Мид знал столицу как своих два пальца, поэтому уверенно вел повозку, на которых тут разъезжали горожане. Повозки похожи на фиакр, бывают двухместными бывают четырёхместными. Надо у себя такие делать. Хорошая задумка. Торговый район был так переполнен, что наш фиакр еле передвигался в этой толчее. И лишь уверенность в своем праве и холодный взгляд Мида, не давал местным на нас набросится с угрозами.

Часа четыре понадобилось, чтобы доехать к нужному торговому дому. Громко сказано, конечно, про дом. Длинный склад, из которого носили грузы в крытые телеги. Командовала всеми высокая, худощавая женщина, увидев нас, нахмурилась и пошла в нашу сторону:

— Кто такие, чего высматриваете?

Глава 31

— Мы ищем Ариста Ворга, — стал вести переговоры Мид, а я рассматривала свою предполагаемую соперницу. Хотя почему соперницу. Я за Волка воевать не собираюсь. Если бы не Максимилиан с его желанием увидеть отца, моей ноги вообще бы тут не было. Я знаю своего сына, если ему что-то взбрело в голову, он не отступит, может только на время утихнуть.

А тем временем девушка сверкнула на нас с Мидом недовольным взглядом и громко крикнула:

— Я знать его не желаю скотину неблагодарную, если у вас с ним дела, так ведите их с ним. Ноги его тут не будет.

Миду понадобилось все его обаяние и сноровка обольщать, чтобы торговка успокоилась и поведала, что произошло.

— Он бросил меня перед самой свадьбой, неблагодарная скотина. Все из себя высокородного строит, а сам как есть бандит. Я его нашла на побоище, никто не выжил, кроме него. Караван разграблен был полностью, вокруг трупы, ни документов, ни бирок, кто караван вел, даже магические печати уничтожены. Мощная была битва. И пригрела на груди недобитка, помогла выздороветь, в дело взяла к себе. Думала, у нас любовь, а он все какой-то Деей грезит. Может, и была у него, когда девка, да кому он теперь нужен-то такой, — женщина в сердцах плюнула, — Я думала, слюбиться, куда ему без памяти деваться, а он, как гнум проклятый, ускользнул прямо в день свадьбы. Теперь стыда не оберёшься, перед всем торговым людом опозорил.

В общем, как я поняла, Амарант что-то вспоминал во снах. Из-за этого бросил невесту накануне свадьбы и ушел в загул. Мид даже узнал, в какой таверне он сейчас проживает.

Злость моя на Амаранта уже прошла, даже ревности не было. Лишь негодование на судьбу, которая так крутить Тиборием. В чем-то виноват он сам, а где-то так сложились обстоятельства. Может, истинность кому-то и во благо, но точно не Амаранту. На секунду я даже подумала оставить все как есть. Оставить его в покое, пусть живет сам, без вечного дамоклова меча над головой, в виде нашей истинности.

Но тут же вспомнила синеглазые взгляды детей, Макс упертый, и настрадавшаяся Ария. Все они достойны спокойной жизни. Все, и Амарант тоже. Уже входя в таверну, я решила, что пусть все идет как идет. Не буду желать больше того, что будет дадено. Как-то перегорело все внутри, хочется спокойствия. Мое решение словно понравилось золотистой силе, а может просто ей понравилось мое спокойствие, золотая волна прошлась впереди меня, смывая противный затхлый воздух помещения.

Это почувствовал Мид, удивленно взглянул на меня, но потом его отвлек хозяин, стоящий за стойкой. После недолгого разговора, Мид подошел ко мне и кивнул в сторону дальнего стола, за которым спиной к нам сидел мужчина. Длинные черные с проседью волосы были распущены, спина обтянута серой рубахой. Мужчина странно замер, одна рука была на кружке вторая безвольно повисла вдоль тела, он словно чувствовал, что пришло по его душу.

— Это он, — лаконично сказал Мид.

Золотая сила уже объяла коконом сидящего мужчину. Я чувствовала все его шрамы, его много раз ломанные кости. Ощущала его боль и отчаянье. Я узнала Амаранта даже со спины.

— Я сама, — сказала имперцу, на что он мне кивнул и остался сидеть за столом, а я на негнущихся ногах пошла к своему мужу.

