В «Маленького принца» я обратился и сегодня. Попросил прислать квалифицированную сотрудницу для присмотра за ребенком на вечер. Возможно с ночевкой, если моя деловая встреча затянется. Мне подтвердили заявку и, как обычно, выслали документы на работника. Каюсь, личное пролистнул и похватал по верхам хвалебные отзывы. Основной упор сделал на то, что до этой минуты у агентства осечек не было…
Не было… м-да… пока туда не сунулась Милославская.
Уж не знаю, как вертихвостка уговорила Винницкую: слезами и жалобами, или, быть может, шантажировала чем-то, мне не суть. Важно, что та сдалась, подделала документы и сертификаты и направила НЕ НЯНЮ ко мне. Точнее, к маленькому ребенку.
С хера?
А все просто.
Директриса агентства, прижатая уже моими парнями к стенке, просветила. Она вообще очень разговорчивой оказалось, когда поняла, что ее шарашкина контора теперь точно закроется. Хорошо, если обойдется без срока. И ни подружка с раскатанной губой, ни братик той из ЗС ей особо не помогут.
Когда трогают мое, я становлюсь очень и очень злым. Дерьмо, случившееся четыре года назад, научило не только осторожности в выборе друзей, но важности связей на всех уровнях вертикали власти. В Питере я оказался слаб, недооценив опасность. Больше такую глупость не допускаю. Как и не даю вторые шансы позарившимся на мою семью.
Что же касается Милославской…
Оказывается, Татьяна Эдуардовна еще месяц назад заметила меня на одном из официальных мероприятий, которые я время от времени посещаю, налаживая знакомства и просто по бизнесу. Решила: хочу.
А чего бы нет? Самовлюбленная сучка привыкла получать всё, на что или кого упадет глаз. В этот раз она выбрала меня.
Нормально так.
И все бы было нормально, если бы я ей «добровольно» при нашем знакомстве увлекся, а позже не понравился.
Но… вот беда… я ее проигнорировал и тем зацепил.
Оказывается, дамочку мне представляли и расхваливали, даже рекомендовали. Позже она крутилась рядом сама по себе. Пыталась шутить, завести разговор и кокетничала, но я, сухарь не пробиваемый (не мои слова), так на нее и не клюнул.
Этому, кстати, не удивился. Если женщина мне по какой-то причине не зашла в первые две минуты общения, неважно почему, дальше я ее отфильтровываю и не пытаюсь быть милым. Мне по хер.
А что? Вполне адекватная отстраненность. Не терплю навязчивость и пустую болтовню. Зато ценю время. А прогибаться? С какого фига? Я никому ничего не должен. Очередной смазливой инста-цаце тем более. Ну, подошла – ну, отошла. Ее заботы. По мне, куклой вокруг больше, куклой вокруг меньше – до звезды.
А ее заело.
Цель покорить самоуверенного самца стала навязчивой.
Потому, обиженная в лучших чувствах женщина, решила идти ва-банк. Узнала от подруги про мои обращения в ее «Маленького принца» и засела в засаде ждать своего часа. Коза хитрозадая.
Дождалась. Сегодня, когда я сделал запрос, Винницкая сразу её предупредила и отправила ко мне…
Няня, твою мать, приехала! Во что вырядилась, я особо не вникал, главное же, мозги и умение ладить с детьми. С этим поначалу проблем не было. Я понаблюдал, что сын и нянька ладят, выдохнул и отпустил Ванюшку вниз, чтобы купить соку. Сам остался на втором этаже, так как увлекся важным разговором по телефону. А когда спустился, пора было уезжать на встречу… застал ту хрень, что застал.
Напугавшая ребенка тля, Лешка, побелевший от гнева, Олеся в роли мамы-дракона и Ванька с покрасневшими запястьями и стеклянными глазенками от страха.
О, да, я все заметил…
Первой мыслью было придушить охреневшую дрянь на месте! Но передумал. Предупредил словами, что так просто она не отделается. Дальше думал тряхануть агентство, но сыграл иначе.
Навел справки…
Узнал даже то, чего не ожидал, а еще о том, что на меня уже пожаловались… братику…
Ну-ну…
Провожу языком по нижней губе и усмехаюсь.
Зря Милославская не свалила в туман. Зря высунулась.
