Возвращаюсь в постель, голова и правда болит, кружится, диагноз я сама себе могу поставить, сотрясение мозга, после такого удара-то. Вот только дел у меня неотложных столько, что болеть некогда.
— О чём, вы? Милая Аннабель, вы же влюблены в меня без памяти, — сказал и прикусил губу. Наверное, с королевой этот трюк срабатывает, но меня рассмешил.
— Вот именно, без памяти, но вопрос в другом, с чего вдруг такая спешка? Не поэтому ли поводу? А?
Депеша лежит у меня под подушкой, достаю письмо с печатью и протягиваю мужу.
Фредерик раза три прочитал и побледнел.
— Что, любовница выходит замуж? Да ещё и за моего опекуна? Который вас терпеть не может? Надолго ли мы едем в столицу? Как мне кажется, милый мой муж, ровно до того момента, как нога герцога, как его там, Эдуарда, переступит порог дворца королевы. А мы с вами пойдём далеко и надолго. Я в монастырь или психушку, а вы в гарнизон на границе, откуда живыми не возвращаются!
Выговариваю это и замечаю смешные пассы Бишопа, он пытается мне напомнить, что в этой жизни я – дура!
— Ой, Бишоп, и так понятно, что мы тут все идиоты! Что претворяться-то? Наливайте, Фредерика надо спасать от сердечного приступа.
Бишоп молча наполнил следующую рюмку шнапсом. Протянул Фредерику.
Что-то подсказывает мне, что муж не слишком умеет пить, но при Бишопе откровенничать не хочет. Пришлось проявить хитрость и попросить Ричарда сходить на кухню за куском пирога, он быстро сообразил и вышел, но дверь не закрыл.
— О, Аннабель! Я влюблён в тебя, но что мне делать? — тут же заскулил муж, испугался дальнего гарнизона, в случае моей смерти? И смотрит, не моргая, чуть не рыдает.
— Что вы так уставились на меня?
— Ничего, ты очень красивая, и какая-то совершенно другая. И моё сердце уже рассыпается от мысли, что ты меня теперь не любишь…
Он подсел ближе и схватил меня за руки, начинаю опасаться за свою бесценную девственность. В случае чего начну визжать и звать Бишопа.
— Милый, ты грелка в постели королевы. Как я могу тебя любить?
— Это позорное обстоятельство, но иначе я был бы в том самом гарнизоне уже года два как… Ты меня спасла от трибунала!
Открываю рот от удивления, а Фредерик уже тянется за поцелуем.
— Стоп! С этого момента подробнее, мой друг, я тебя что? — рукой ловлю его лицо и притормаживаю в опасной близости от своих яблочных губ, получилось смешно, однако мне не до смеха. Я спасла преступника?
Мне кажется, что вот этот 100% Бишоп! 38 лет, англичанин, красивый, серьёзный!
Глава 10
— Та-а-ак! С этого места подробнее, мой друг! И обойдёмся без лжи! — прищурила глаза и сморщила носик. Вижу, как это подействовало на мужа. В глазах появилась такая поволока влюблённости, и ему реально кажется, что я должна от этого заскулить от восторга?
— Ах! Аннабель, меня вызвали на дуэль, а поединки под строжайшим запретом. Стреляю я очень хорошо, поэтому филигранно попал в моего противника, слегка ранив. А он просто промазал. Нас хотели отдать под трибунал, но противник откупился штрафом, а я попал в поле зрения королевы.
— С кем дуэль и по какому поводу? — признание мужа заставило меня задуматься. Что-то в этой истории не клеится. И настоящая Аннабель знала правду, но теперь уже не скажет. И даже записочку не оставила. А эти все молчат.
— Не могу сказать. Дал клятву!
— Ой, да бросьте вы! Из-за женщины? — накидываю красивый халат, похожий на какое-то турецкое одеяние, рассматриваю вышивку, но и за Фредди неустанно слежу. Ещё бы голова не болела, это лекарство Рихтера ни черта не помогает.
— Да, из-за женщины!
— Ну кто бы сомневался. И поди с Эдуардом? — ляпнула от фонаря, совершенно не задумываясь и попала, да ладно? Муж потемнел, как грозовая туча.
— Госпожа, вы же потеряли память! — процедил сквозь зубы.
