У Либермана зазвонил телефон. Он вынул его из кармана брюк и приложил к уху.

– Да, слушаю. Уверены? – Марк нахмурил брови и бросил на меня странный взгляд. – Хорошо, я понял, – Он убрал телефон обратно в карман и произнёс сухо: – Прости, Алиса, но пока тебе всё же придётся остаться здесь. Я предупрежу об этом Степана Петровича.

С этими словами он вышел из палаты, а потом послышался щелчок и сигнальный писк электронного замка.

Он что, запер меня? Серьёзно?

Бросившись к двери, я дёрнула за ручку, но та не поддалась.

Вот, гад!

Дёрнула ещё раз и ещё, а потом вовсе – со всей силы начала долбить по ней ногой.

– Марк, открой дверь. Выпусти меня! Марк! Вы не имеете права удерживать меня здесь силой. Слышишь? Это противозаконно!

Дверь так и осталась заперта.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Что же мне теперь делать?

***

– Проходите, Степан Петрович. Сейчас я всё расскажу, и мы сможем всё обсудить, – сквозь сон раздался голос Марка.

Я вздрогнула, быстро приподнялась на кровати и потёрла сонные глаза. Почти до утра не могла толком уснуть одолеваемая роем мыслей в голове. Даже не знаю, когда уснула.

Увидев дедушку, я тут же соскочила с кровати и бросилась к нему в объятия.

– Деда, Марк не выпускает меня отсюда. Запер в палате, как какую-то преступницу, – уткнувшись носом ему в грудь начала жаловаться я. – Что это вообще за беспредел! Дедуля, я хочу домой.

Дед бросил на Марка вопросительный взгляд, мол, что здесь происходит.

– Сейчас я всё объясню, – деловито сообщил Либерман. – Степан Петрович, оказывается, Алиса нам вчера соврала. Она сказала, что у неё не было интимной связи с оборотнем, но…, – Марк сложил руки на груди и посмотрел мне прямо в глаза. – Вчера вечером пришли дополнительные результаты анализов. Уровень ХГЧ в твоей крови значительно превышен. Это может говорить только об одном – ты беременна. Алиса, ты знала об этом?

Я напряжённо закусила губу.

Неужели это действительно правда? Я беременна?

Эта мысль буквально оглушила меня. И теперь я не знаю, что мне делать: радоваться или… Боже, что же мне делать?!

На самом деле я просто в полной растерянности. Но, какой бы диссонанс это знание не внесло в мою жизнь, одно я знаю точно – этот ребёнок плод нашей с близнецами страсти и любви. А значит – он заведомо любимый и желанный. Я просто не смогу его не любить. Нет, мне кажется, я уже его люблю.

Эта внезапная мысль, словно солнечный лучик пронизывает меня насквозь и согревает изнутри благостным теплом.

– Нет, – честно ответила я.

– Тогда почему ты солгала?

– Потому что моя личная жизнь никого не касается. Я не обязана перед тобой отчитываться.

Либерман прищурился.

– Отец ребёнка, это тот оборотень, который сейчас в подвале?

Я молчу, но мне кажется, Марк и так уже всё понял – слишком уж довольное у него выражение лица. Он сейчас похож на ликующую обезьяну, заполучившую наконец желанный фрукт.

А вот дедушка отреагировал крайне резко и эмоционально.

– Убью зверёныша! – вспылил он. – Как он вообще посмел к тебе прикоснуться? Он тебя принудил?

– Деда, перестань. Меня никто ни к чему не принуждал.

Но дедушка меня будто не слышит, начинает нести какую-то чушь.

– Марк, что нам теперь делать? Этот плод может как-то навредить Алисе? Он ведь не человек, так? Скрещенная ДНК, смешение генов, возможные мутации… Нет, это неприемлемо. От плода нужно избавиться.

Что?!

Я чуть воздухом не поперхнулась от такого заявления.

– Деда, что ты такое говоришь? Это же ребёнок. Мой ребёнок!

– Ты сама не понимаешь, Алиса. Существо внутри тебя – не человек. Мы даже понятия не имеем, как оно будет развиваться в тебе. А вдруг ОНО убьёт тебя!

– Что за чушь! – воскликнула я. – Почему он должен меня убить? Это ребёнок. Совсем крошечный, маленький ребёнок.

