Господи, да как так вдруг получилось, что меня будто в одно мгновение окружили подозрительные, опасные личности? Кажется, и моргнуть не успела. Вот как тут сосредоточиться? Как не сесть в лужу? Как, наконец, готовиться к своим вожделенным курсам, которые я так предвкушала?

— Что ж, ещё раз прошу меня извинить за моё внезапное появление, — Лисицын сдвинулся с места. — Прогуляюсь, пожалуй, до пруда. Но рыбу на ужин не обещаю.

Я вымученно улыбнулась в ответ на его нехитрую шутку.

И только когда он скрылся за стеной коттеджа, Громов наконец отмёрз и скомандовал:

— Марш в дом.

— А? — я перевела на него непонимающий взгляд.

— Завершай все свои дела и марш в дом, — угрожающе повторил муж. — Я этим Лисицыным уже сыт по горло. И Лисицыным, и твоим непослушанием.

— Знаешь, что…

— Знаю, — оборвал он меня. — Пора заканчивать с этим твоими бесконечными миграциями. И ты буквально выпрашиваешь, чтобы я лично об этом позаботился.

Глава 20

— Ну а теперь выкладывай, — Громов высился надо мной, без усилий подавляя всякую волю к сопротивлению.

Но чёрта с два я призналась бы в том, что время о времени откровенно пасовала перед его самоуверенностью и стремлением мной помыкать.

Не много-то усилий приходиться прилагать, чтобы перехватить инициативу, когда ты двухметровый детина с бычьим упрямством и твердолобостью, которую ничем не перешибёшь.

— Вот бы ещё знать, о чём ты вообще, — я невольно скрестила руки на груди.

В просторной гостиной первого этажа было уже заметно прохладно, поэтому прислуга разожгла камин. За это я хозяйский дом обожала — ничто не сравнится для меня по уюту с потрескиванием дров в настоящем камине.

Но и этим я сейчас не могла как следует насладиться, потому что стоило мне вернуться из своего коттеджа, как муж исполнил угрозу — устроил мне настоящий допрос.

— О твоём госте.

Ох ты ж ё-моё… Откуда он узнал?

— Ты…

— Я о Толике, да. Какого хрена он к тебе в дом-то попёрся?

— Это ты у меня спрашиваешь? — изумилась я. — Да и как ты вообще об этом узнал?

— Без особых проблем. Свой первый визит он нанёс мне.

— О-о-о… — до меня наконец-то дошло. — Он же рассказывал мне про долги…

В карих глазах промелькнуло нечто мрачное:

— Эта сволочь уже всё тебе разболтала?

— Ну… насчёт всего сказать очень сложно. Но о долге он упомянул.

— Хрен с ним. У тебя-то он что забыл? Зачем приходил?

— Поздороваться? — предположила я, без особого удовольствия вспоминая этот, мягко говоря, неожиданный и неприятный визит. — Слушай, я понятия не имею. Он просто ошарашил меня своим появлением. Я сто лет ничего о нём не слыхала. Как гром среди ясного неба.

Громов рассматривал моё лицо с откровенным недоверием.

— Нечего меня гипнотизировать, — нахохлилась я. — Он молол всякую чушь. Про то, как рад меня видеть и… и мне кажется, его основательно озадачил тот факт, что мы женаты.

— Могу представить, — фыркнул Громов. — Он-то всегда полагал, что ты за него замуж выйдешь.

Я поморщилась:

— Вот совершенно необязательно об этом сейчас вспоминать.

— Да ладно? О чём, как не об этом? С этим приятным во всех отношениях человеком теперь придётся считаться, если ты ещё не поняла.

— Это я как раз поняла. Но это же совершенно не значит, что стоит ворошить прошлое.

— Митина, раскрой глаза, — Громов рассерженно запустил пятерню в свою тёмную гриву. — Это хмырь припёрся сюда со своим визитом вежливости как раз для этого — как следует поворошить прошлое.

Мне тут же вспомнились туманные и не очень туманные намёки, которыми пестрела речь Плотникова. И от воспоминаний этих стало очень не по себе.

— Он ещё и припомнил, что я любовь всей его жизни, — пробормотала я и только потом уже поняла, что размышляла вслух.

По тяжёлой, заросшей густой щетиной челюсти Громова прокатились желваки.

— Охренеть. Толя-маньяк, видимо, за добавкой вернулся. Хочет, чтобы я снова морду ему начистил.

