Демон сочувствием не проникся и только сухо ответил:

– Да. Я знаю.

Я поджала губы, но решила промолчать, тем более что говорить все равно ничего не хотелось. Пугающая неизвестность сдавливала горло.

Еще через четверть часа, когда вокруг окончательно рассеялся сумрак, мы съехали на лесную извилистую дорогу, примыкающую к объездной трассе. Я ожидала увидеть там все что угодно, совершенно все, но страх довольно быстро сменился удивлением, стоило только лесной дорожке закончиться.

– Ты здесь живешь? – нервный смешок вырвался сам собой, как только Ринар заглушил машину около небольшого деревянного домика.

И домик был действительно небольшим, особенно после огромной резиденции с охраной, бассейном, красивыми цветами и прислугой. Здесь же не было ничего такого. Лишь зеркально чистое озеро, шаткий мостик, с которого обычно ловят рыбу, и этот самый одноэтажный домик на берегу, больше похожий на охотничье пристанище, но никак не на логово тысячелетнего инкуба.

– По документам – да, это мой дом, – Ринар медленно выбрался из машины и, обойдя ее, открыл дверь пассажирского сиденья, при этом приглашающе протянув мне руку, – но сейчас здесь живет мой друг.

Я вложила ему свою ладонь, которую тут же сжали и легонько потянули на себя, чтобы в следующее мгновение я оказалась зажата между горящим телом Ринара и холодным металлом машины.

Демон принюхался, оперевшись руками на джип, тем самым загоняя меня в импровизированную ловушку.

– А где сейчас твой друг? – я слабо выдохнула, когда змеиный язык лизнул мои губы.

– Лукас. Его зовут Лукас, – раздался над ухом неожиданно мурлыкающий голос. – Он на Земле, помогает мне с бизнесом. К сожалению, сам я не могу сейчас пересечь параллель обратно на Землю.

Я почувствовала, как он напрягся, заметно сильнее прижимаясь ко мне.

– Почему не можешь? – я попыталась отстраниться, насколько это вообще было возможно в таком положении. – Из-за голода?

Демон, заметив мое сопротивление, хмыкнул и неохотно отступил назад. Теперь, кроме злости, в его глазах читался откровенный голод и желание.

– Параллель пропускает только полностью контролирующих себя инкубов, – напомнил он, продолжая принюхиваться, даже глаза прищурил от удовольствия. – Если бы она пропускала всех подряд, представляешь, что осталось бы от твоего мира?

Ринар подмигнул и, достав из багажника дорожную сумку, не глядя на меня, направился к входу в дом.

– Проходи, – со скрипом открыв дверь, он пропустил меня вперед. – Чувствуй себя как в гостях, Дийана. Вещи, конечно, можешь трогать, но громить все подряд и разбивать посуду, как у меня в резиденции, не советую, – после его слов заходить внутрь мне почему-то резко расхотелось. – В отличие от меня Лукас людей не любит, он больше дорожит своим имуществом, нежели вашими жизнями.

– Хороший у тебя друг, – пробубнила себе под нос, переступая порог.

А я-то наивно полагала, что это охотничий домик… ага, как же.

При моем появлении во всем доме загорелся яркий свет, очень яркий, я бы даже сказала слепящий, как в реанимации. В самом центре гостиной стоял широкий полукруглый белый диван, рядом журнальный столик со стопкой сваленных на него книг и еще несколько глубоких и таких же белых кресел. Видимо, у этого Лукаса пунктик насчет белого цвета.

На полу по всему дому были расстелены светлые шкуры каких-то животных, наверное, это единственный атрибут, связанный с охотой. По правую сторону от пола до самого потолка тянулись книжные стеллажи, заваленные старыми фолиантами и исписанными кусками пергамента, а с другой стороны просматривался узкий коридор и несколько дверей, ведущих в отдельные комнаты. Но больше всего меня привлекло не это…

– Древние картины, – заметив мой интерес к одной из настенных картин, которых здесь было несчетное количество, произнес Ринар. – Им около двух тысяч лет.

Я подошла поближе.

На картине были изображены женщины. Полностью обнаженные, стройные, с четкими линиями лица и совершенными овалами груди. Все они лежали на земле, с вожделением смотря на восседающего на троне мужчину, и судя по венам, этот мужчина являлся инкубом.

