Сергей, как звали нашего пионервожатого (он, кстати, в десятый класс перешел и ему шестнадцать, выглядел просто старше), из Москвы, но из другой школы. Так вот, убедившись, что мы заняли места, осваиваемся, в тумбочках вещи разложили, велел выходить и выстраиваться, на обед в столовую поведет. Он был готов.

– Минуточку, – сказал я достаточно громко, чтобы все меня услышали. – Хочу сказать, чтобы позже не было недопонимания, что очень дорожу гитарой, и если кто хоть попробует ее коснуться, руки переломаю.

– Очень грозно, – улыбнулся Сергей. – Не волнуйся, никто твой инструмент не тронет, а теперь на выход.

…Жизнь в лагере текла своим чередом. Спортплощадка и досуг были на высоком уровне, так что скучать не приходилось. Посиделки вечерние у костра приобрели новый вкус, когда я стал выходить с гитарой и петь песни. Старался такие, которые подходили детям, а то те песни, что я в гаражах пел, когда машину обмывали, понимали только датые мужики, которые выражали свой восторг смехом и аплодисментами. Тут же пел песни о тайге, о любви, это больше всего, девочки особенно просили, юмористические. Не пел, блатных, не то место.

Две недели пролетели как-то быстро, особых эксцессов не было, одному по рукам надавал, когда гитару без спроса взял, и все на этом. Вот в другой группе, где Олег числился, крыса завелась, обворовывал своих. Дошло до директора, он сам пытался искать, крыса притихла на три дня и потом продолжила по тумбочкам шариться. Сегодня собрали весь лагерь, поймали. План, придуманный Олегом, сработал. Тот, сияя встав в строй, его директор поблагодарил, только крысе ничего не было, порицали, велели все вернуть, и все. Он справку предъявил, клептоман он. Хм, а в таком возрасте они вообще могут быть? Этот, видимо, был. Судя по лицу Олега, сегодня ночью ему темную устроят. Ну точно, двух дружков потащил к берегу, явно обговорить хотят. Директору стоит гнать крысу, жить ему тут не дадут, их не любят больше стукачей.

Я же прогулялся к радиоточке, отдельному строению, оттуда по лагерю передают разную информацию или музыку. Еще на второй день во время утреннего построения директор поинтересовался, кто хорошо в радиоделе разбирается. Из строя вышел не только я, а еще полтора десятка парнишек. Радиодело сейчас популярно.

Нашему звукачу нужна была помощь. Тот, выяснив, что я действительно разбираюсь, сначала осторожно выдавал часть оборудования на починку, а потом, разогнав всех остальных, передал все дело мне. Я ему все привел в порядок и модернизировал, так что с оборудованием в лагере теперь нормально.

Мне и самому было интересно, и я как раз шел к нему, мы решили световую цветную подсветку сделать на танцполе. Да, у нас в лагере своя площадка для танцев была, и в выходные там устраивали танцы под песни современных исполнителей. Я ни разу их не пропустил и успел станцевать со всеми девчатами, даже малышней, что приходила на нас поглазеть, так что я среди девчат пользовался немалой популярностью. Как танцор я занимал на конкурсах все призовые места.

Мы поработали с час, обсуждая утреннюю рыбалку на зорьке, хороший улов был, мы оба любили рыбачить, когда за мной прибежал какой-то мальчишка из младшей возрастной группы и сообщил что меня вызывает директор. Ко мне приехали. На черной «Волге». Ну наконец-то. Хм, а сердечко-то заработало быстрее, значит, все же не все равно.

Держа на прицеле замершую на поляне косулю, похоже, она что-то почуяла, подняла голову и заиграла ушами, прислушиваясь, и не зря. А стрелять я все же не стал. Вскоре в стороне пролетел военный вертолет, старая модификация «Ми-8».

Союз здравствует, конечно, не все так хорошо, как хотелось бы, но куда лучше, чем могло бы быть. Вертолет этот, видимо, продан военными, что вполне продают списанную военную технику после полной реставрации. Их скупают как организации, так и частные люди. Даже у меня такой есть, «Ми-2», милая машина. На охотничьей заимке у меня стоит, ждет.

