Хотя сейчас и обои есть разные. Жидкие, флизелиновые. И вообще стены мне можно покрасить…

«И о чём я вообще думаю?!» – отодвигаю щёточку туши от глаза, в удивлении смотря на своё отражение. Морщусь и достаю помаду. Похоже, так мой мозг пытается защититься от мыслей о предстоящей встрече. Снова этот мандраж!

Кончаю с макияжем и встаю напротив всех своих чемоданов. Одеться сегодня нужно по-деловому и одновременно не изменяя своему стилю…

Так, это нет…

Слишком красное…

Слишком не костюм…

О, а вот это самое то!

Достаю из чехла кремовый костюм, состоящий из короткого пиджачка с расклешёнными рукавами и брюк с высокой посадкой. Никакой блузки и топа, а тем более лифчика! Только секс, только хардкор! У меня очень красивая ложбинка между грудей, ни к чему её прятать.

Волосы в пучок. Нюдовый макияж. Сумочка. Лодочки. И я готова покорять нудных тёть и ненавидящих меня бывших.

Поездка в душном такси – нотариус – поездка в душном такси – фитнес-клуб.

Он расположился в центре города в торгово-развлекательном центре на четвёртом этаже. Всё не выходит из головы, что Гриша всё-таки молодец. Добился-таки. В нём всегда чувствовалась целеустремлённость, а с его харизмой он очаровывал многих. Я знала, что когда-нибудь он, возможно, добьётся многого. Знала, но не могла ждать. А ещё Гриша один из тех людей, которым нужен хороший пинок для того, чтобы они начали что-то делать со своей жизнью…

Возможно, я стала одним из тех пинков. А, возможно, и нет. Но у меня внутри тлеет что-то похожее на гордость не только Гришей, но и собой.

Поднимаюсь на нужный этаж и застаю кучки людей, снующих туда-сюда. Как мне сказала Аня, послезавтра открытые. Видимо, доделываются последние мелочи. Вот, вижу, устанавливают компьютер на стойку администратора. Подальше ставят кулеры с водой. Лакированные поверхности, кожаные диванчики, неоновое освещение. Интерьер выполнен в чёрном и салатовом. Стильненько и так…

– Пришла? – внезапно сзади раздаётся такой до боли знакомый голос.

Вздрагиваю от неожиданности и резко разворачиваюсь. Стоит в напряжённой позе, руки в карманах брюк. Брови нахмурены. Смотрит на меня исподлобья. И в костюме! Я никогда не видела его в костюме! Мамочки… Да это же просто произведение искусства!

Быстро пробегаюсь по этому шедевру взглядом, остановившись на мгновение в районе ширинки. А брюки-то маловаты будут. А затем прищуриваюсь, улыбнувшись.

– Ого, а вам идёт, Григорий Александрович! Мне так к вам теперь обращаться?

Но он сжимает челюсти так, что я могу видеть движение желваков, и ничего на это не отвечает. Лишь уходя вглубь помещения, кидает ледяным тоном:

– Иди за мной.

Да что я такого сказала-то?! Положить начало нашим нейтрально-рабочим отношениям сразу не получилось от слова «совсем». И что мне, если ненавидит, теперь вообще молчать в его присутствии?

Следую за ним, только на мне почти самый высокий мой каблук, и за его ходулями я не поспеваю. Из-за чего, когда я лебедем подплываю к нужной двери, наблюдаю ещё более раздражённого Гришу.

Вопросительно приподнимаю брови, мол, я же не должна была бежать за тобой только потому, что у тебя ноги от ушей.

– У меня мало времени. Быстро всё тебе разъясню, и в среду можешь выходить на работу.

Не дожидаясь какого-то ответа, резко толкает ладонью дверь и заходит.

Захожу в кабинет следом и медленно веду взглядом по обстановке, подмечая каждую деталь своего будущего рабочего места.

Белые стены, панорамное окно на полстены, выходящее на парковку перед торговым центром. Рабочий стол посередине. Кожаный диван и журнальный столик с мраморными разводами около стены у входа. Стеллажи с открытыми нишами и шикарное кресло для моего мягкого места.

Мебель, надо сказать, не из дешёвых, уж в этом я разбираюсь. Кабинет светлый и просторный. Мне нравится.

– А здесь неплохо! – выдыхаю я, довольно кивнув.

Но Котов игнорирует моё хорошее мнение, продолжив говорить ледяным и деловым тоном. А он неплохо держится для того, кто меня ненавидит.

