Я за прогресс. Мне нравится, когда мир движется вперед. Совершенствуется, цивилизуется, меняется с невероятной скоростью достижений в высоких технологиях. Жизнь становится ярче, интереснее, глубже. И это не только восхищает, но и вдохновляет. Вместе с этим, конечно, меняемся и мы. Новое – обновки – прекрасны!

Но винтажное платье, черт!, оно безумно красиво. Мало того, такого ни у кого нет, ведь сшили то вы его сами, и только для себя. Новый легкий тренч, с легкостью наброшенный поверх, дополнит ваш образ. Но только в том случае, если в этом есть гармония. И если вы с такой же легкостью можете его сбросить

Экзистенциального кризиса не избежать. Он все равно будет. Мы не можем навсегда оставаться младенцами. Но здесь речь о том, как далеко вы зайдете: лишь прогуляетесь до норы, посмотрите в сторону черной дыры, или нырнете.

И еще мы говорим о воздушности, естественности, в которых мы творим. И из которых вылетаем, стоит нам только начать анализировать, или пытаться улучшить то, что уже и так прекрасно.

Лучшее – враг хорошего. Так сказал мне мой друг, звукорежиссер, музыкант, когда я после поставленного нами детского спектакля долго еще перебирала моменты, которые надо было бы, по моему мнению, улучшить.

И когда я услышала эти слова, которые он произнес спокойно, с легкой улыбкой, я облегченно вздохнула, улыбнулась в ответ и… успокоилась.

Я вдруг увидела свой спектакль абсолютным воплощением всех идей, которые мы хотели в нем реализовать. И как восхитительны были дети, как естественно они перевоплощались в своих героев. Как органично вписалась вся музыка, декорации, костюмы.

Путь к совершенству бесконечен. И улучшать можно бесконечно.

Но однажды я забыла эти слова и нырнула в нору.

Меня утешил тот факт, что многие известные творческие личности в кризисе жгли свои картины, уничтожали рукописи, скульптуры. Некоторые никак не могли закончить начатое, оставляли и принимались за следующее, пытаясь найти совершенный идеал. И у кого-то из них путь из кризиса был долгий.

Главное – искать выход. Главное – идти. Ты все равно выберешься. И тогда тебя ждет твой успех. Ты вернешься домой, где на тебя посыплются звезды. И это будут звезды радости от встречи с собой, с твоим творчеством, с твоей потерянной легкостью, с твоим даром, талантом, естественностью и ясностью.

И вдруг все станет так понятно:

И жизнь земли, и голос рек,

И звезд магические пятна, —

И золотой настанет век.

Восстанут новые пророки

С святым сияньем вкруг волос,

Твердя, что истощились сроки,

Что день настал свершенья грез.

И люди все, как сестры-братья,

Семья единого отца,

Протянут руки и объятья,

И будет радость без конца!1

Посыл стихотворения Валерия Брюсова в контексте моего пролога к трем метафорическим историям мне показался наиболее ценным. Конечно, само произведение вовсе не такого узкого смысла, но здесь и сейчас оно будто встречает, обнимает и принимает тебя. Вернуться домой, в объятия семьи, вернуться к себе – это искренняя радость. А жизнь тем временем продолжается своим чередом.

«Я не углублялся в этот вопрос», – так говорил еще один мой друг, в прошлом военный пилот, ныне начальник спасательной службы в авиации. Этот ответ я услышала, когда выяснилось, что он не осведомлен темой, которой, как мне казалось, просто необходимо владеть всем без исключения. Но мой друг преданно любит свою профессию, изучает ее постоянно, в ней он совершенствуется – и это желанно. Здесь он летает, как птица в небе. Все остальное неважно.

Углубиться в размышления – остановить жизнь. Но мы за то, чтобы она шла, шагала, прогуливалась. Жила, черт побери, в конце концов.

В этой книге три метафорические истории о том, как протекает экзистенциальный кризис. Как чувствует человек себя при этом, что ощущает и как, каким образом выкарабкивается.

С какой целью они созданы?

