– Нет. То есть... да. Иван Кириллович, подскажите. У вас случайно нет на примете знакомого юриста, кто взялся бы вести бракоразводный процесс? Быть может, сами занимаетесь?

О том, что последний вопрос летит «в молоко», догадываюсь по слегка обозначившейся улыбке и отрицательному покачиванию головы.

К семейному праву Бабуркин не имеет отношения, это он и озвучивает, перечислив направления, в которых специализируется.

– А кого-нибудь толкового посоветовать можете?

– Я правильно понимаю, что абы кто вам не подходит?

– Так и есть, – подтверждаю без запинки. – Расстаться с мужем полюбовно у меня вряд ли получится.

Врать адвокату, как и врачу, – последнее дело, особенно если это затрагивает не только имущественные вопросы, но и вопрос безопасности себя и ребенка. Учитывая агрессию Кирова, подводных камней может быть много.

– Так сходу не скажу. Нужно подумать и кое с кем переговорить.

Пусть ответ звучит неопределенно, но серьезный тон и острый взгляд подсказывают, что от моей просьбы не отмахиваются. Всего лишь берут нужную паузу.

Благодарю повторно и теперь уже прощаюсь окончательно.

На улице из-за поднявшегося ветра плотнее запахиваю кардиган и, стараясь особо на глазеть на черное от туч небо, быстрым шагом устремляюсь в сторону машины. Припаркованная за углом здания «сератка» радостно встречает меня подмигивающими фарами.

К счастью, успеваю заскочить в салон до дождя. Зато трогаюсь с места уже под тихий шорох первых крупных капель.

Часы на панели показывают начало пятого. Лекса надо забирать из спорткомплекса, куда он попросил его закинуть, только в семь. Времени вагон и маленькая тележка.

При этом домой возвращаться не хочется категорически. Где-то обедать тоже.

Чем заняться?

В голове всплывает чуть не забытое еще одно важное дело, и я моментально принимаю решение. Включаю левый поворотник, увеличиваю скорость работы дворников, так как дождь принимается частить, и беру путь в сторону своего фитнес-клуба.

Вчерашняя новость о его закрытии огорчила. За прошедшие месяцы успела привыкнуть к нагрузке, к обстановке и к окружающим людям, да и тренер мне нравилась.

Теперь же, из-за аварии, придется организовывать спортивный досуг сначала: подыскивать место, заново притираться, просчитывать время поездок… не люблю такое.

Кривлю нос. Тяжело вздыхаю.

Ну вот что за напасть?

Провалиться в полное уныние не успеваю. Девушка за стойкой столько раз извиняется за причиненные неудобства и так искренне заглядывает в глаза, что оттаиваю. Градус настроения поднимает и профессионализм сотрудницы. Договор расторгаем всего за десять минут.

Мне протягивают заранее распечатанные бланки, просят ознакомиться и расписаться. Отдельно указывают графу с суммой возврата.

– Компенсация в полном объеме, – с улыбкой вещает Альбина, как указано на бейджике, то, что я и так уже вижу.

– Стопроцентный возврат? – не скрываю удивления.

Причина есть. Я отходила в фитнес-клуб несколько месяцев. Со мной занималась тренер. Выходит, она все это делала за «спасибо»?

– Именно так, – кивает администратор с улыбкой, добавляет, что денежные средства за абонемент вернутся на мою банковскую карту в течение ближайших трех дней, а затем ныряет под стойку и протягивает разноцветные буклеты. – Олеся Игоревна, возьмите, пожалуйста. Наш фитнес-центр очень надеется, что один из этих спортзалов вас устроит на замену. Мы подбирали только лучшие варианты нашего города.

Пока дожидаюсь Алексея возле спорткомплекса, снова приехала рано, от нечего делать изучаю, что же мне вручили. Сомневаюсь, что будет толк, но…

Первые три предложения отметаю сразу, слишком неудобно и далеко расположены. Откладываю «на подумать» четвертый, который находится рядом с местом работы. И присвистываю на адрес последнего.

Вот уж сюрприз-сюрприз.

Еще бы. Ведь расположен он как раз в том здании, перед которым я сейчас сижу в машине. И где в данный момент тренируется мой сын. Только если Лекс занимается в спортзале на цокольном этаже, то яркая брошюрка в моих руках приглашает посетить четвертый.