– Это твой рабочий кабинет. В твои обязанности входит одно: следить за порядком в клубе и работой сотрудников. Всё остальное тебя не касается. Ты всё равно в этом ничего не понимаешь, – последнее говорит таким высокомерным тоном, что я не могу удержаться и закатываю глаза. Гриша это видит и вопросительно-властно приподнимает одну бровь. – Ты с этим не согласна?

– Нет-нет! Всё верно, Григорий Александрович! – пою ехидно. – Я в этом абсолютно ничего не понимаю. Вы продолжайте.

И снова прожигающий взгляд. Да я скоро воспламенюсь от них! Тем временем в образовавшейся наэлектризованной тишине я сажусь за стол и провожу ладонью по столешнице, демонстрируя стальную невозмутимость. Но всё ещё чувствую то, как он испепеляюще смотрит. От гнетущей тишины в ушах звенит, и я решаю всё-таки переступить через себя.

Смотрю на Гришу в упор и пытаюсь выдавить улыбку.

– Спасибо тебе. Я очень благодарна. Максимум четыре-пять месяцев, и меня здесь не будет.

Взгляд Котова мрачнеет ещё больше. Несколько секунд он ещё продолжает убивать меня им молча, и только потом отвечает:

– Ты же не думаешь, что я из-за тебя согласился? – цедит он, прищурившись. – Если бы не Аня и Карим, я бы тебя и на пушечный выстрел не подпустил сюда.

Так, Таня, спокойно! Он не в восторге, и это было понятно.

– А ты, надеюсь, не думаешь, что, если бы у меня был выбор, то я рассматривала вариант работать на тебя?

Не сдержалась…

После моих слов он в два шага преодолевает расстояние между нами и, опираясь ладонями о стол, угрожающе наклоняется ко мне.

– Держи свой язык за зубами, и, возможно, я дам тебе спокойно проработать эти четыре-пять месяцев.

В его глазах настоящий смерч из губительных эмоций. Но и мой не уступает. Как же я не привыкла прогибаться под кого-то! Особенно после того, как сама была начальницей. Особенно перед Котовым. На языке вертится много нецензурных фраз, которые мне хочется выплюнуть в ответ. Но в этот раз я сдержусь…

– Хорошо, Григорий Александрович. Я вас поняла.

Гриша кивает на мои слова и, выпрямившись, продолжает как ни в чём не бывало:

– Твой рабочий день начинается в девять утра и заканчивается в шесть вечера. Дресс-код – деловой. В среду с утра собрание-знакомство. Не опаздывать. – немного помолчав, добавляет: – И Алина не должна знать, что ты здесь работаешь.

– И что же я должна сделать, если она сюда придёт? Спрятаться под стол?! – задыхаюсь я от раздражения. Меня не на шутку взбесило упоминание об этой курице. Всё ещё не привыкну, что они женаты. Да… Гриша и Алина. Кто бы мог подумать.

– Она сюда не придёт, но всё же.

Молча встаю из-за стола, беру сумочку и с бесстрастным выражением лица подхожу к моему новоиспечённому боссу. Хочу побыстрее уйти отсюда.

– Если это всё, то я пойду.

Гриша вдруг хватает меня за локоть и дёргает на себя.

– Я надеюсь, ты всё поняла? Мне не нужны из-за тебя проблемы! – рычит в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Прекрати хватать меня и вообще прикасаться! – вырываю со злостью руку, после чего взгляд Гриши тяжелеет ещё больше. – До свидания, Григорий Александрович!

Резко открываю дверь и выхожу. Мне срочно нужно на воздух. То место, где только что была его рука, жжет адской болью. Его ненависть обожгла меня.

Она быстро выходит за дверь, а я в ярости переворачиваю журнальный столик, скидываю компьютер со стола. Тяжело дышу, воздуха катастрофически не хватает. Опираюсь о стол и пытаюсь немного успокоиться. «Не прикасайся ко мне». Это она мне сейчас сказала. Это я пообещал себе и ей в день её отлёта. Но, сука! Видит бог, как сложно мне это даётся. Не прикасаться к ней. Не смотреть. Не хотеть её…

Когда в субботу увидел стерву, первым пришёл шок. Надоедливая картинка из головы переместилась в реальность. Только передо мной была не девчонка двадцати лет с ветром в голове. Перед глазами предстала уверенная в себе женщина. Она как цветок, который расцвел окончательно. Второй волной была ярость. Ненависть, раскаляющая грудь.