– Пошли, тебя бабушка ждет, – забираю ладошку сына из руки Юнусова, и когда случайно касаюсь пальцами его запястья, тело словно прошибает ток. – Идем.

– Даже "привет" не скажешь? – спрашивает у меня Ратмир. Он смотрит на меня и ждет ответа, но мой язык словно прилип к нёбу.

– Привет, – подчеркнуто сухо роняю в ответ и после молча увожу сына.

Вот и все. Так бездарно раскрыть свою главную тайну… ну не дура ли?

Впрочем, он может думать все, что угодно – это лишь домыслы, я никогда не признаюсь, чей Миша сын.

– Когда он взял меня за руку, я даже не испугался! – с гордостью произносит Миша, в жизнь которого данный инцидент только лишь внес драйва. – Вообще ни капли!

– И зря. Это чужой человек. Я же говорила тебе никогда не заговаривать и уж тем более никак не контактировать с чужими! Говорила?

– Говорила… Но тогда бы тот дядя наругал тебя за то, что ты меня с собой привела. Я все понял, не маленький!

– Был бы не маленький, сидел бы там, где я тебе сказала! Зачем ты вообще вышел из кабинета?

Я ругаю себя за то, что срываюсь на ребенке, но нервы настолько расшатались, что невозможно держать все в себе.

Ничего ужасного не произошло. Ратмир ничего не понял. Не мог понять! Наверняка все думают, что Миша сын Марата. И пусть думают так дальше. Я ничего не хочу менять.

Но все-таки зачем он так поступил? Этот его поступок... так на него не похоже.

Был бы это какой-то другой человек, в глубине души я была бы ему благодарна за то, что прикрыл меня перед главврачом, но Юнусов… Боль и обида на него настолько сильны, что, наверное, потребуется не одна жизнь, чтобы я смогла простить его.

Отпроситься у меня все-таки получилось. Хоть и с горем пополам, но разрешили уйти вечером. Пришлось придумать несуществующую мигрень. Кое-как дождавшись конца смены, спускаюсь по лестнице, попутно набирая номер мамы, чтобы узнать, где они и подъехать туда.

– В парке? Хорошо, я через десять минут буду.

Бросаю телефон в сумку, выхожу из здания больницы, и вижу в вечерних сумерках знакомый силуэт.

Ратмир стоит возле лавочки и, заложив ладони в карманы брюк, смотрит прямо на меня.

Он не мог оказаться здесь случайно. Определенно ждет меня. И первая мысль, которая набатом бьет в голову: он точно обо всем догадался. Миша. Он хочет его забрать...

Часть 12

Не знаю, почему у меня возникла именно эта мысль. Самая первая, спонтанная. Наверное, человек каких-то угрожающих моментах всегда думает о самых дорогих им людях. Для меня это, безусловно, сын.

Даже если Ратмир с подсказкой отца или без все-таки как-то догадался о том чей Миша ребенок, с чего вдруг ему его отбирать?

Дети редко нужны сбежавшим предателям-папашам. Даже если они не знали о них все эти годы…

Привожу дыхание в норму и, специально не глядя на Юнусова, гордо прохожу мимо.

– Так и будешь делать вид, что мы не знакомы?

Не реагирую на реплику, иду дальше.

Не хочу говорить с ним. Потому что если начну, боюсь, не смогу остановиться и выскажу все, что думала о нем все эти годы.

– Ань!

Не оборачивайся! Иди!

– Бежишь от меня?

– Я тороплюсь.

– А похоже на побег.

– Не вижу смысла тратить время.

– Брось. Лично я был рад снова встретиться.

И вот тут я просто не могу остановиться. Потому что то, что он сказал, больше похоже на издёвку.

– Рад? – оборачиваюсь. Стараюсь не сильно показывать волнение, но адреналит так сильно качает кровь, что совладать с эмоциями крайне сложно. – Ты это серьезно сейчас?

– А почему нет? Столько лет прошло. К слову, внешне ты почти не изменилась.

