Тру пальчиками виски, коньяк согрел, но идей не подкинул. Да и какие тут идеи, я ничего не знаю об этом мире, о моей семье, законах, правилах…

— Вы и правда очень поумнели, я несколько минут рядом с вами и понимаю, что вы действительно не Аннабель, но очень на неё похожи. Вас кто-то нанял? Её убили?

— Бог с вами! Может, у Аннабель были приметы? Шрам или родинка, что-то что нельзя подделать? — пытаюсь поймать последнюю спасительную соломинку. Если Бишоп обвинит меня в преступлении, то и психушка раем покажется.

— Я знаю, что у Аннабель с детства была приметная родинка, но на попке, вы же…

Он не успел ничего сказать, как коньяк, сделав круг по моему телу, снова ударил в голову. Я резко повернулась спиной к несчастному управляющему. Задрала юбку и приспустила кружевные панталончики.

— Ну что? Есть мушка? Умоляю, не молчите! — до меня и не доходит, что у Бишопа дыхание сбилось от моей выходки.

— Е-е-е-есть! Прикройтесь, ради бога, я же мужчина! Господи! Как теперь успокоить свою плотскую страсть! — задыхаясь простонал несчастный Ричард.

— Да, бросьте, вы что голых женщин не видели?

— Баронесса! То женщины! А то вы! Такое привлекательное создание, даже мёртвого из могилы поднимет. А если ещё слушать ваши речи, такие жаркие, ироничные и …

— Бишоп, выдыхаем! Раз-два! И наливаем. Надо выпить! Решение само себя не найдёт! — поправила свой наряд и улыбнулась. Зря я, наверное, так с ним.

Мы снова приняли по несколько глотков спасительного коньяка или виски, кто его знает, как это пойло тут называют. Бишоп покраснел, но держится.

— Родинка на месте, да и вы похожи на себя. Вы это вы. Но как?

— Не могу сказать. Такая очнулась, — побоялась признаться, что я совершенно другая женщина, опытная, слегка стерва от жизни такой с мужем козлом, но в теле этого милого ангелочка, от одного вида которого у мужчин в штанах всё твердеет. Неплохая опция, только вот пользоваться ей надо осторожно.

— У меня появилась идея, — Бишопу второй бокал явно пошёл на пользу.

— Так! Давайте, пока мы не напились от безысходности.

Он улыбнулся, и я чувствую, что проникся ко мне симпатией и искренне хочет мне помочь.

— Вы снова притворяетесь дурочкой, а я привезу из столицы моего друга, очень известного доктора. Он сделает заключение, что вы временно умнели, вследствие удара головой, а потом ваша гениальность неожиданно пошла на убыль. И так от вас отстанут.

Он очень долго посмотрел на меня.

— А мне идея нравится, но в части про доктора. А вот про глупость не совсем поняла, открывать рот, хлопать ресницами и молчать?

— Именно! Всё вы правильно поняли, дорогая моя! Аннабель заикалась, если у вас не получится, то лучше молчите!

— О! Уже дорогая? Стоило вам только попку показать! Всё-всё, не обращайте внимание, у меня стресс. Я правда испугалась этого инквизитора и на всё согласна. Дура, так дура, только не психушка.

— Вот и замечательно! Ещё по одной?

— Ага, а потом найдём себя в страстном порыве на полу, кстати, а вы знали, что Аннабель девственница?

Из рук Бишопа эпично выпал бокал и разлетелся на мелкие осколки, кажется, мне больше пить нельзя, я ведь даже не завтракала, а уже обед.

Глава 7

После моих откровений бедный Бишоп чуть не поймал сердечный приступ. Со стоном попытался выпроводить меня на кухню к Матильде обедать! А потом сказаться больной и лечь в постель.

— До моего приезда не поднимайтесь с постели, ну и взвинтили вы меня! Как теперь успокоится? — несчастный ведёт меня по тёмному коридору, а я ощущаю, как горит сильная мужская рука, что держит меня под локоть. Боится, что я уже пьяненькая и готовая упасть? Зря! Он бы с нами 8 марта хоть разок отметил и понял, что я вообще ни в одном глазу. Просто был план, выпить как следует, уснуть и очнуться в своём мире. Тут мне не выжить, теперь я в этом уверена на сто процентов. Чтобы не расплакаться от нахлынувших чувств и жалости к себе, останавливаюсь и в темноте вглядываюсь в лицо моего неожиданного рыцаря:

— Бишоп, поклянитесь, если меня бросит муж, герцог и вообще все, и я окажусь на улице, то вы меня приютите, — неожиданно, пока мужчина такой горячий, решаюсь на последний авантюрный план. Один надёжный кавалер, это уже что-то. Он бы мне той Кристине, очень понравился, влюбилась, не задумываясь, а вот он на меня настоящую, даже не взглянул бы. Но сейчас я Аннабель, и выгляжу ребёнком рядом с ним.