– Мы пока ничего не знаем, как развиваются в утробе эти существа. А вдруг он родится зверем и…

– Степан Петрович, подождите. Давайте не будем спешить с выводами, – перебил дедушку Марк. – Для начала подумайте: у нас сейчас есть прекрасная возможность наблюдать эту уникальную беременность. А после – получить живого младенца оборотня. Только представьте, сколько пробелов в наших исследованиях мы сможем заполнить, сколько узнать нового. Как он развивается, как проходит его оборот в зверя, или наоборот – в человека, если он вдруг родится зверем. Возможно, с помощью него нам наконец удастся найти их уязвимые места.

Марк с таким воодушевлением и азартом расписывает свои планы деду, будто речь идёт не о живом ребёнке, а о какой-то редкой игрушке, которую ему не терпится поскорее разобрать и посмотреть, что там внутри.

Сказать, что я в шоке? Не-е-ет, я просто в ужасе.

– А если он навредит Алисе? Если она не сможет его выносить? – у деда от волнения даже руки затряслись. – Нет, я не могу так рисковать своей внучкой.

– Степан Петрович, мы будем наблюдать за Алисой двадцать четыре часа в сутки. Контроль по УЗИ, лучшие специалисты – всё это будет обязательно предоставлено. Если вдруг что-то пойдёт не так, будет хоть малейшая опасность или угроза её жизни – мы сразу же прервём эту беременность.

– Вы что тут, совсем с ума посходили?! – не выдержав воскликнула я. – А меня хоть кто-то спросил: хочу я, чтобы надо мной и над моим ребёнком проводили эксперименты или нет? Это мой ребёнок, и я не хочу, чтобы он стал лабораторной мышью!

– Этот ребёнок – собственность лаборатории, – раздался неприятный мужской голос.

Мы все обернулись.

В проёме двери стоял тот самый седовласый мужчина, которого я вчера видела в подвале.

Кто он вообще такой? И почему командует здесь?

– Господин Салливан, вы уже в курсе всего, да? Это потрясающее событие. Мы ведь даже не предполагали, что скрещивание между оборотнями и людьми возможно, – залебезил перед ним Марк. – Но тут такая ситуация… Алиса ведь внучка Степана Петровича, и мы конечно же опасаемся за её здоровье…

– Можете не переживать за это, Степан Петрович, – снисходительно ответил Салливан. – Девушке будет предоставлено всё самое лучшее. Единственная её задача – выносить это существо. А когда придёт время, мы извлечём плод с помощью кесарева сечения. Это будет самый безопасный способ, с причинением минимального вреда для её организма. Девушке конечно же будет выплачена хорошая компенсация за неудобства и моральный ущерб. Пойдёмте, Степан Петрович, обсудим детали в моём кабинете.

Я ушам своим поверить не могу. Что вообще происходит?

Мир сошёл с ума? Или я всё же сплю, и это просто кошмарный сон?

Глава 49

«…это существо».

Вспоминая слова старикашки меня каждый раз передёргивает от ужаса.

Как он может так говорить? Ведь это ребёнок. Ещё крошечный и совсем беззащитный малыш.

Если он попадёт в лапы к этим монстрам, даже представить боюсь, что с ним будет. Они же замучают крошку своими опытами и исследованиями. А его даже защитить будет некому. Потому что меня они точно к нему не подпустят – я в этом уверена почти на сто процентов. Да и смогу ли я что-то сделать одна против всех?

Господи, что же мне делать? Как выбраться из этого ада? Как спасти моего малыша?

Единственная надежда сейчас на Лео и его отца.

Они же ищут нас?

Я уверена, что ищут.

В палату вошёл дедушка и остановился на пороге в нерешительности.

Боится входить?

Правильно – я сейчас очень злая. И обиженная.

– Ну что, продал меня? – впилась в него полным горечи взглядом. – За какую сумму ты продал собственную внучку, дедушка? Сдал меня на опыты, как лабораторную мышь! Предатель!

Дед тяжело вздохнул и, сунув руки в карманы брюк, подошёл к кровати.

– Алиса, не будь слишком категоричной. Ты не права…

– В чём я не права? – ещё сильнее вспылила я. – В том, что меня удерживают здесь против моей воли? Или в том, что моего ребёнка хотят отнять после его рождения? И для чего? Чтобы посадить его в клетку, как дикого зверя? Лишить его свободы и права выбора? В этом я не права?!