Вообще сегодня две тысячи тридцать второй год. Ядерной войны не было, все ровно все потихоньку тянется. Я немного в технике помог Союзу, сделал с сотню изобретений, так что сейчас на Луне два шахтерских поселения, небольшой город и две верфи для космических кораблей, орбитальная станция «Мир-16» на орбите с восьмью сотнями обитателей, в основном из военных, ученых и редких туристов.

Конечно, техника не идет ни в какое сравнение с той, что была в будущем, но осваиваем мы Солнечную систему вполне активно. Настолько активно, что двенадцать лет назад нашли обломки комического корабля инопланетян в кольцах Сатурна, ученые до сих пор с ними разбираются.

Судя по трупам, инопланетяне – маленькие зеленые человечки. В будущем они торговали с землянами, так что я знал, как они называются – коприды. Они исследователи, проблем с ними не будет, ждем первого контакта, но пока они не посещают нашу систему.

Все это принадлежит Советскому Союзу, американцы опаздывают, далеко позади нас плетутся, и толчки вперед у них идут в технологиях, если только что у нас украдут, исследуют, разобравшись, что украли. У нас же построено два дальних исследовательских судна, одно два года назад ушло, еще не вернулось, второе еще на загрузке, через месяц стартует. Как видите, разница с тем, что у нас в РФ было, я называю это полной деградацией, и то, что в этой реальности происходит, это две большие разницы.

– Тимофей Степанович, – подошел ко мне начальник моей охраны генерал-майор Захаров. – Синоптики передали, что снежный буран сюда идет, скоро тут все накроет. Надо бы успеть долететь до Новосибирска.

– Что ж, задерживаться не будем, – согласился я, разряжая ружье.

Косуля уже давно убежала, так что стоит покинуть эти тихие заповедные места. Вскоре мы сидели в уютном салоне флаера для ВИП и летели в Новосибирск. Тут километров двести всего, там и стоял самолет генерального секретаря ЦК КПСС, мой самолет. Знал бы, до чего все дойдет, я бы не пошел на сотрудничество с правительством Советского Союза, жил так, как хотел.

Нет, все, что произошло со страной, мне нравится. Уровень жизни поднялся на порядок, это так, практически у всех есть автомобили, хорошие дома и квартиры, сейчас машины на электричестве работают, у многих флаеры, лет десять назад начали производить, сейчас у каждого десятого имеются. Границы давно открыты, вся шушера сбежала, а попытавшись вернуться, не встретила понимания, вышвырнули обратно, куда сбежали. Предатели нам не нужны.

Ну а причина, почему бы я не ввязывался в это дело, в том, что постепенно все взвалили на меня. Тяжелая у правителя работа, и честно скажу, повторения я не хочу. Мне не так уж и много осталось, мне все же семьдесят два года уже. Потихоньку дела передаю преемнику, но память постоянно возвращает меня в прошлое. В тот переломный момент, когда за мной приехали в пионерский лагерь «Березка».

Надо сказать, шестьдесят лет прошло, а помню, как будто все было вчера. Приехал знакомый шофер, на той же «Волге», но в этот раз в сопровождении офицера, капитана МВД. Он сообщил, что меня желают видеть, кто именно, я и сам должен догадаться. Я сбегал за вещами, уже знал, что сюда не вернусь, и мы поехали, но не в Москву, а на личную дачу Щелокова.

Байку про оракула рассказывать я не стал, зыбкая версия, поэтому решил сообщить полуправду, мол, я сам Тимофей Корнев, из будущего неведомым путем оказался в собственном теле в детстве. В доказательство – те трое упырей из маньяков, Щелоков подтвердил, всех взяли, доказательства нашли, да и те уже перестали отпираться и дают показания.

Убедить министра было сложно. Я неделю жил у него на даче, писал обо всем, что помню, о развале Союза тоже. Кто руку приложил. Узнав, что в этом косвенно виноват Андропов и он мне не нравится, пришел в отличное расположение духа. Как он жизнь закончил, ему было уже известно.

После этого меня отвезли домой и в течение месяца не трогали, проверяли все, что можно было проверить и убедиться в правдивости моих слов. Ставка на Щелокова сыграла правильно.