк и хлеб — вот мое любимое застолье. Но положение обязывало: то морских ежей подсовывали, то клешни крабов. Хорошо, что у нас не модно есть лягушек и собак. За псов вообще порву.

— Я все это заверю, — внимательно проверял документы, прежде чем мне передать, — но нужно будет запросить выписку из загса.

— Зачем? — бросил короткий взгляд на друга.

— Потому что ты не холостяк, а разведенный. Нужно справку приложить.

— Раньше не нужно было, — проговорил. Свой брак я давно вычеркнул из памяти. И женщину тоже. Ее. Я даже мысленно не произносил ЕЕ имени. Было сложно. Поначалу. Уже прошло.

— Ты давно ничего не выводил из-под себя.

— От меня что-то нужно? — спросил сухо. Марат отрицательно кивнул. Все сам. Меня это устраивало.

Стук каблуков услышал за мгновение до того, как перед столиком замерла девушка: молодая, красивая брюнетка с идеальной фигуркой.

— Марат Адамович, простите, я пришла пораньше, — и в меня невинным взглядом стрельнула. Ах, вот как он подъедался на стороне! Я усмехнулся и откинулся в кресле, оценивающе скользя взглядом по длинным ногам и крепкой груди.

Марат кивнул на место рядом, и девушка присела. Она безошибочно считала знак, что можно не скрываться, и прильнула к нему.

— Подожди на баре, детка. Закажи что-нибудь, — и, не стесняясь, нырнул между стройных ножек и сжал внутреннюю сторону бедра у самых трусиков. Юбка была настолько короткой, что чуть голову опустить и можно увидеть их цвет. Девушка царапнула щеку Марата наманикюренным пальчиком, затем облизнула кончик. Ох, ничего себе!

— Ты Полине замену нашел? — вопросительно вздернул бровь, когда красотка обосновалась у бара.

— Да ну нах! — со смешком возразил Марат. — Так, для разнообразия. Поля с мелкими уехала на все лето к своим в Болгарию, помнишь же? Тесть болеет. Она хочет провести с ним побольше времени, пока… — замолчал. Я слышал, что у отца Полины не так много времени осталось. — Я работаю. Вырваться получалось всего на пару-тройку дней.

— И ты решил не скучать? — с усмешкой поддел.

— А ты когда в полицию нравов заделался? Ты вроде тоже не монах.

— Я не женатый не монах, — весомо заметил и поддался вперед, отодвигая в сторону бокал с водой. — Братишка, а если Полина узнает? Не думал, как объясняться будешь?

— Она не узнает, — уверенно заявил. — Камилла — это так: удовлетворение потребностей. Полька уехала с детьми, я остался. Клянусь, реально не думал о сексе на стороне. А тут пригласили на сабантуй к одному клиенту. Там девочки, выпивка, гулянка, и я ни-ни со шлюхами, — пальцем помотал. — Камилла на баре наливала мне: слово за слово, улыбочки, ужимочки. Ну и случилось все. Думал, тормознуться на этом, но жена позвонила, сказала, что задержится, — развел руками. — Какая разница, один раз трахнул Камиллу или сто один, ну! — резонно заметил. — Главное, что девочка знает: это просто секс. Жена вернется, и все закончится.

— С кривой дорожки сложно сойти, дружище. В первый раз совестливо, а потом как по накатанной.

Я это знал по бизнесу и госслужбе. Вседозволенность развращала. Преступить черту трудно только в первый раз, затем рамки дозволенного раздвигались автоматически. Уже взятка — не взятка, а благодарность; преступление — легкое нарушение; измена — разнообразие и снятие стресса.

— Тим, моя жена знала, за кого замуж выходила. Я хоть и светский мусульманин, но я мужчина, и по нашим законам — это не преступление. Даже не измена. Но я уважаю Полю и постараюсь, чтобы интрижка не вылезла. Мне за это нельзя предъявить, но я не хочу тыкать жену в свое право иметь чертов гарем!

— Маратик, — возле столика снова возникла Камилла и обращалась уже не по имени-отчеству, — пока жду, хочу в бутик забежать, сумочку посмотреть, — и глазки такие просящие и одновременно озорные сделала.