Он точно издевается надо мной. Причина, по которой мы расстались гораздо хуже измены и даже рукоприкладства. Он передал меня. Отвернулся в самый ужасный момент в жизни. Я была сломлена. Унижена. Разбита. И вместо поддержки со всех сторон получила одни лишь оскорбления.

Разве можно такое когда-нибудь забыть?

Нет. Невозможно.

– Ты правда думаешь, что я буду стоять здесь с тобой и говорить как с другом? О погоде, переменах в жизни и кто как изменился? – голос срывается. От вернувшейся боли и обиды, что годами сидела в душе. – Если так, то ты глупее, чем я думала.

– Этот мальчик… Это был твой сын?

– Да, это был мой сын, – смотрю ему прямо в глаза. – Может быть тебе сложно это представить, но моя жизнь не стояла на месте.

– Он не похож на Марата.

– Тогда пусть будет от первого встречного. Я же шлюха. Так же, по-моему, тогда назвала меня твоя мать.

Хочу уйти, но он в два шага нагоняет меня и бесцеремонно берет за запястье. Так же без спроса заводит под акацию, подальше от посторонних глаз.

– То, что произошло тогда, для меня тоже стало ударом. Я долго не мог оправиться от случившегося.

– Да о чем ты вообще? Что ты несешь? – голос становится выше. И плевать даже если кто-то услышит. – Ударом? Этот ублюдок изнасиловал меня тогда! Ты даже представить себе не можешь, что я тогда испытала. Я просила тебя поверить мне, умоляла, заглядывая в глаза. Я так нуждалась в твоей поддержке… Пусти! – выдергиваю руку. – Прошу тебя – если когда-нибудь мы снова увидимся, сделай вид, что посто меня не узнал.

И после этого ухожу прочь, не оборачиваясь.

Я не позволю ему снова влезть в свою жизнь и сломать ее. Ни за что.

Часть 13

***

– И что еще он сказал?

– Больше ничего. И я не слушала, просто ушла.

– Да что ему нужно от тебя вообще! – Виталик явно раздражен. И появлением в моей жизни бывшего, и разговорам о нем. Хотя сам же попросил поделиться. – Вы расстались очень давно, вас ничего не связывает. Зачем он вообще начал этот разговор?

– Я не знаю… – утыкаюсь в свою чашку давно остывшего чая.

С появлением Юнусова все пошло наперекосяк. Теперь я постоянно в состоянии тревоги. Не могу нормально спать, есть, стала раздраженной.

Ужасно боюсь сорваться на Мише или на ком-то ещё, кто точно ни в чем не виноват.

– Надеюсь, он больше меня не потревожит.

– Просто надеяться мало, – хмуро произносит Виталик. Его чай так же как и мой не допит. – Может быть у него все еще остались к тебе чувства?

– Как могут остаться чувства в того, у кого их никогда не было? – не могу сдержать горькую усмешку. – Понятия не имею, что им двигало, он всегда был непредсказуем. Но больше всего я боюсь сейчас за Мишу. Ведь если Ратмир все поймет…

В ужасе осекаюсь и мечтаю проглотить язык! Ну как так-то, а?! Может быть Виталик ничего не расслышал?

Но он расслышал. Прищурив глаза, впивается в меня тем самым взглядом, поймав который невозможно солгать.

– А при чем тут Ратмир и Миша?

– Нет, совсем не при чем…

– Ань. То я меня за дурака не держи, ладно? Миша его сын?

Тяжело вздохнув, киваю. Какой смысл теперь врать…

– Только умоляю тебя – никому! Никто об этом не знает. Даже моя мама.

– А бывший муж?

– Он… догадывается.

Рассказать о том, что с бывшим мужем у нас все было лишь раз, да и то, потому что он взял меня силой, я не могу. Это слишком унизительная тайна.

– Ратмир не знал, что я была беременна когда мы расстались, – цепляю пальцами салфетку и начинаю мять, как делаю всегда, когда волнуюсь. – Да я и сама не знала, срок был совсем небольшим.