– Истерика у девушки?
Он кивает и принимается рассказывать, но я останавливаю его, в мыслях у меня на данный момент одна жрачка.
Общение с женщинами в его жизни вообще частое явление. С утра он получал полсотни сообщений от девушки, едва успел продрать глаза. Вечером, когда я мучился с текстом, он ходил по коридору из стороны в сторону и читал нотации своей пассии чуть ли не до рассвета.
Такие звонки были ежедневны и кажется мне были местью за то, что раньше он напивался и уходил в бессознанку от таких ночных проповедей. Но, два часа в день плюс сообщения плюс частые ночные истерики – скажите это мало для окружённого женщинами? У него была ещё мать, которой он стабильно набирал раз в два дня и сестра, которая звонила ему раз в три дня. Словно заправский адвокат он носил гарнитуру и по ней решал все важные вопросы с ними. Какие? Я так не разу и не понял, однако думаю что нельзя столько много разговаривать с женщинами. Иначе можно и свихнуться. А он разговаривал. Да ещё и поехал через месяц к девушке, объясняя это очередным важным вопросом.
А, тем временем, два месяца трезвости плавно подходили к концу и друг внезапно появился с большой бутылкой водки, предложив изничтожить себя. Вот такая участь человека, окружённого женщинами – сильный стресс и как следствие алкоголизм. Но, кто говорил что будут простые пути в жизни к которым подают компот!?
– За прекрасное окончание срока! – восклицает он и наливает водку в стопки
В тот вечер, ещё держа перед собой рюмку я почувствовал, как в открытое окно комнаты, меня вновь поманил запах этого города. Закружившись с писательством, работой и тренировками, я совсем позабыл про него и принюхался. Но сейчас алкоголь вновь вернул меня к его первозданному и будоражащему образу.
– “Фрегат”? – пьяно икнув, предлагает мне товарищ
– Уже должны быть там, – отвечаю я и снимаю футболку с шортами.
Что такое клуб, где веселятся в пятничный вечер, после одиннадцати, люди, отпахавшие пять дней подряд и всем давно за тридцать?
– Содом и гомора! Блядюшник! Огромная куча, что хочет трахаться и напиваться до состояния РНК – делать вам там нечего! – говорит добрая женщина-уборщица в нашем санатории.
– Вы там бывали? – спрашиваю я, удивлённый точным описанием.
Она вскидывает брови вверх, а потом лукаво улыбается и грозит мне пальцем.
– Конечно, в молодости, – говорит она и тут же становиться серьёзной. – Но вы ещё маленькие чтобы там танцевать!
Время за полночь, мы стоим перед заведением которое больше всего похоже на картину Босха. Перед дверями мужчины в белых свадебных рубашках мнут бока парню что пришёл в кофте. За углом толкают машину и жмут друг другу руки, обмениваясь номерами. На лавочке люди рассказывают похабные и заезженные в прошлом столетии анекдоты.
– Как нам повезло что рубашки с собой захватили из дома? – улыбаюсь я другу, вдохнув воздух и тут же замираю на месте, – Ты чувствуешь эту вонь?
Друг, который только и хочет ворваться в этот рассадник, лопочет под нос, что у него есть девушка. Открытая дверь клуба обдаёт меня настолько концентрированным запахом, что весь алкоголь разом исчезает.Вместо лёгкого мускуса, здесь стоял тяжёлый кислый запах пота, вперемешку с протухшим вином. В голове возникает образ девушки с ресепшена, её запах отдалённо напоминает здешний.
Краем уха слышу как мой друг знакомиться с кем-то внутри, громко заявляя что скоро будет жениться. Глаза его при этом любезно провожают столько женских задниц в платьях, что ни один охранник в торговом центре не смог бы соревноваться с ним.
– Виски с колой, – говорю я у барной стойки и чувствую как меня мутит.
Вокруг постоянно кто-то ходит и на моей спине уже проявляются маленькие прожжённые отверстия от чужих взглядов.
– Есть только виски, – отвечает бармен
– Льда побольше тогда.
Возле меня стоит женщина, одетая в красное платье и чулки в сетку. Вырез на платье сочетается глубиной с марианской впадиной. Я в нём безрассудно тону.
– Сейчас упадёшь, парень, – одаривает она меня улыбкой и подмигивает.