— Когда нет памяти, приходится включать интуицию! Мой друг! Раз я всё узнала, то последний вопрос, это из-за меня? Мне же было-то 16 лет.
— Хорошо. Сдаюсь, я лишь намекну. Вы мне понравились на первом балу, когда юных девиц представляют при дворце. Обычно это происходит в 14-15 лет от роду, но опекун не позволял вам выходить в свет. Вы сильно заикались, очень! Поэтому почти всегда молчали, даже не здоровались, только улыбались и слегка кивали в ответ. Я увидел вас, влюбился и приглашал на все танцы, какие только успевал. А потом герцог разозлился, мы поругались и в результате дуэль.
Фредди помог мне открыть огромное окно наподобие французских и выпустить собак на прогулку, сели на небольшой диванчик, и продолжили беседу.
— А потом я в вас влюбилась, и вы предложили пожениться? — задаю наводящий вопрос, становится всё интереснее и интереснее.
— Больше я ничего не могу сказать!
— Не можете, Фредди, или не хотите? Я ведь начинаю подозревать, что вы меня вынудили, вы или ваша королева?
— Это дело государственной важности, настолько запутанное, что стоит мне проговориться, и уже гарнизон покажется раем.
Фредерик вскочил на ноги, склонился, поцеловал мою руку и хотел бежать. Но я уцепилась за его пальцы, просто так он не сбежит!
— Последний вопрос! Почему я всё ещё девственница?
— Запрет королевы! Я не смею ей изменять, пока у нас связь!
— Подумать только, такой верный любовник, что даже с женой не изменяет любовнице! — я проговорила это слишком громко. Как бы никто в доме не подслушал, Виолетта, например.
— А вам бы хотелось?
— Уже нет! Но вернёмся к насущным проблемам. У меня утром был доктор Рихтер, светило медицины, и он сказал, что я очень больна. Меня две недели нельзя трогать. Инфлюэнце и всё такое, вы же не хотите во дворец привезти заразу. Так и скажите, что госпожа баронесса болеет, ждёт своего опекуна, и когда тот приедет и сам меня выкинет из замка, тогда и буду думать, где прятаться. Меня Бишоп заберёт к себе содержанкой, мы уже договорились!
— Аннабель, умоляю! Не делайте глупости! Останьтесь моей женой, так лучше для всех! — простонал Фредерик и снова уселся рядом.
— Лучше для вас? Вы забыли? Я же глупенькая! Глупости, это моя суть! Причём на законных основаниях, при дворе снова появится повод судачить обо мне.
— Я думаю, что Эдуард вам не позволит, скорее убьёт вас, чем отпустит от себя. А потом меня.
— Не поняла, он меня любит?
— Нет, что вы! Он просто не хочет терять ваши земли, доходные дома в столице, фабрики и верфь в порту, вы очень богаты, госпожа Аннабель. Очень! И как бы сказать деликатнее, он считает вас собственностью! Больше я ничего не могу сказать, простите. Так хочу вас поцеловать, но не хочу всё разрушить! Мне кажется, что вы со временем поменяете своё мнение, и простите меня!
Он встал, поправил свой камзол, поклонился и стремительно вышел. Жеманность в нём куда-то магическим образом исчезла, понял, что на меня эта мишура не действует, стал собой?
Я зависла в пространстве! Есть о чём подумать!
Богатая, очень красивая, всем мешаю, ничего не помню, но закон безжалостен, раз я замужем, то должна следовать за Фредериком. Однако герцог приватизировал меня, и, кажется, собирался отправить в монастырь? А ещё секрет, Аннабель не была дурой. Она просто сильно заикалась, и с ней никто не разговаривал. Никто не учил грамоте, никто не верил в её разум, просто оставили как есть, чем глупее богатая наследница, тем проще прибрать к рукам её имущество! Вот же сволочи!
Есть с чем разобраться. Зато, теперь стало хоть немного понятно. Королеве, да и Эдуарду я как кость в горле. Если они поженятся, то станут ещё богаче, а я лишусь последнего.
Может быть Фредди не самый плохой вариант, не для жизни, но хотя бы не загреметь в какое-то закрытое заведение. Голова кругом. Вот попала!
— Бишо-о-оп! Зайдите ко мне, мой друг! — крикнула в коридоры замка, и через пару минут управляющий появился на пороге.