Села за его стол, на скамью напротив и замерла, разглядывая Амаранта. Страшный бугристый шрам пересекал все лицо, уродуя аккуратный нос и щеку, удивительно, что глаз остался на месте. Оба глаза. Синие, сверкающие узнаванием и болью. Он громко сглотнул так, что заходил острый кадык на шее, с шумом выдохнул многодневный перегар.

— Дея.

— Анодея Сахрами, — кивнула я мужчине, — к тебе вернулась память?

Насколько я знаю амнезия может пройти, если увидеть знакомые места или лица родных людей.

— Я видел тебя во снах, — прохрипел он, потом опустил голову, отчего его волосы упали вперед, прикрывая лицо, — зачем ты нашла меня? Я только поверил, что ты всего лишь призрак. Уроду не место в прошлой жизни, какая бы она ни была.

— Да как ты смеешь?! – мое спокойствие и терпеливость сразу ухнули в пропасть, а им на смену пришла ярость. Да, он настрадался! А его дочь? А наш сын, который хочет отца, а я, в конце концов, выплакивающая слезы одиночества в холодной постели. – Как смеешь себя жалеть и не думать о других?!

По таверне прошелся ветром легкий жаркий ветерок, который не понравился местным забулдыгам. Они опасливо косились на наш столик и в темпе покидали насиженные места. А золотая сила ярилась по комнате смерчами, отчего заскрипела вся прибитая к полу мебель, а хозяин таверны попытался пойти в нашу сторону. Его остановил Мид, и дав в руки увесистый кошель выпроводил вон, сам же опять уселся за стол и с удивлением смотрел по сторонам, прислушиваясь к моей силе. Амарант медленно поднял на меня взгляд, с удивлением рассматривая мое негодующее лицо.

— Что ты вспомнил? – спросила я со злостью.

— Тебя, нашу страсть, — голос словно не повиновался Амаранту, он смотрел на меня, не понимая, почему я так злюсь, — Ты так же прекрасна, как в тот день, Дея, но я теперь другой, я не достоин касаться тебя, любовь моя, — его рука дотронулась до обезображенного носа.

— А твоя дочь? Неужели ты не помнишь свою дочь, извращенец?! – припечатала я его, покраснев, это надо же, из всей жизни, помнить лишь нашу страстную связь.

— Дочь? – Амарант удивлённо смотрел на меня.

— Кем ты был не помнишь? Бросил целый город, свою дочь…

— А-а-а, — Амарант скривился и схватился руками за виски, его глаза на секунду подернулись белой пеленой.

— Не кричи, вспоминай! — я все еще была зла на него, за его апатию, за его признание поражения. Волк никогда не сдаётся! Так считают все его знакомые. И меня сейчас бесила его покорность судьбе. Золотая сила кружила вокруг нас золотистым смерчем, и проникая внутрь тела Тиборея, вычищала из него осколки магических заклинаний, которые мешали ему нормально жить, блокируя память. Через какое-то время Амарант замер, прикрыв руками голову, а потом медленно поднял на меня взгляд потемневших синих глаз:

— Где моя дочь? Где Ария?

— Да неужели? Вспомнил о дочери! – я сжала зубы, чтобы не сказать что-нибудь еще язвительное.

Амарант скривился, дотронувшись до своего носа, провел пальцами по шраму, сам же, не отрываясь, рассматривал меня.

— Анодея сколько меня не было? – спокойно спросил он.

— Больше полугода, — сказала я, выдыхая, не время строить из себя ревнивую жену, хотя очень хочется…и посуду побить… я вздрогнула, когда с соседнего стола слетела вся посуда, громыхая по каменному полу железными чашками. Расстроилась, железная посуда не бьется, а мне нужно быть поосторожнее с желаниями, особенно когда я вся на эмоциях.

Я знала, что Амарант лишь внешне спокоен, внутри него бушует настоящий ураган из разных чувств, переживаний, мыслей. Память к Амаранту не вернулась сама, в его голове застряли остаточные боевые заклинания, это как железные осколки от оружия. Болят, не дают забыть о ранениях и приносят неприятные последствия телу. Судя по новым шрамам на теле Тиборея, ему опять досталось.

— Ты вспомнил, как на тебя напали? — постаралась помочь ему с пониманием того, что происходит.

— Лекарь оказался шарлатаном и наводчиком для бандитской шайки, я был слишком самонадеян, в их банде оказались боевые маги.