– Жуткие картины, – констатировала я, взглянув на оставшиеся.

Ринар улыбнулся, со вздохом опускаясь в одно из глубоких кресел.

– Я знал этого художника, – демон облизнул пересохшие губы, рассматривая меня издалека. – Что удивительно – инкубом он не был, но все его картины посвящены исключительно нам, хотя такой мастер, как он, мог написать все, что душе заблагорассудится. Но знаешь, почему он выбрал именно нас?

Я пожала плечами, взглянув на еще одну черно-белую картину в темной рамке из стеганой кожи. На меня смотрел идеальный мужчина с длинными волосами и чарующей улыбкой.

– Не знаю. Может быть из-за вашей внешности? – предположила я и, заметив вопросительный взгляд, осторожно пояснила: – Ну-у, все же инкубы такие… красивые.

Одернув себя, я отвернулась от рассмеявшегося над моими словами демона.

– Нет, мирна, это было бы слишком скучно, – Ринар откинулся на спинку кресла, по-хозяйски положив ноги на журнальный столик. – Художник, нарисовавший эти картины, был человеком, но его любовник был инкубом.

Я нахмурилась и снова повернулась к Ринару.

– Художник – женщина?

– Нет.

– Но… – осеклась я. – Мужчина же не мог быть мирной…

Демон кивнул, подтверждая мои слова.

– Не мог. Мирнами рождаются только девушки.

Я еще больше нахмурилась.

– Тогда я не понимаю, – честно призналась я.

Лицо Ринара исказила снисходительная усмешка, от которой мне стало немного не по себе, захотелось отойти от него подальше. Несмотря на то, что он спокойно полусидел-полулежал в кресле, его энергия и не дающий дышать напор прекрасно ощущались даже на таком расстоянии.

– Любовь не выбирает, мужчина ты или женщина, – после недолгой паузы произнес Ринар, словно говоря уже о чем-то другом, а совсем не о художнике. – Влюбиться могут как люди, так и демоны. Это заложено во всех живых существах, за исключением разве что суккубов. Просто люди могут жить вместе, спать вместе и иметь совместных детей, но при этом не доверять друг другу, или изменять, предавать, лгать. То отношения инкуба и человека будут намного сложнее. Такие отношения подразумевают под собой полное доверие. Безоговорочное и бескомпромиссное.

Я поежилась, когда усмешка пропала с лица Ринара так же быстро, как и появилась.

– Ты же понимаешь к чему я клоню, Дийана? – поинтересовался демон.

Я кивнула.

А мне все больше и больше хотелось от него отойти. Та решимость, с которой он смотрел на меня, начинала пугать. Такое ощущение, что он принял непростое решение и теперь собирается ему следовать, не взирая ни на что. Знать бы только, что это за решение такое.

– Ты намекаешь на то, что мне нужно тебе безоговорочно доверять? – еще сильнее обнимая себя за плечи, переспросила я.

– Нет, – огрызнулся Ринар, но тут же исправился и мило улыбнулся. – Я не намекаю, я тебе прямо говорю. Хочешь жить – учись мне доверять. Учись доверять полностью. И телом и душой.

Я опустила глаза. Все это я уже слышала и не только от него, еще и от Шанни, и от Линды, даже Идели об этом заикалась. Довериться демону – это единственный шанс не умереть от рук Ринара. Я это отлично понимаю. Но проблема-то даже не в этом. Проблема-то в другом. Я не могу довериться ни демону, ни человеку, ни кому-либо еще. Я просто не понимаю, как это. Еще в детстве я осталась одна, когда умер мой отец, а мать решила, что бутылка с виски и чужие мужики в доме важнее дочери. Кому я могла доверять? Такая вещь как доверие с самого рождения отсутствовала в моей жизни.

– Дийана? – позвал Ринар. – Это не сложно. Очень многие мои знакомые когда-то жили с мирнами.

– Твой друг тоже? – я посмотрела на демона, но теперь он отвел взгляд и тяжело вздохнул.

– Я сказал многие знакомые, а не совершенно все инкубы.

Я прижалась спиной к холодной стене, чувствуя, как внутри все снова скручивается в тугой горький комок.