Я беру свой виски, у меня идёт кругом голова – я напрочь отвык от женщин. Кроме турников, голода и работы( бог ты мой будто в армии побывал), я ничего особо и не видел, да и времени не хватало – друг просил не закрывать дверь в комнату, когда уходил. Всё вокруг в этом месте сжигает меня до кончиков пальцев.
– Вася! – кричит мне друг и отдаёт свой виски с колой. – Попей у меня, тебе уже хватит.
– Всё хорошо, – отвечаю я и делаю глоток. – Ну и как тебе здесь?
– У меня есть девушка…– бубнит он свою мантру, надеясь на спасение, – …поэтому я просто танцую. Ту в красном видел? Что она тебе сказала?
– Что-то про бездну восприятия....или глубину моего сознания....ох нет, она сказала что мой дружок ненароком облапал пятерых, пока стоял в очереди за напитком. Сказала разобраться с этим малолетним извращенцем!
– А ч-ч-то я? – испуганно заикается он и пьёт из стакана чистейший виски. – Я ничего, Вась, у меня же девушка.
– А у них задницы.
– Так хватит, – говорит он мне и тащит на танцпол.– Мы в клубе или где?
– Как скажешь.
Если во время танца перед вами ненароком проходит девушка, развернувшись при этом спиной, а потом ещё несколько, то можете не сомневаться – других мест полно и обойти вас можно сзади. Но они хотят другого. Всё это тайные символы и знаки, которых я в упор не замечал. Чёрт возьми, я был в клубе второй или третий раз за жизнь и никогда здесь не знакомился. Откуда мне знать что, те трое дам “за тридцать пять”, в чересчур коротких мини танцуют возле меня не просто так? А те две молодые, которых они перед этим оттеснили?
– В конце концов могли бы и заговорить, что языки проглотили? – отвечаю я другу, стоя на улице и затягиваясь сигаретой.
– А ты проглотил? -злорадно хихикает он пьяный.
– Иди к чёрту.
Взрослые мужчины в белых свадебных рубашках неожиданно окружают нас, мы разговариваем, они недоверчивы – чувствуют нашу конкуренцию. Мы же молоды – рубашки у нас цветные, а в венах закипает кровь. От нас нет запаха забродившего вина.
– Вы сами то где работаете?
У многих я замечаю обручальные кольца или белый след на загорелой коже. Ах вот оно что, думаю я и ожидаю услышать запах пороха.
– На “****”, электрониками в новом цеху. Приехали на практику, – отвечаю я.
Друг рассказывает о том, как автоматизировать теплицу всего лишь за двадцать миллионов и предлагает предзаказ всем, кто хочет стать миллиардером с этим проектом. Я вовремя оттаскиваю его и мы идём вновь пить и танцевать. Нас отпустили – может увидели самих себя в молодости?
– Привет, – говорю я молодой девушке рядом со мной.
Она танцует возле меня достаточно давно, а значит это считается не случайностью, проговариваю я больше для себя. Девушка улыбается и удостаивает меня изящным кивком. У неё смуглая, восточная кожа, джинсы в обтяжку и чёрная блузка, под которой голое тело. Танцы наши – тонкая грань между сексом в одежде и сигаретой в постели после. Но по меркам клуба – это все ещё движения под ритм.
Объявляют белый танец, и красавица берет меня за плечи, прижимаясь всем телом. Ещё чуть-чуть, и она сотрёт свои тонкие джинсы об меня. А потом танец обрывается, она садиться за стол, где хватает пару вилок салата. Перекинувшись парой слов со своим мужчиной, другом, приятелем, братом и ещё черт знает кем, она вновь встаёт и подходит ко мне.
Мой друг самозабвенно прикрыв пьяные глаза, наслаждается одиночным танцем – он держит слово, у него есть девушка. Странный человек – он всегда мне казался тем парнем, что без проблем ввяжется в любой фронт, будет отшвыривать одну девицу за другой, а таскаться всегда за самыми жуткими стервами. Я буквально чувствую, что он водит носом вокруг меня, а дома, наедине с собой, долго ломает голову почему от меня разит порохом. И всегда, стоит только мне ему приоткрыть старые кусочки окопной жизни, в его взгляде читается тоска. Он вновь и вновь возвращается к своей девушке и мечтает о фронте, пускай в слух и не сознается. Что-то такое его держит в той жизни и одновременно тянет к другой.
