— Черт бы подрал проклятого принца Константина! — в сердцах выругался он. — Разве христианин мог додуматься до такой мерзости⁈
— Я слышал, что французы называют его Черным принцем или герцогом, — поддакнул командиру первый лейтенант Тайлер. — В конце концов, он попортил им крови не меньше, чем наш принц Эдуард.
— Жаль только, что нам еще больше!
В этот момент оказалось, что за первой канонеркой идет вторая, еще одна прошла узким проливом перед цитаделью, а за островом Микельзе показался до боли знакомый силуэт «Валориуса», служившего теперь русским. Это для небольшого и слабо вооружённого шлюпа было уже несколько чересчур, и Хатчинсон предпочел ретироваться, чтобы доложить командованию о сложившейся ситуации.
Примерно через час в адмиральском салоне нового флагмана Нейпира собралось руководство союзников.
— Господа, — на правах хозяина начал сэр Чарльз. — У меня есть для вас не самые приятные новости. Русский флот рядом. Принц Константин привел его на помощь Бомарзунду.
— В таком случае, — криво усмехнулся Бараге д’Илье, — раз уж он пришел сам, для вас не составит труда разгромить его в правильном сражении?
— Боюсь, что нет, сэр, — скривился как от зубной боли британский командующий.
— А что так?
— Дело в том, мон ами, — склонившись к уху соотечественника, пояснил Персиваль-Дюшен, — что у линейных кораблей большая для здешних вод осадка. Увы, но ни мы, ни месье Нейпир не сможем подойти к русским канонеркам достаточно близко.
— Но если ничего нельзя сделать, зачем же мы собрались?
— Нам нужно определиться. Либо мы продолжаем высадку десанта и штурмуем крепость. Либо уходим, пока принц Константин не начал ночные атаки своими ужасными минами.
Как только Нейпир закончил, взгляды присутствующих скрестились на французском генерале, и тот понял, что решение зависит в первую очередь от него. Луи Ашиль Бараге д’Илье, второе имя которого с учетом французского произношения означало Ахилл, в честь величайшего героя Троянской войны, жаждал действий. Когда-то очень давно, ещё семнадцатилетним адъютантом, он в рядах «Великой армии» Наполеона уже участвовал в походе на Россию. Увы, но та кампания не принесла ему ничего хорошего. В битве при Лейпциге молодой офицер потерял левую руку. Вскоре умер от нервного расстройства его отец — Луи Бараге д’Илье, отданный Бонапартом под суд за разгром и сдачу в плен русским партизанам шедшей в авангарде бригады Ожеро из состава его дивизии.
Так что карьера задалась далеко не сразу. Позже Луи Ахилл участвовал в «ста днях». Воевал в Алжире, подавлял заговоры республиканцев, снова воевал, пока, наконец, сам не принял участие в Перевороте 2 декабря, приведшем к власти Наполеона III. И вот теперь, после всех усилий у него появился шанс. Наверное, главный в жизни. Одновременно получить маршальский жезл, поквитаться с русскими и стереть позорное пятно с фамильного герба!
— Константин доставил в крепость подкрепления?
— Да. Точных данных пока нет, но не менее двух батальонов с артиллерией. Кроме того, не надо забывать, что хотя его моряки мало что стоят на кораблях, воюют они ничуть не хуже пехоты…
— Черт бы вас побрал, месье адмирал! — взорвался Бараге Д´Илье. — Не от этих ли «мало что стоящих» московитов вы удрали из-под Або? И не они ли надрали нам всем зад у Кронштадта?
— Вы забываетесь! — покраснел, как будто с ним вот-вот случится удар, Нейпир.
— Ничуть! Сколько еще вам нужно потерять кораблей, чтобы вы оставили ваш несносный снобизм и поняли, что воюете с храбрым, сильным и не признающим ограничений противником?
— Мы по крайней мере воюем…
— Это вы мне говорите? — потряс культей генерал.
— Господа, мне кажется, нам всем нужно успокоиться, — попытался примирить соратников Парсеваль–Дешен, но его соотечественник уже взял себя в руки.
— Мы должны взять эту проклятую крепость! — мрачно и немного торжественно заявил он. — И у нас есть все для этого. Два новых батальона ничем не помогут защитникам Бомарзунда. В особенности, если флот сможет прикрыть нашу атаку. Может ли армия надеяться на вас?