В первую очередь, как арт-помощь для тех, кто окунулся и крутится в воронке. Создавая подобные истории, есть возможность добраться до берега.

Для психологов, коучей, арт-терапевтов, как пример разбора или создания истории с клиентом.

Все три истории созданы от имени женщины. Но их читали и мужчины. И каждый, кто прочел, нашел в них себя. Каждый прочувствовал все свои моменты горечи, надежды и радости выхода.

Желаю вам жить без углубленного анализа!

Сегодня все было тихо, спокойно и уютно. Любимый напиток кофе с какао, горячим молоком и медом, теплые приглушенные огоньки гирлянды, согревающие своим живым пламенем свечи, обнимающий мягкий диванчик, плюшевый плед, укрывающий ноги. Камин и вечерний джаз, тот, который неспешно перебирает струны гитар или клавиши, оберегает ваш уют и заботится о том, чтобы ваша муза никуда не сбежала.

Она, улыбаясь, печатала новую историю. Наверное, о любви. Обязательно счастливой, но которой прежде пришлось пройти испытания. И теперь везде летали амурчики, порхали бабочки, люди танцевали и радовались.

Сладкая классика, навеянная эпохой романтизма.

Но это сегодня. Сегодня все так, как она хотела, и к чему пришла не прямой дорогой и не одной.

Этих дорог было много. И отыскать ту самую, которая точно приведет в этот дом с камином, где потрескивают смолой поленья, а изящные искорки озорно подмигивают, было не только сложно, но и не обошлось без ушибов, слез, отчаянья и потерь.

***

Сначала, когда она была малышкой, то бежала по тропинке через поляну, потом шла широкой дорогой, протоптанной многими до нее. Далее эта дорога поделилась на две. Рядом с протоптанной она создала свою, которая была сказочной: с сочной травой, цветами, там всегда было лето, солнце. Там жила идеальная сказка, которую она любила. Вот по этой дороге она шла очень долго. Веселая, счастливая и всем довольная.

Но однажды вдруг эта дорога исчезла. И сказка тоже. Все стало серое и невзрачное. Если раньше, закрывая глаза, она тут же видела цветы и зеленую траву, то теперь приходили только какие то страшные видения: разобранные постройки, маленькие чудаковатые человечки, странные театральные зрелища, горы, на которые надо было взбираться, но и взобравшись, она не находила там ничего приятного. Только развалины, заброшенные домики и таких же отчаянно ищущих, бредущих людей во мраке и пыли.

Двери открывались. Но за ними были следующие. Одна дорога вплеталась в другую. И снова, снова, снова и снова. Их было тысячи: дорог, тропинок, дверей и окон. Ключи на дорогах то большие, то маленькие. Но это ни к чему не приводило. Сказки не было. Не было и мира в душе.

Поиски затянулись на долгие-долгие годы.

Она шла всегда в темноте. Сначала через чащу леса. И лес этот был вовсе не цветущий и благоухающий. Он был серый, покрытый мхом. Влажный и холодный. Повсюду из земли торчали старые корни деревьев. Они сплетались друг с другом в дикие петли и громоздились высокими горами, через которые она пробиралась годами, как в лабиринте. Попав в такую петлю, приходилось искать не только выход, но и свет. Корни не давали пробиться ему сквозь свои заросли. И она шла на ощупь, иногда ползком, потому что скрученные между собой наглухо, они превращались почти в каменную стену. Вот тогда, она в темноте отыскивала под стеной хотя бы небольшой лаз и начинала копать. Так она прокладывала себе выход и, преодолев эту преграду, шла дальше.

Когда непроходимый лес наконец закончился, то перед ней появился клубок перемешанных, перевязанных между собой дорог: узких и широких, длинных и коротких, извилистых и прямых, возвращающих в начало и уводящих в никуда. Каменистых и грунтовых, асфальтированных, снежных, топких, с зыбучими песками и с пропастями.

Она стояла перед этим клубком и решала, с какой дороги ей начать. Среди всего этого хаоса, она видела тоненькую красную шерстяную ниточку. "Наверное, – размышляла она, – если ухватиться за эту нить, то она приведет меня туда, куда я иду."