‒ За порчу кибитки вы должны мне золота, ‒ маг воды совсем обнаглел, я видела, что Тоний еле сдерживается, чтобы не пустить магию в ход. Его спокойный тон почему-то вызывал у бандитов лишь ухмылки.

Я встретилась взглядом с Волком, который словно чего-то ждал от меня, а я поняла, что сейчас все просто разбегутся и эти твари станут еще больше гадить людям. Посмотрела на кольцо, которое сверкало на пальце Мида, оно может отсекать от меня дар, делать меня беспомощной. Я пересилила страх остаться без защиты дара, сжала зубы до скрипа и спросила у дара, что я могу сделать в этой ситуации. Дар на удивлении не стал отмахиваться от меня, и довольно обстоятельно мне показал, если меня отрежут от дара, я всегда могу инициировать магию, а за кровников, я могу сделать с этим отребьем все, что захочу, кроме смерти, их жизни принадлежать императору. Ну что ж жизнь я трогать не буду…

Глава 13

Ард подо мной рыкнул и сделал шаг в сторону бандитов. Маг воды, видимо, что-то почувствовал, потому что замер и обернулся к Миду:

‒ Вы обязаны защитить меня от Сахрами, это ваша работа.

‒ Сахрами в своем праве, ‒ вдруг сказал Мид, и брат Мадей согласно кивнул, ‒ вы напали на кровников, а все долги после вступления в род переходят на главу рода. Решать вопросы вы должны были с ней.

‒ Она же меня убьет! ‒маг за озирался в поисках путей отступления, а его приспешники попытались мигом смыться. Одному ловко подставила подножку храбрая женщина, других не пропустила толпа, собравшаяся вокруг нас, видно, что немало крови они попили у простых людей.

‒ Убить вас она не может, ‒ фыркнул Карв Мид, ‒ я ее остановлю.

Все уставились на меня, я взглянула на Темия, и Тония, их райты чувствуя нервозность Арда тоже скалили зубастые пасти и били в разные стороны длинными хвостами. Над толпой напряжённая тишина, нарушаемая рыками ардов.

Убивать нельзя, но наказывать за причинение вреда своим кровникам я имею право, уже лучше. Дар вовсю орудовал в телах бандитов и ожидал моего решения. Наверно на секунду моя решимость сдала сбой, но взгляд на женщину, которая мольбой смотрит на меня, и я согласно прикрыла глаза. Дар с радостью откликнулся на мое согласие и в следующий миг над толпой прокатился крик, полный боли. Я бы очень хотела его не слышать, я не привыкла быть судьёй и палачом одновременно. Я простая женщина, которая отвечала только за себя и детей, и которая в одночасье стала правителем, боялась ответственности и только сейчас я это поняла. Это страшно, быть ответственной за множество жизней, ведь в твоей обязанности не только миловать, но и карать.

Я не хотела смотреть, как дар претворяет мой приговор в действительность, но пришлось. Открыла глаза, рассматривая калек, в которых превратились бандиты, я не забрала их жизни, но в их глазах я сейчас видела ужас. Дар перебил им ноги и руки, перекрыл возможность мага лечить себя. Если найдется добрый человек, что поможет им, я мешать не буду. Но судя по лицам людей помогать им никто не будет. Женщина, которая нашла в себе силы противостоять своим насильникам, плюнула в сторону скулящих бандитов и уверенно поползла в мою сторону.

А потом повторился ритуал с принятием в кровника, я не могла ей отказать. Ее звали Наури, слабый земляной маг, но стихия редкая. Внутри меня напряженный комок, хочется и кричать, и рыдать одновременно. Сразу после ритуала я рванула на Арде в сторону скал. Хотелось смыть с себя всю эту гадость, все, что я сейчас почувствовала. Темий и Тоний летели за мной, но, когда я рыкнула, чтобы оставили меня в покое, отстали. Я остановила Арда на краю скал и понеслась в сторону озера.

Пару раз мне встретились люди, Карв разрешил всем проход к озеру и скалы охраняли его воины. На берегу в некоторых местах купались, я выбрала место, где никого не было, и спряталась возле воды в кустах, расслабилась. По щекам тут же покатились слезы. Это откат после того, что сделал дар. Я не хочу быть палачом, не хочу! Это мерзко чувствовать, дар передаёт все эмоции, боль, это не похоже, когда ты защищаешься от животных. Это совсем другое… И что больше всего ужасней дар показал, что Анодее нравилось мучить людей и получать в ответ их энергию. В который раз я подумала, что Анодея была похуже бешеной твари скверны. Та не понимает, что творит под действием болезни, а Сахрами наслаждалась болью других.

