– Уткин в тюрьме решил, что нужно изменить почерк, убивать ради наживы, этим он и займется, выйдя осенью этого года. По этому мерзавцу все, но если вам будет интересно, Николай Анисимович, я вам могу рассказать еще об одном преступнике, которого наша милиция вот уже как несколько лет безуспешно ловит, посадив невинных людей, а одного так и расстреляв по приговору суда.

– Внимательно слушаю, – нахмурившись, сказал он.

– Михасевич…

Описав четыре убийства, одно совершено совсем недавно, и одно покушение на убийство, дал его координаты. Сообщил, что он как дружинник помогал искать самого себя, посмеиваясь над милицией.

– А вот следователь по важным делам, некий Жавнерович, подонок, на котором пробы ставить негде. Он не ищет преступников, он сажает тех, кто подходит под описание, выбивая у них признание, и так гонит план. Из всех его дел только десять процентов реальных преступников были осуждены, остальные – невинные жертвы. Ему важны слава и карьера, но не люди. Сейчас он выбивает признание из трех парней, которых видели с овчаркой на месте последнего преступления Михасевича, угрожает им смертной казнью, скоро получит признания всех троих. Откуда я это знаю, сообщу позже, если пожелаете, вы сначала проверьте то, что я сообщил.

– Хм, разные стороны Союза. Ты случайно о них узнать не мог, значит, информация могла быть выдана только сотрудником следственной группы, что работала по обоим убийствам. Вычислить, откуда произошла утечка, не так и сложно.

– Да, тогда Николай Анисимович, вот вам еще одна загадка для расследования. Сливко Анатолий Емельянович, город Невинномысск, учитель, который на данный момент уже совершил одно убийство, но при этом уже является серийным маньяком. Одевает жертв в пионерскую форму и, изображая съемки фильма, душит их. Пленки хранит в тайнике. Дети, что выжили после этих съемок, рассказывали родителям об этом, но им никто не верил, слишком большим авторитетом пользуется учитель. Проверьте еще его.

– А сейчас не скажешь?

– Сейчас не нужно, да и не поверите вы. Вот когда соберете информацию по этим трем мерзавцам, проверите, вот тогда и зовите. Кстати, в начале июля я в пионерский лагерь уезжаю. Это тут недалеко.

– Что ж, приятно было встретиться. А Попова этого обязательно проверим, как он связан с напавшими на вас малолетними преступниками.

– Вы, товарищ министр, на этих малолетних преступников сами гляньте. Трое повыше вас будут, да и в плечах крупнее, – сказал я.

Мы попрощались, и нас сопроводили к выходу. Даже машина та же была, что должна отвезти домой. Время десять часов, отец на работу ушел, пообещав на завтра отпроситься. Он поддержал покупку машины. Мол, раз я так решил и это мои трофеи, то купим. Тем более об авто сам мечтает.

Нас высадили у дома, и мы зашли в квартиру. Бабушка, выпив сердечных лекарств, легла на кухне. Наслушалась ужасов в кабинете министра, вот и засбоило сердечко. Чтобы ее отвлечь, я включил радио.

Тут Ленка прискакала на костылях, и мы с ней на кухне чаю попили. Я бабушку напоил и, подумав, занялся приготовлением сырного супа, его меня моя бабушка научила готовить, родная, и нигде такой вкуснятины я не ел. Все, что нужно, в холодильнике марки «Мир» имелось, так что я стал творить. Лена по мере сил помогала, да и бабушка поглядывала на нас заинтересованным взглядом. Во время готовки поинтересовался у Лены насчет ноги. Рентген проблем не выявил, просто по больному месту наступили.

Пока суп томился, я сбегал за свежим хлебом, заодно купил молоко и сливочного масла кусок. А вернувшись, мы втроем пообедали. Родителей не было, они на работе, у кого буфет, у кого столовая своя. После обеда Лена ушла к себе. Бабушка решила подремать, а я, помыв посуду, ушел в гараж, там до пяти часов возился. Со звонком быстро закончил, прибрался, инструменты прибрал. Откровенный мусор отнес к мусорному ящику.

Когда вернулся, то родители уже дома были, мы с отцом почти одновременно в квартиру заходили, он у лифта с соседом общался. Так что, пока он раздевался, я принес стул и, закрепив коробку звонка на месте, подсоединил провода, ну и нажал на кнопку звонка снаружи. Доработанный звонок не подвел.