— Полагаю, что да! — кивнули переглянувшиеся адмиралы.
— В таком случае, пора начинать. У нас не так много времени, так что не будем его терять.
— Сейчас? Утром? На глазах у противника?
— Я храбр, как и все французы, но не безумен. Уже почти утро. Сегодня около полуночи наши основные силы начнут десантную операцию у мыса Транвик. Я отправлю туда бригаду Хюга и 51-й линейный полк из бригады Гризи. Обеспечьте нас шлюпками и прикройте парой тяжелых кораблей. А чтобы отвлечь силы русских и заставить их растянуть оборону, второй точкой высадки мы изберем отдаленные позиции. Одну на северо-востоке, у островка Хультагольмен. Туда мы направим отряд из трех тысяч моряков под командой полковника Дженеса, включая 900 англичан. Разумеется, сэр Чарльз, если у вас нет возражений.
— Да, такие силы я готов выделить для наземной операции. Но где вы планируете третий удар?
— На западе. 48-й полк под началом самого генерала Гризи высадится вместе с пушками у Харалсби и за час спокойного марша доберется по дороге до Кастельхольма, заняв который, без промедления пойдет дальше. Всем колоннам назначается место встречи и расположение главного лагеря в деревне Финби, стоящей в трех километрах от крепости.
— Разумно ли распылять силы?
— Зато мы вынудим врага к тому же. И если исходить из того, что Константин не притащил с собой 1-ю Гренадерскую дивизию в полном составе, то им придется располагать куда меньшими резервами… От вас, мсье, я жду поддержки с кораблей для проведения нами фортификационных работ по обустройству батарей. Обстреливайте крепость непрерывно с самого начала высадки на берег!
— О, в этом вы можете не сомневаться.
Ставший ареной схватки между союзниками и Россией Большой Аланд был самым крупным островом среди шести с половиной тысяч своих более мелких собратьев и просто торчащих из воды скал, совокупность которых представляла настоящих лабиринт из шхер. Мало того, береговая линия его была изрезана многочисленными бухточками, а суша — цепочкой озер. Настоящее водное царство, для овладения которым необходимо иметь и армию, и флот.
Бомарзунд расположился на крайнем юго-востоке Большого Аланда. И сам он, по сути, отделен от остального острова с запада. Сначала глубоко врезающимся в берег заливом, в основании которого стоит древний замок Кастельхольм, превращенный нынешними владельцами в склад для зерна. Дальше узкая перемычка суши, тем не менее, пересеченная довольно глубоким ручьем, через который перекинуто целых два моста.
Затем широкой дугой на Северо-Восток почти до противоположного берега тянутся озера, между которыми имеются узкие и топкие проходы. После них высится каменистый холм или, скорее, даже небольшая гора, заняв которую можно контролировать не только берег, но и всю прилегающую территорию.
Можно сказать, что эта часть главного острова архипелага почти изолирована от остальной его территории и представляет собой отдельный клочок суши диаметром около восьми верст, который было бы весьма просто оборонять, если не возможность десанта, практически в любой точке побережья. В центре находится деревня Финби. От нее лучами во все стороны расходятся дороги.
Пожалуй, именно здесь и развернутся наши главные силы. Где бы союзники ни решились на высадку, до них не более четырех-пяти верст, которые батальоны пройдут за час. Для прикрытия берегов и наблюдения достаточно развернуть сеть пикетов из вооруженных винтовками стрелков. Ну а если что-то пойдет не так, всегда можно отойти под защиту крепостных пушек или кораблей.
Хорошо бы еще узнать заранее направление главного удара союзников, но, по здравому размышлению, это выяснится в течение ближайших нескольких часов. А пока мы заканчивали распределение сил.
Юг, как наиболее опасное направление, возглавил генерал Вендт с его 9-м Абосским и 11-м Аландским Линейными Финляндскими батальонами, усиленными двумя ротами финских гренадер. Скалы и камни южного берега густо заросли лесом. Идеальные условия для засады. Ему же придали и полторы сотни охотников — добровольцев из местных жителей. Пусть и не обученных солдатскому делу, зато умеющих метко поражать цель из своих штуцеров.