Друг достал из бумажника карту и протянул ей. Она запищала и взглядом пообещала, что отсосет за каждый рубль. Мастерица, твою мать! Вот бы мне бабки так легко из бюджета доставались! Правда, я не готов работать ртом и сглатывать.

— Бабы, — Марат улыбался. — Знаешь, почему меня прет сейчас от этой девочки? — неожиданно спросил.

— Упругая жопа, рабочий рот и крепкая троечка? — предположил я.

— Не-а, — махнул темной густой шевелюрой. — Ну, не только! — мы заржали как кони. — Камилла за цацку, сумочку, платьишко так отработает, что ух! Раскорячится по полной, даже на голове может, пока я вставляю. И она такая восторженная: принимает подарки, мой опыт, мое внимание как манну небесную. Типа джекпот сорвала. А жена… — задумался, видимо, подбирая правильные слова. — Поля офигительная.

Я был с ним полностью согласен.

— Но ее уже хрен удивишь. Она и сама зарабатывает, и многое знает, и ахается прекрасно. Она опытная состоявшаяся женщина. Я ее очень люблю. Моя жена. Мать моих детей. Но если еще год назад не одобрял, когда мужья молодок заводили для отдушины, то сейчас не осуждаю: просто охота открывать мир для юной красотки, чтобы в рот смотрела. Впечатлять кого-то, понимаешь?

— Ты сейчас нас мужчин в самом расцвете сил старперами окрестил?! — с усмешкой возмутился.

— Не, я сказал, что не осуждаю папиков, но идти по этому пути не планирую. Мне слишком дорога семья. Еще месяцок покуражусь с Камиллой и в лоно семьи вернусь. Я, может, уже не могу постоянно удивлять жену, но она-то может! Трах на стороне не стоит скандалов дома. Если б Полька не уехала, мне бы и не нужно было разрядку на стороне искать. Не, ну не рукоблудить же три месяца! — возмутился натурально.

Я только покачал головой. Его философия имела место быть. Тем более, кто я такой, чтобы осуждать? Полину я уважал, и знались мы давно, но другом мне был именно Марат. Он когда-то понял меня и не осудил. Я отвечу той же монетой.

— Кстати, что у тебя с Марьяной?

— Да ничего, — скривился, признавая, что ситуация начала тяготить и выходить из-под контроля. Я какой-то должный вышел вокруг. — Славка ко мне тянется. Олег же после развода свинтил в Штаты. Дочку видит редко. И вроде как я стал для нее… — пожал плечами недоуменно. — Отцом, что ли. Сначала крестным звала, потом крестным папой, теперь иногда просто папой.

— Ну ты если не готов, завязывай. Ребенок все-таки.

Млять! И этот туда же! Я не просил Марьяну разводиться и травмировать дочь. Ярослава плохо переносила скандальный процесс, а наши папаши давили, что я помочь должен. Я делал, что мог: Славка — хорошая девочка, но я не готов брать на себя ответственность в качестве ее родителя. Это ведь жениться на ее матери нужно, а я не хочу.

Марьяна аккуратно вела разговоры о нас, ждала меня, хотя я даже не спал с ней ни разу после ночи трехгодичной давности. Бабы, телочки, соски — после развода, в каких только объятиях не пытался забыться, но не в ее. Потому что это надежда. Тогда точно нужно было бы что-то решать. Какое-то общее будущее строить, но я не любил ее. У меня даже конец на нее, красивую и ухоженную, не поднимался. Не, если ублажить, раззадорить, возбудить — все получится, но если я испытывал сексуальное притяжение к женщине, то мне взгляда хватало, чтобы в штанах привстал. Это показатель совместимости, не стопроцентный, но ни разу не подводивший. Это мог быть секс на одну ночь, после которого тошно становилось, но вот это пресловутое «хочу-не могу прямо сейчас» подстегивало. С Марьяной было сплошное «не могу».

Вечером у меня была назначена встреча с отцом в министерстве. До президентских выборов год, потом смена правительства, и у меня были все шансы заменить папу на посту министра промышленности и энергетики. Он собрался на пенсию, но нашей семье нужно сохранить власть в правительстве. Я давно к этому шел и на многое готов. Но на все ли?