Оля тем временем возится на кухне, готовит на завтрак кашу для Кости, заваривает чай и явно о чём-то напряжённо думает. Настолько погружается в свои мысли, что не сразу реагирует, когда я к ней обращаюсь. Вскидывается, только когда зову её второй раз.

– Оль, что происходит?

– Всё в порядке, – она слабо улыбается, но меня это не успокаивает.

– Милая, я же вижу, что-то не так. Ты переживаешь, что заболела? Боишься Костю заразить? – идея не слишком-то логичная, но ничего другого в голову не приходит.

– Да, волнуюсь немного, – она кивает, отводит глаза.

– Всё будет хорошо, – прижимаю её к себе, и Оля немного расслабляется.

– Раз ты так говоришь, – шепчет, поднимая ко мне лицо, и меня прошивает мгновенным, почти болезненным желанием.

Успокойся, озабоченный! Нашёл время! Сдерживая себя, целую её и отпускаю.

Просыпается сын, затем звонит водитель, девушка быстро собирается и уходит, а мы с Костей садимся завтракать.

– Пап, ты подумал про Олю? – ребёнок болтает ногами, ковыряя кашу в тарелке.

– Такие вопросы быстро не решаются, – говорю, задумавшись о своём.

– Почему? – сын смотрит на меня, наклонив голову.

– Потому что… – зависаю, не зная, как ответить. – Потому что я не уверен, как Оля ко мне относится.

– А почему ты у неё не спросишь?

«Наверное, потому что боюсь услышать не тот ответ», – думаю про себя, а вслух говорю:

– Я спрошу.

Отвлекаю ребёнка какой-то ерундой и думаю, что он вообще-то прав. Мы с Олей с самого начала были достаточно откровенны друг с другом. Ничего не замалчивали, обо всём говорили прямо. Так почему просто не спросить? Я познакомлюсь с её семьёй. Мы живём вместе. Она прекрасно ладит с моим сыном. Какая разница, сколько мы знакомы, если я её люблю!

Спотыкаюсь на своих же мыслях. В солнечном сплетении сжимается, а в желудке появляется холодок, как всегда бывало перед экзаменами в школе, а потом в университете. Так же я себя чувствовал, когда суд после развода Ника и Элины огласил окончательное решение, что Костя останется со мной, родным отцом.

Усилием воли давлю в себе страх. В итоге всё получилось лучше, чем я мог представить. Так что надо просто решиться и сделать шаг. Сказать Оле, что я люблю её, прошу выйти за меня замуж, стать матерью Косте и другим нашим детям – надеюсь, они у нас появятся…

Я уже почти решаюсь поговорить с ней сегодня же, но соображаю, что нужно купить кольцо. И потом, любая девушка хочет красивое предложение. Да и Оля сейчас нездорова, не слишком-то хорошо с моей стороны делать это в такой момент. Подожду, пока поправится. Вряд ли это надолго, так ведь?

Оля возвращается быстро и такая же задумчивая, как была.

– Олюш, что сказал врач? – встречаю её в коридоре, помогаю снять пальто.

– Я сдала кровь на анализ, в понедельник будут результаты, тогда можно будет сказать точно, – она покусывает губы, заставляя меня думать совершенно не о том, о чём надо.

– Странно, а что, без анализа врач даже предположить не может? – хмурюсь.

Что за терапевты у меня в клинике?

– Предположения тут не слишком помогут, – Оля вздыхает и улыбается. – Завтра Костю отвезу в школу и приеду на приём.

– Ну ладно.

Мне тоже есть о чём подумать. Но проведённый вместе день только укрепляет в уверенности, что я принял верное решение. Мы оба немного рассеянные, каждый по своей причине, и всё же – с Олей комфортно даже молчать. А с Костей она справляется так, что остаётся только удивляться. Наблюдая за этими двумя, думаю, что она станет прекрасной мамой. Ребёнок раньше капризничал по любому поводу, не говоря уж о том, что из школы постоянно были какие-то жалобы. Сейчас он с удовольствием занимается любой игрой, какую бы девушка ни предложила, болтает с ней, или она ему читает.

На следующий день я уезжаю на работу раньше, чем Оля и Костя просыпаются. Отправляю к ним обратно водителя, а сам, закончив с основными делами, иду в ювелирный поблизости, как только магазин открывается. Выбираю кольцо, надеясь, что угадал с размером.

