— Садахам обещал её принести из кладовки. Тогда, мы сможем сдвинуть матрасы и спать вместе! — воодушевлённо отвечает Манхи.

[ Постой, ты спишь на полу? ] — пишу соседке вопрос, скорчив недоумённую рожицу, для пущего эффекта. Заодно, пытаюсь вспомнить, кто такой Садахам. На удивление, мозг с лёгкостью выдаёт нужную информацию, — «словно, жёсткий диск, в ответ на запрос системы» — приходит на ум удачное сравнение. Это, высокий паренёк, старший брат Манхи. Сын Сонэ и ДжеСона. А Сонэ — младшая дочь моей опекунши — ЁнСо. Он оканчивает старшую школу и готовится к местному выпускному экзамену — суныну.

— Ой, ты же бана… — Манхи запинается, но быстро себя поправляет, — … не отсюда. Мы, в Корее, спим на полу. Так принято. Но ты не волнуйся, у нас тёплый пол и очень удобные матрасы. Ты не простудишься, и ничего себе не отлежишь!

Девочка хихикает, видимо, имея в виду, попу. У Лиры она есть. Успел кое-как рассмотреть в один из визитов в больничный туалет. Пусть, схуднувшая, но весьма симпатичная и округлая. В этом я разбираюсь. Впрочем, если рассматривать объект целиком, грудь у моей драгоценности тоже имеется. Не весть, какая выдающаяся, но на первый размер тянет. Уверенно.

А Манхи должно быть мягко в любом случае. Она, далеко не худышка. Хотя, и не толстая. В её возрасте, девочки могут иметь лишний вес, если, тот не определяется как ожирение. В процессе бурного роста он выправляется, приходя в норму. Так гласили умные книжки.

Вопреки заверениям соседки, меня волнует не вопрос мягкости матраса, а неприятное ощущение, когда нет возможности опустить ноги с кровати на пол. Очень неестественно себя чувствую лёжа вровень с землёй.

Конечно, озвучивать свои страхи я не стану. Попробую провести ночь в таком положении, и уже по результату буду решать, что дальше делать. А сейчас, время выводить мою подружку на прогулку.

[ Поняла. Манхи, идём дальше? ] — предлагаю соседке не останавливаться на одной комнате. Она легко соглашается. Выходим из комнаты и натыкаемся на Садахама, волочащего вторую постель. Увидев меня, он застывает на месте, перегородив, весь коридор. Необычность его поведения проясняется через несколько секунд взаимного молчания.

— ЛиРа-ян, твои глаза, словно синева закатного неба, — выдаёт он, вслед за сестрой, комплимент моим очам.

«Блин, я же забыл очки нацепить!» — приходит на ум запоздалая мысль, пока я переживаю очередной прилив крови к щекам. — «Куда они запропастились?»

Вспоминаю, что оставил их в кармане куртки, и возвращаюсь в комнату, предварительно, пропустив парня вперёд. Ещё надорвётся. Манхи остаётся дожидаться нас в коридоре. Проходя мимо меня, Садахам, неожиданно, наклоняется вплотную к моему уху, и, щекоча его своим дыханием, тихо произносит:

— ЛиРа, не показывай свои глаза Оби. Она этого не переживёт!

Он успевает разорвать дистанцию между нами до того, как его манёвр замечает оборачивающаяся Манхи. Словно, ничего и не было.

— Лира, идём! — поторапливает меня нетерпеливая соседка. — Иначе, до ужина не успею всё показать!

Снимаю с вешалки свою куртку, извлекаю из её недр очки и водружаю их на законное место. Поколебавшись, прихватываю пуховичок с собой. Ещё не хватало, чтобы ЁнСо увидела меня раздетым. Раскричится, как пить дать!

Манхи оказалась хорошим гидом. Честно говоря, ожидал от неё невнятных объяснений, перескакивания с одной темы на другую и излишней эмоциональности. Ничего подобного. Девочка продемонстрировала великолепные навыки рассказчицы и понимание предмета. Конечно, не обошлось без шероховатостей.

Первым делом, пока мы идём по коридору, к лестнице, Манхи показывает на каждую дверь и рассказывает, кто там живёт. Напротив нас находится комната двух сестёр — дочерей старшего сына ЁнСо — ЁнХо, и его супруги — АРан. Тех, которых, недавно упоминала Манхи — Оби и ХёДжин. Следующая дверь — их родители а, напротив, рядом с нашей, — комната Садахама и ТэСона. Дальше, по той же стене, расположились родители Манхи и её брата.