Несколько минут повертев красочную печатную рекламку со всех сторон, вчитываюсь в перечень услуг клуба и расценки. Ого-каю.

Интересно. Судя по фотографиям, зал открылся полгода назад. Оборудование установлено совершенно новое, ремонт свежий, помещения просторные, тренеры грамотные, а цены даже чуть ниже прежних. Еще и несколько бесплатных пробных занятий предлагается.

Все отлично. Но меня особо прельщает иной факт. Если поразмыслить, я вполне могу подстроить свои занятия под дни тренировок сына и больше не волноваться, как он с пересадками в темное время суток возвращается домой. Знаю, что Лекс сам выбрал это место и уже привык быть самостоятельным, но вряд ли он откажется от совместных поездок.

Улыбаюсь.

Сложившийся в голове план, который предполагает видеться с сыном почаще, а мне лишний раз не нервничать о его безопасности, с каждой минутой кажется все более идеальным.

Загораюсь. А чего собственно медлить?

Бросаю взгляд на часы, убеждаюсь, что у меня есть целых сорок свободных минут, и уверенно кладу руку на ручку двери, чтобы открыть.

Фитнес-клуб работает до десяти. Без выходных. Я проверила запись в буклете. Значит, никто не запрещает мне прямо сейчас прогуляться до верха и посмотреть всё разрекламированное вживую.

Понравится, посоветуюсь с Лексом и буду ходить сюда. Не понравится – тогда и обсуждать нет смысла. Подыщу что-нибудь другое. Хоть бы то место, что рядом с работой.

В предвкушении глушу мотор, забираю ключи и сумку. Выйти на улицу под дождь не успеваю. Вспыхнувший экран телефона и тихий рингтон привлекают внимание.

Читаю имя той, кому вдруг понадобилась, и кривлюсь, как от вкуса лимона.

«Ма» светится на экране.

«Ма».

Плохо знающие меня люди думают, что это ласковое сокращение от «мамы», и только единицы в курсе, что на самом же деле это недописанное до конца слово «мать».

Никак иначе Римму Максимовну я не воспринимаю.

На пару мгновений посещает восхитительная идея не брать трубку. Сделать вид, что забыла ее в машине, и идти, куда собиралась. Все равно же ничего хорошего не услышу.

Но как идея мелькает, так и растворяется. Если мать звонит, значит, дозвонится. Не мне, так Лексу, чтобы найти меня. Не отстанет, пока своего не добьется.

Так и происходит. За прервавшимся первым вызовом через секунду следует второй. Не сомневаюсь, за ним будет третий.

Ар-р-р!

Сую телефон в держатель на панели и подключаю громкую связь.

– Слушаю, – произношу рублено и по-деловому, желая с самого начала задать правильный тон.

Куда там?

– У тебя совесть вообще есть, бесстыжая? – летит злобный вопрос.

– И тебе здравствуй, ма-ма.

Ухмыляюсь едко, но устало. Обнимаю себя за плечи и прячу ладони подмышками.

Морозит.

Достало всё, пусть ничего нового не происходит.

Всё привычно. Римма Максимовна, наседание и сходу вываливает претензии. Я же мысленно настраиваюсь не грубить, как-никак… родной человек, который, к счастью, звонит не так чтобы часто. Всего раз в пару месяцев, когда что-то нужно.

– Ты от темы-то не уходи, Олеся. Здоровья она мне пожелать решила. Умница-разумница выискалась.

Молча ожидаю продолжения. В чем хороша Римма Максимовна – трепаться долго не умеет. Со мной точно.

– Чего молчишь? Стыдно? Хотя с чего бы? Ни стыда ни совести у тебя нет. Вся в папашу своего, интеллигентика хренова, уродилась. Что тот меня одну бросил, тебя на шею спихнув, и забыв заплатить, что ты – такая же неблагодарная, для родных копейку жалеешь!

О, всё. Обычный поток приветствий окончен.

Теперь жду суть.

– Олеська, ты чего это разводиться удумала? Совсем, девка, обалдела? Чтобы не смела в эту сторону думать! Ясно тебе? Подумаешь, мужик изменил, с кем не бывает! К тебе ж, дуре, он все равно возвращается. А ты не ценишь.