В клинике, куда возвращаюсь спустя полчаса, полно народу. Время года такое, все цепляют какие-то болячки. Подхожу к ресепшен и обращаюсь к девушке за стойкой:

– Марина, сегодня к врачу должна приехать Ольга Белова, передайте ей, что я жду её у себя в кабинете после приёма.

Решаю предупредить, а то кто знает, вдруг Оля решит, что не хочет меня отвлекать.

– Она уже здесь, Демьян Аркадьевич, – Марина улыбается мне.

Оборачиваюсь к кабинету терапевта, который идёт первым по коридору, оттуда как раз выходит врач, следом за ним какой-то мужчина.

– И где? – хмурюсь, а администратор почему-то улыбается ещё шире.

– Она записана к Семичук.

Но это ведь акушер-гинеколог?

Быстро иду в сторону нужного кабинета. Врываться, естественно, не собираюсь, но под дверью подожду. Почему гинеколог? Это не вирус, а что-то серьёзное? Судорожно пытаюсь вспомнить, чему меня учили в университете, но в голове вертится только вызубренное когда-то и невесть откуда всплывшее «по правилам Гертвига-Сакса типы яйцеклеток по количеству и типу распределения желтка делятся на полилецитальные, мезолецитальные и…»

Чёрт, какой третий тип? Я же совершенно точно это знал. Преподаватель эмбриологии у нас был просто монстр.

Подхожу к кабинету, и в тот момент, когда оказываюсь возле него, дверь открывается, выходит медсестра. Торопливо идёт куда-то, а я слышу из-за закрывающейся створки:

– Вам срочно нужно выяснить резус-фактор отца. При вашем отрицательном и многоплодной беременности риски и так достаточно высоки, а чтобы исключить резус-конфликт, надо будет сдать...

Дверь захлопывается. Что?

В голове пусто до звона.

Пытаюсь собрать кусочки, как паззл…

Резус-фактор. Риски. Беременность. Многоплодная бере… Что?!

У меня слабеют колени, приваливаюсь к стене. Стоп. Кудинов, ты чокнулся. Там, наверное, не она. Не может это быть она!

Я смотрю на дверь, за которой ответы на все мои вопросы. Минута, две, пять… Такое ощущение, что сердце бьётся где-то в ушах, отсчитывая секунды. Дверь опять открывается.

– Спасибо, Тамара Евгеньевна, – звучит до боли знакомый голос, – я поняла. Запишусь к вам на следующую неделю. До свидания.

Оля, моя Оля выходит из кабинета и видит меня. Похоже, по моему лицу всё понятно, потому что она плотно прикрывает дверь и прислоняется к стене напротив, копируя мою позу.

– Давно стоишь? – спрашивает негромко.

– Не очень, – странно, у меня даже голос не пропал, я-то думал, что ни слова сказать не смогу.

Она кивает, смотрит внимательно, а ко мне вдруг возвращается память…

– Олиголецитальные, – бормочу себе под нос. – Третий тип, к нему как раз относятся плацентарные млекопитающие.

– Ты в порядке? – заботливо спрашивает Оля.

– Да, – киваю. – То есть, нет. Не знаю. А ты?

– В относительном. Идём, поговорим?

– Конечно, – я отлипаю от стенки, протягиваю ей руку, переплетаю свои пальцы с её. Замечаю, что она держит какие-то бумаги.

– Что это?

– Пойдём к тебе в кабинет, – Оля поглаживает моё запястье большим пальцем. – Я всё покажу.

В кабинете прохладно, я оставлял открытым окно. Закрываю его и оборачиваюсь к девушке, которая положила на стол распечатки и снимки УЗИ.

– Демьян, я… – она глотает воздуха и говорит, видимо, не то, что собиралась: – хотела спросить, какой у тебя резус-фактор?

– Положительный, – говорю на автомате, – вторая группа.

– Ясно. Чёрт, – она качает головой, – значит, возможен резус-конфликт. Я беременна, Демьян. Срок четыре-пять недель.

Оля смотрит на меня, а я… внутри такая буря эмоций, что мне кажется, если я сейчас открою рот, всё вырвется наружу, и потом будет очень стыдно за своё поведение. Поэтому сжимаю губы поплотнее в надежде, что этот ураган вскоре уляжется.

– Ну скажи что-нибудь, – просит она нервно.

Нет, молчать не выйдет. Я так только хуже сделаю. Непослушными пальцами лезу в карман и вытаскиваю коробочку. Оля ахает и зажимает руками рот.