— Клянусь! Неужели вы думаете, что кто-то вас действительно выкинет?

Он произнёс это слово, осознаю, что его значение в этом языке двоякое, «вытолкнет, столкнёт», и я услышала совсем другое, как озарение. Так кстати оказалась открытой дверь в парадную столовую, втягиваю несчастного Бишопа и прикрываю дверь. Приподнимаюсь на носочки, и на ухо управляющего шепчу:

— Мне кажется, что Аннабель не сама упала в колодец, её, то есть меня столкнули, посмотрите на мою шею, два синяка и на лице. Меня кто-то придушил, и бросил умирать. Какой-то мужчина или крепкая женщина, так что очутиться на улице, для меня лучше, чем оказаться в психушке или сдохнуть в канаве от рук очередного убийцы.

Надо было видеть лицо Бишопа. Он вдруг обнял меня, и поцеловал в лоб. Смутился, как подросток.

— Клянусь, я вас не оставлю! И постараюсь найти, того, кто это сделал. Простите, не сдержался…

— Да бросьте, а вдруг это кто-то от герцога. Ему это выгодно, нет меня, нет позора, нет наследницы, а у него алиби, также и королева, приказала, а потом лично приехала проверить, расстроилась бедняжка, что я живая. Эх, Бишоп, кажется, я нужна только вам и Линде. Постарайтесь меня защитить.

— Ох, сударыня, ваш ум, красота и то, с каким жаром вы умеете говорить, сводят с ума. Не могу больше рядом с вами оставаться. Пожалейте, не дразните, я и так весь ваш, — он отстранился, наклонился и поцеловал мою руку.

Откланялся и сбежал в столицу за доктором. Бедный, мчался верхом из столицы, а теперь не успел отдохнуть и обратно, но хоть в карете. Впервые мужчина совершает ради меня такие грандиозные подвиги. Если бы не коньяк в крови, то я, наверное, сейчас упала бы тут от избытка чувств и страха за себя.

Вздохнула, поправила свой домашний наряд, локоны и прошла на кухню, не обращая внимание на протесты кухарки, что госпоже тут не место, с диким аппетитом набросилась на обед. Матильда смирилась, улыбнулась, подала пирог, плошку с наваристой похлёбкой и какой-то напиток, напоминающий компот. У меня есть вопросы ко всем, кто живёт в этом замке, но задавать их я собираюсь между делом, уверена, что слуги всегда знают больше, чем хозяева. Проверим мою теорию:

— Вкусно. А скажи-ка мне, милая Матильда, в каких отношениях я с Бишопом? — не успеваю договорить, как получаю ответ:

— Как кошка с собакой! — выдала кухарка и подлила ещё компот в мою кружку. Жаль не коньяк. Сижу, открыв рот и забыла дышать. Быстро же мы с ним примирились.

— А сколько дней его не было в поместье, он же в город уехал? Я про день спрашиваю, когда я пропала! — меня терзают некоторые сомнения.

Матильда закатила глаза и начала загибать пухлые пальцы, считая и вспоминая, что и когда происходило.

— Долго не было, кажется, он за день до несчастья уехал в порт, это дальше столицы, много дальше. В экипаже день трястись, это почитай только от столицы.

Теперь наступил мой черёд закатывать глаза.

— Значит он не мог знать, что тут случилось. И не мог видеть кого-то постороннего, ну, чужого в нашем поместье? — решила отвести подозрения от Бишопа, кто их знает, этих слуг. Не такие они и глупые, как обычно думают господа. Быстро все сопоставят, поймут и сделают выводы, что я подозреваю моего нового защитника. Надо держать ухо востро, лишнего не болтать.

— Чужих у нас бывает мало, но бывают. Королевские охотничьи угодья за ручьём, там и замок есть, и постояльцы всякие. Погонят зайца, плюют на границы и к нам заезжают. Надоели, Волк однажды загрыз псину одного ни то графа, ни то барона, ох скандал разгорелся, но герцог всё уладил.