Я вытаращилась на мужа:

— Ты начистил ему морду? Когда?

— Давно, — Громов совершенно неожиданно и непонятно по какой причине смутился, будто пожалев, что выдал мне эту информацию. — Это не важно.

— А за что?

— Говорю же, не важно.

— Да ну? — его сопротивление неожиданно сильно меня раздосадовало. — А мне кажется, сейчас всё может быть важно. Любая деталь. У меня такое ощущение, что нас попросту обложили, и уже не знаешь, с какой стороны прилетит новый удар.

— Ну, в этом-то у нас с тобой как раз мысли сходятся. Всё это так. Но вот увидишь, Плотникову я реально морду начищу, если он возьмётся паскудничать.

— А с долгом-то что делать будешь? — прищурилась я. — Может, заодно кулаками его уговоришь и долг тебе мимоходом списать?

— До чего ж остроумно, — скривился Громов. — Ты бы почаще остроумие включала, когда с гостем нашим общаешься.

— Что, думаешь, остроумием тут поможешь?

— Нет. Исключительно инсценировкой.

От пристальности его взгляда по спине у меня пробежал холодок:

— Это ты сейчас о чём?

Громов с кажущимся безразличием пожал плечами, но я уже чуяла, что меня ждёт неутешительное продолжение разговора.

— Настало время признать, что мы и впрямь действуем неосмотрительно.

— Ну надо же. Наконец-то до тебя это дошло.

— Поэтому, — проигнорировал он мой выпад, — самое время учесть ошибки и скорректировать нашу дальнейшую линию поведения. Потому что деваться друг от друга нам пока некуда. А Лисицын вечно шныряет где-нибудь неподалёку.

— И что?

— И то, — процедил Громов, — что сегодня ты ночуешь в общей спальне. И я. В смысле… короче! Ночуем сегодня вместе.

Мои глаза полезли на лоб. Кровь ударила в голову.

— Да чёрта с два!

Мощные челюсти сжались. Карий взгляд налился угрозой:

— Прислуга докладывает, что этот чудик уже интересовался расположением наших с тобой апартаментов. Не дури, Митина. Сама же мне говорила, что нужно позаботиться о правдоподобности.

— Говорила! Говорила, но…

— Но что? — он окинул меня насмешливым взглядом. — Ты только не льсти себе, пожалуйста. Приставать я к тебе не собираюсь. На это можешь и не надеяться.

Самовлюблённая сволочь…

Но с ответом я не нашлась, а совместный ужин окончательно решил нашу судьбу, когда за столом Лисицын, как ни в чём ни бывало перед сменой блюд отметил.

— Алина Сергеевна, у вас замечательный дом. И в таком живописном месте находится. Неудивительно, что вы до сих пор так часто там появляетесь. Тут будто бы и не живёте.

Громов прожёг меня взглядом, мол, ну что я тебе говорил!

Поэтому мой вечер закончился за упокой. После ужина и спустя пару часов необходимой учёбы я обнаружила себя торчащей на пороге просторной хозяйской спальни на втором этаже.

Радовало только одно — Лисицына поблизости не было.

Дверь мне отворил мой «дражайший» супруг — в одних пижамных штанах и с такой самодовольной ухмылкой, что так и хотелось заехать ему хорошенечко в зубы.

— Какой приятный сюрприз, — пробасил он, раскрывая дверь шире.

— Заткнись, Громов, — пробормотала я и перешагнула порог.

Знала бы я, что меня ожидало за этим порогом…

Глава 21

— Ванная — там, если нужно, — Громов указал в дальний конец комнаты, на матовые раздвижные двери во всю стену. — Оттуда налево — гардеробная. Ты же, кажется, в этой части дома ни разу и не была.

— С чего бы мне тут быть? — буркнула я, опуская в роскошное кресло с обивкой глубокого винного цвета свою раздувшуюся от вещей и гигиенических принадлежностей сумку. — Это хозяйские комнаты. Тебе даже вечеринки в этой части дома закатывать запрещали.

— Всё-то она помнит, — усмехнулся Громов и потёр заросший щетиной подбородок.

Я старательно отводила взгляд от его обнажённого торса, не решаясь попросить его что-нибудь на себя накинуть. Потому что это заведомо бесполезно. Узнай он, как неуютно я себя чувствовала от его внешнего вида, всё сделает, чтобы усугубить моё и без того уязвимое положение.