Я старалась не рыдать в голос, просто кусала губы, хлюпала носом. Вода плескалась рядом об берег, мелкие брызги долетали до тела, отчего намокала одежда, но мне было все равно. Я слабачка! Подумаешь бандиты, они убивали, грабили и насиловали, они это заслужили. Я понимала, что им никто не поможет, а без рук и ног они навряд ли смогут выжить. Нужно просто забыть о них и думать, скольких людей я спасла этим наказанием.

Дар внутри молчал, лишь тонкие зеленые нити, медленно водили по воде и земле, свиваясь в красивый зеленый ковер. Он меня жалел и просил прощение, не поняла за что, а дар не стал говорить, лишь обнимал изнутри теплом и успокаивал испуганную душу. Я понимала, что это только начало, сколько еще будет, таких бандитов, которых мне придется наказывать, сколько еще будет боев, пока на моей земле наступит мир, нужно держаться. Ведь я хочу жить, и чтобы все, кто идет за мной, зависит от меня, жили.

‒ Кто ты? ‒ вдруг услышала я знакомый мужской голос и резко обернулась. Я не хотела никого видеть. На краю зарослей застыл Волк в напряженной позе. ‒ Ты не Анодея Сахрами, она даже без памяти не страдала бы по уничтоженным жизням.

‒ Я, Анодея Сахрами, Волк, ‒ слезы на моих щеках мгновенно высохли. Я могу предаваться слабости и стенать в одиночестве, но не позволю, чтобы мою слабость видели другие. Он сделал пару шагов ко мне и присел на корточки, рассматривая мое надменное лицо с разводами от слез.

‒ Я долго сомневался, ‒ сказал он, ‒ ты говоришь не так, как она, мягко, звонко, как колокольчики служителей Небесного. Ты не так ходишь, Анодея перетекала как змея, всегда готовая к атаке, ты же топаешь как малыш топотуна, сотрясая землю, ‒ Волк улыбнулся сравнению, а я поджала губы, не слишком то приятно, что тебя со слоном сравнивают. ‒ Твои глаза не похожи на глаза холодной змеи, хотя цвет все тот же, и ты плачешь, Анодея никогда не плакала, даже когда ей было больно. А главное, я не могу… ‒ Волк замолк и повторил вопрос, ‒ Кто ты?

Дар внутри потешался и довольный кружил вокруг Волка нитями, а я подозрительно прислушивалась к его ликованию. А ведь может такое быть, что это дар виноват в смерти Анодеи и моем появлении в ее теле. Мои подозрения тут же подтвердились тем, что дар замолчал и притих. И правда, Анодея с детства в седле, как она могла с него вылететь. И почему именно меня притянуло в ее тело. Дар, конечно, на мои вопросы не ответил, а я не собиралась отвечать на вопросы Волка.

‒ Оставь при себе свои умозаключения, ‒ я фыркнула и поднялась, отряхивая костюм, ‒ Я потеряла память, а это меняет человека, ты так не думаешь?

‒ Нет ты не Анодея, ‒ Волк тоже поднялся и сделал опять шаг ко мне, ‒ ты даже пахнешь по-другому, сладко, мягко.

‒ Это уже наглость, ‒ сказала я. ‒ То, что ты пару раз меня спас, не дает тебе право так со мной разговаривать.

‒ Как?

‒ Словно ты имеешь на меня виды, ‒ выпалила я, ‒ и не смотри так, у меня есть муж. Я еду к нему, если ты помнишь.

‒ Я ничего тебе не предлагал Анодея.

‒ Тогда уйди с дороги, ‒ все мои терзания, как водой смыло, почему-то этот мужчина вызывает во мне такие странные чувства и поцеловать, и прибить одновременно.

‒ А если муж тебе не понравится, ‒ вдруг спросил он, ‒ Ты не думаешь, что он может быть отвратительным.

‒ Решу на месте, ‒ сказала я и сделала шаг к Волку надеясь, что он отойдет с пути, не хотелось продираться через кустарник. Волк глубоко вдохнул, его глаза странно заблестели, переливаясь синевой.

‒ Я рад, что ты не она, ‒ вдруг сказал он.