– Кто там-м-м?

Голос был мой, но копировал кукушонка из Простоквашино. Родители вышли, наигрались со звонком, звонкий голос их забавлял, после чего закрыли дверь, и мы направились на кухню, расселись за столом. Снова, видимо, общение предстояло.

– Вот мам, – протянул я документы на гараж. – Владей.

Она изучила их и передала другим посмотреть, после чего начались расспросы. Да по всему. Бабушка уточнила, что это за зверь такой – приватизация? Это породило волну новых вопросов. С темы на тему перескакивали, но то, что интересовались будущим, это было понятно. Когда устали, то прервались на ужин. Суп мой поели, там как раз на всех осталось. Ну и после ужина продолжили. Вот так дошли до встречи с министром. Мама особенно этим интересовалась, ее-то там не было.

Без особых подробностей рассказал, как дело было, и вот что у меня спросили:

– Тимофей, у тебя какие планы?

Вопрос был задан мамой, но она явно общий озвучила.

Подумав, я ответил:

– Знаете, вопрос сложный. Расскажу анекдотом. В семидесятые при Брежневе говорили, вот через двадцать лет наступит коммунизм, эх заживем. В девяностых стали говорить, что коммунизм был в семидесятых при Брежневе. Вот тогда мы жили, а сейчас выживаем. Вот я и хочу пожить в золотое время Советского Союза, о котором с ностальгией вспоминали миллионы граждан бывшего Союза. Кто-то зовет его застоем, кто-то – лучшими годами, где можно спокойно жить. Этим я и хочу заняться.

Я хочу пойти в школу, с удовольствием. В музыкальную – тоже. Жаль, что сейчас там ремонт, и она только в сентябре заработает. Общение, девушки, машины, скорость. Я мотоцикл хочу купить, может, мотогонками займусь, раньше как-то в поле моего интереса это не попадало. Планов много. Просто жить я не хочу, а вот ярко и красиво – вполне. Кстати, бать, насчет мопеда не переживай, его потом можно купить, я сам деньги достану, а сейчас – машина. Ты отпросился?

– Так выходной завтра, воскресенье, – напомнил тот. – Авторынок-то по выходным работает.

– Точно. Забыл.

– Кстати, начальство мое оценило отличную работу. По поводу нее подробностей не сообщу, но удалось найти… скажем так, утечку информации. Меня поблагодарили, а вот кое-кто сейчас под следствием. Так что вряд ли я теперь в простые геологи вернусь, хочу защитить кандидатскую. Насчет рака легких… Мы поговорили серьезно, курить я бросил, теперь веду здоровый образ жизни. А вот сестренку не обещаю… – Тут батя грустно улыбнулся. – Как получится.

– Тимофей, я бы хотела насчет денег поговорить, – сказала бабушка. – Как ты говоришь, трофеи твои, но все же подумай о том, чтобы в следующий раз заработать честно.

– Бабуль, а как мне заработать честно? Хотелось бы объяснений. Конечно, спасибо вам за то, что дали мне возможность работать на дому, но это все не то. Для прежнего Тимофея это сильная поддержка, для меня – мелочовка, не дающая никакого интереса. А заработать можно легко, и даже вполне серьезно, вот только что для вас подразумевается честно?

Например, можно взять совок с отверстиями и просеивать песок на пляжах. Будет много мусора, но порванные золотые цепочки, кольца, металлические деньги найти вполне возможно. Это для вас законно и честно? Или клады. Во время революции многие прятали свои накопления в печные трубы, на чердаке. Найти на самом деле не проблема, и уже немало нашли, но будут находить случайно. Если я начну, я за неделю наберу разными драгоценностями и ценными вещами столько, что на десять новеньких «Волг» последней модели хватит. Это законно по-вашему?

– Тимофей, не заводись, – сказал отец.

– Я не завожусь, – буркнул я, отворачиваясь.

– Ты с каждым словом повышал голос. Вопрос бабушки тебе явно не понравился.

– Конечно, не понравился. Судя по ее вопросу, она предполагает, что я начну устраивать вооруженные налеты на сберкассы или инкассаторов. Может, еще прохожих грабить?