Михалыч остался, там другие соседи подошли, а в пути я кивнул отцу на подъезжающий патрульный «Жигуль»:

– Смотри, знакомые все лица.

– Попов, – тоже опознал офицера отец.

– Интересно, что ему надо? Два дня прошло с момента, как посетили министра, а он еще на месте. Не отстранили, надеюсь, проверку проводят, все же не хочется оказаться крайним в той схватке с малолетними бандитами.

Машина остановилась рядом, Попов, который сам сидел за рулем новенькой «тройки», вышел и подошел к нам. Извиняться не стал, просто сообщил, что напавшие на меня парни были опознаны еще по некоторым делам (нападение на граждан и грабежи), так что ко мне претензий нет. Все шестеро, убежавший был уже пойман, попали под следствие, и грозит им дорога дальняя. По крайней мере четверым, что постарше, двум малолеткам, скорее всего, только детская комната милиции. На этом он попрощался и уехал.

– И что это было? – спросил отец.

– Понятия не имею. Идем ужинать. Завтра надо закупить электролит, я с аккумулятором поработаю, но это все после обеда. Утром меня мама на работу к себе берет, хочет услышать, как я роялем овладел. Ну и пообщаться со знающими разные языки коллегами.

– Тяжело тебе будет.

– Завтрашний день покажет, – с философским видом ответил я, и мы, подойдя к подъезду, стали на лифте подниматься наверх.

Утром во время завтрака, пока мама гладила мою праздничную одежду, между прочим, я в ней к министру ходил, да и, честно признаться, из-за бурного роста она была в единственном экземпляре. Покупать множество одежды просто не рационально, есть выходная, из которой через месяц-два я вырасту, поэтому и школьную форму пока не покупали, есть повседневная, тут уже два экземпляра, не считая разной летней, от шорт до футболок.

Хм, а ведь для грязных работ у меня ничего нет, работаю в повседневной, просто стараясь не запачкаться. Например, в гараже снимаю одежду и в майке и трусах спокойно работаю, и мне хорошо, прохладно, и никто не мешает. Надо будет озаботиться рабочей, какой-нибудь комбинезончик купить или заказать в ателье, как у ремонтников, видел на авторынке на двоих такую рабочую одежду. Тем более что она явно пригодится, если я по чердакам лазить буду.

Денег мало, нужно озаботиться добычей, поисками кладов. Это будет сложно, работать буду визуально, а прятали в прошлом очень хорошо, иначе давно бы нашли. Так что мне потребуется внимательность, логика и везение. Это на первых порах, потом куплю все что нужно в радиомагазинах и соберу нормальный искатель, настроив на поиск ценных металлов. Сейчас пока таких нет, у меня первый в мире будет.

Так вот, пока мама гладила одежду, мы с папой быстро поели, он ушел за машиной, нас с мамой отвезет, а я стал одеваться. Мама завтракала с бабушкой, о чем-то общаясь, а я у себя в комнате на гитаре струны перебирал. Кстати, медаль осталась на пиджаке, похоже, меня не только проверять будут, но мной еще и хвастаться станут. Придется вытерпеть это, проявляя немалую стойкость.

Тут раздался звонок, и моим голосом спросили: «Кто там-м-м?», слегка затянув последнюю букву. Вообще звонок, конечно, забавный, поэтому, когда мама открыла дверь, на нее смотрели несколько странно: спрашивал пацан, открыла женщина. Оказывается, пока мама шла, они объясняли двери, кто они такие. Посмеялись все, включая гостей, узнавших, что это такой оригинальный звонок сотворил.

– …это сын сделал. У нас уже все соседи приходили, нажимали и слушали. В первый день тяжело было, а сейчас ничего, привыкли. Троим Тимофей обещал такие же звонки сделать, он говорит, это не сложно, там специальный электронный звонок нужен, только другие голоса будут, ну или мелодии.

Я стоял у открытых дверей и изучал гостей. Это точно не из министерства, да и рано еще для Щелокова. Один явно из рабочих, мастер, весь вид на это намекал, другой больше на партработника похож, но не высшего звена, даже не среднего, скорее низшего. Думаю, это комсомольский работник.