Теперь я не просто верну ей должок. Верну с процентами. Татьяна Эдуардовна запомнит урок надолго. Хорошо запомнит.
Нельзя соваться к моему сыну. Нельзя втягивать ребенка в тупые игры. Никому нельзя. Даже бабе.
И по хер, что просто дура – отвечать придется по-любому. Без скидок на слабый пол. И богатый братик не спасет, не прикроет тощий зад. А сунется, и под ним кресло зашатается.
Незаменимых в нашей стране нет. На любое место уже очередь стоит.
Растерев лицо руками, в стотысячный раз посылаю «спасибо» Алешке и Олесе, которые меня сегодня дважды выручили и ложусь к Ванюхе под бок. Едва голова касается подушки, сам не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон.
Не знаю, что больше расслабляет. То, что сынок сладко посапывает, прижавшись бочком, или то, что обоняние радует ненавязчивый аромат вишни. Тот самый запах, от которого порой ведет и торкает, и который прочно ассоциируется с одной притягательной особой, хозяйкой этой комнаты.
***
Субботнее утро начинается со сплошных сюрпризов.
Мало того, что я высыпаюсь, потому что Ванек, который вместо того, чтобы привычно в семь утра меня растолкать, странным образом беззвучно из спальни исчезает. Так еще и будильник не срабатывает.
Подрываюсь я от будоражащего обоняние запаха выпечки. Такого домашнего, насыщенного, просачивающегося даже через плотно прикрытую межкомнатную дверь.
Наскоро умываюсь и чищу зубы новой, предусмотрительно оставленной для меня на раковине щеткой, принимаю душ и с неудовольствием облачаюсь во вчерашнюю одежду (но тут уж ничего не попишешь), а затем, уверенно ориентируясь на запахи, иду на кухню.
А там…
Картина маслом – утро выходного дня в большой семье. И пусть понимаю, что мы – НЕ семья, но со стороны выглядит именно так.
Ох..енно.
Олеся, в спортивных штанах и футболке, подпоясанная передником, с босыми ногами и смешной загогулиной на голове, удерживающей волосы от рассыпания, стоит у плиты и мастерски орудует лопаточкой сразу на двух сковородах. Тихонько мурлыкая под какой-то незатейливый клип по телевизору, включенному явно для фона, ловко переворачивает золотистые кругляши, аккуратно их поправляет, проверяя, чтобы не подгорели, и отточенным жестом отправляет уже испекшиеся на стоящую поблизости тарелку.
А там давно приличная стопка собралась.
И на столе стоит точно такая же. Перед Иваном и Лексом, которые сидят рядышком и работают в четыре руки.
Алешка перетаскивает теплый блин на тарелку перед Ваньком. Мелкий, зачерпнув ложкой, по всей видимости, творожную массу, плюхает ее в центр круга и, высунув от усердия язык, размазывает по поверхности, а затем под контролем старшего наставника этот блин медленно сворачивает. Лекс же конечный продукт четырьмя пальцами, как щипцами, подцепляет и отправляет к уже лежащим в рядок «трубочкам».
И так ладно весь процесс смотрится, так теплом и уютом на кухне пышет, словами не передать.
Самое сумасшедшее по положительной энергетике зрелище, которое я видел за последние годы. Судя по сияющим глазенкам сына, он тоже в восторге.
– Доброе утро. Круто тут у вас, – обозначаю свое присутствие и с необычайным душевным подъемом впитываю первые эмоции каждого.
Алексей, маякнув ямочками на щеках, приветливо здоровается и тут же поворачивается к Ваньку. Вовремя, надо отметить.
Сынуля, завидев меня включает режим повышенного сияния, как начищенный самовар, и спешит продемонстрировать умения. Оттого чуть не переворачивает миску с творогом, но Лекс ловко этот момент предотвращает.
Вообще, как в сотый раз убеждаюсь, у Кирова-мелкого характер охрененный. Выдержанный, волевой. Ни агрессии, ни ревности, что мы на его территорию забрались и не уматываем.
Даже с Ваньком ему по приколу возиться. Вон как спокойно все воспринимает. И явно делает не на показ. В четырнадцать лет мало кто ради приличий будет зад рвать, скорее глотку, как всё несправедливо.
Олеся оборачивается последней и, слегка порозовев, что при желании можно списать на жар от плиты, но я не хочу так делать, приглашает за стол.