— Хальмони и ачжосси ВонХо живут внизу. У них там комната, — добавляет девочка, завершая квартирный вопрос.

[ А кто живёт в остальных комнатах, привидения? ] — шутливо интересуюсь у своего «гида». Та, округляет глаза.

— Не шути так! Самая ближняя комната к лестнице совершенно пустая. Родители используют её для наказаний. — Девочку, ощутимо передёргивает от собственных слов, но она продолжает, переходя на шёпот. — Я очень сильно боюсь там оказаться, как и все, наши. Просидеть в одиночестве, запертой на замок, несколько часов подряд — это невыносимо!

[ Почему? Там холодно? ] — искренне удивляюсь словам подруги. Она отрицательно мотает головой.

— Нет, там тепло! Но если тебя лишают общения — это самое страшное наказание. Как и бойкот. В школе, такие девочки и ребята, обедают одни, с ними никто не разговаривает. Тоже самое у взрослых. Это ужасно!

Задумываюсь над словами Манхи. Судя по всему, у них тут сильно развит коллективизм. И отлучение от оного, означает социальную смерть. Ну, или контузию, как минимум.

[ Поняла. А остальные комнаты, что в них? ]

— Они всегда заперты. Нам не разрешают туда входить, — отвечает Манхи, не подозревая, что создаёт интригу из воздуха. — Пойдём, я покажу тебе нашу кухню! Я люблю помогать маме, готовить. Она научила меня делать кимчхи, по особому рецепту. Я, потом, тебя научу. Любая девушка, для своего парня, обязана уметь её готовить.

«Лира, хочешь научиться готовить блюдо, под названием кимчхи? Будешь иногда меня баловать» — мысленно обращаюсь к своей принцессе. Прислушиваюсь, в надежде получить ответ, но, разумеется, этого не происходит. Моё альтер-эго безмолвствует. Вспоминаю, что в родном мире неплохо освоил поварской навык. Особенно, оставшись в одиночестве. Готовка хорошо помогала отвлечься от негативных мыслей.

«Если, местные мужики в восторге от кимчхи, значит и мне зайдёт. Пусть Манхи рецепт сдаёт!» — с лёгкой руки решаю я важный вопрос. Но, когда соседка, объясняет, что собой представляет кимчхи, желание заняться пополнением собственной кулинарной книги быстро испаряется. Я, лучше, капусту по классике наквашу.

Спускаемся на первый этаж. Здесь царит лёгкое оживление. Несколько человек собрались за большим, обеденным столом, занятые просмотром какого-то мыла, транслируемого по местному каналу на здоровенный телевизор, закреплённый на стойке. Среди присутствующих узнаю ВонХо, ЁнСо, АРан и ДжеСона. На столе стоит бутылка с какой-то, явно спиртосодержащей жидкостью, несколько стопок и мисочки с разнообразными закусками, в которых, присутствующие, ловко орудуют палочками, извлекая на свет и отправляя в рот их содержимое. На пространстве, определённом мной как кухня, занимается стряпнёй Сонэ. В этом нелёгком деле ей помогает ХёДжин. Обе стряпухи, без отрыва от процесса, периодически поглядывают в телевизор меньшего размера, имеющийся в их распоряжении, по которому идёт всё тот же фильм. По залу витают непривычно-терпкие ароматы съестного, доносится приглушённый гул голосов и звон палочек по керамике. В общем, обычная, домашняя обстановка.

— Девочки, не уходите далеко, скоро будем ужинать, — замечая нашу компанию, произносит ЁнСо. — ЛиРа, тебе понравилась комната?

Пишу женщине слова благодарности за оказанное гостеприимство. Вовремя спохватившись, кланяюсь, чем вызываю одобрительную улыбку.

Манхи тянет меня за рукав куртки.

— Лира, идём.

Выходим на улицу, и я, без промедления, надеваю куртку. Налетевший с океана холодный ветер коварно забирается под свитер, выдувая остатки тепла. Кошусь на свою соседку. Ей хоть бы хны. Не смотря на кажущуюся ненадёжной защитой от порывов злого ветра, флисовую курточку, в которую она одета, внешне, Манхи, не проявляет никаких неудобств.

«Наверное, нужно родиться в этих, продуваемых всеми ветрами местах, чтобы привыкнуть к такой погоде»