Кстати, сколько живу в этом теле и своем родном первом, но никогда не понимал, почему молодежной организацией правят люди, да еще стоят на контроле, которым больше двадцати пяти. Это уже не организация, это утопия, слишком разные взгляды у нас, детей, и у них. Мы разные, и интересы наши не пересекаются, не пропускают они все новое. Так что комсомол тут тоже на грани краха, пора его реформировать, смысла в дальнейшем содержании нет, но реорганизовывать никто не будет, это кормушка для сотни партийных функционеров. В ЦК вообще считают, что держат там свой резерв. А ведь вся гниль перед развалом именно оттуда полезла, так что смены там точно нет. А то, что они сами разлагаются и разлагают молодежь, это как-то ЦК не касалось.

Однако пока стоит послушать, что нужно гостям. Чуечка показывала, что интересовал их я. Мастер-рабочий, сняв кепку, стал крутить ее в руках, мама при параде, меня переодела во все новое. Мама вообще выглядела на все сто, и оба гостя явно заробели, поэтому поначалу больше несвязно мычали, что удивительно для комсомольского работника, их там трепать языком учат хорошо. Мастер быстрее пришел в себя:

– Я отец Лены Арбузовой. Парни во дворе рассказали, как вы машину покупали, расхваливали вашего сына. Я машину хочу купить, уже нашел, кто продает, и недорого, однако что-то не так. Двое из соседей смотрели, автолюбители, сказали, что машина в порядке, но они не специалисты, а ваш сын, говорят, самую суть видят. Мастера из «СТО» нанимать времени нет, он только через три дня освободится, аврал у нас, а сегодня надо машину посмотреть и купить, иначе уйдет. Хочу у вас сына попросить, чтобы глянул на машину. Хозяину деньги срочно нужны, вот и продает машину за небольшую сумму.

Мама обернулась, беспомощно глянула на меня. Планы менять явно не хотела, но и соседям отказать нельзя, поэтому пришлось переговоры взять в свои руки. Лена говорила, что ее отца Федором зовут, так что ответил ему:

– Дядя Федор, вы на машине?

– Да такси мы с братом взяли, внизу стоит.

– Хорошо. Тогда я с вами прокачусь, посмотрю машину, а потом к маме уеду.

Такое предложение устроило всех, правда, мама не хотела в праздничной одежде отпускать, но я сказал, что не буду пачкаться, во что она явно не поверила. Чтобы мальчик, да не испачкался? Да еще возясь с машиной, причем не игрушечной, а настоящей? Быть такого не может.

Мне одеваться не нужно было, так что сунул ноги в начищенные туфли, махнул маме рукой, и мы отправились вниз. Снаружи у такси, тоже двадцать первой «Волги», стояла наша, сосед с братом обласкали ее взглядом. Машина у нас сверкала, отец еще тряпочкой лобовой стекло протирал.

Я объяснил отцу, что соседям нужно помочь, и мы, сев в машину, куда-то поехали. Кстати, я спросил у Арбузова, где там Лена, что-то не видно. Ответ убил: она каждый день спит до десяти, поди еще добудись.

В пути описал ситуацию. Один знакомец брата продает свой пятилетний «Москвич», модель «408». Сам мастер, я угадал, он мастером был на заводе, был фанатом именно «Москвичей». Машину продавали за семь тысяч. Если учесть, что цена на такие машины на авторынке в районе девяти-десяти, то явно цена снижена. Отчего же на авторынок не отгонит? Сразу ведь заберут перекупщики, и дороже. Странно это все, мастер прав, подозрительно.

Мы доехали до ряда девятиэтажек, схожих с нашими, и встали у темно-зеленого «Москвича», как мне пояснили, того самого. Пока брат мастера ходил за хозяином, такси они уже отпустили, я смотрел машину внешне, заглядывая в салон через окна. В принципе открывать машину уже не нужно, я понял, почему он ее продает. Обшивка подсказала. И когда хозяин подошел, я мельком его окинул взглядом. Внешность ничем не примечательная. Поинтересовался у него:

– Рыбак?

– Ну да. Любитель, – усмехнулся тот. – Как понял?

– У вас на пальце розовый след от лески, палец порезали, донку дергая.

– И что? – не понял Арбузов. – Ты машину смотри.

– Да я ее уже осмотрел, дядя Федор. Машина эта утопленница. Я так понимаю, зимой на лед выехали, и она под воду ушла, а весной вытащили, привели в порядок и продать решили.