— Я нашла бланки… в кладовке. Я хотела… собиралась…

— Рина, — произнес Каитаро, твердость его тона заставила ее успокоиться, она почувствовала себя в безопасности. — Он их заполнил?

* * *

Рина шла по дорожке парка Уэно^[81], усыпанной золотой и багряной листвой кленов и буков. Белорозовые цветы вишневых деревьев давно облетели, обнажив голые черные ветви, которые покачивались на ветру. Рина двигалась стремительно, каблуки ее туфель мерно постукивали по бетонной поверхности дорожки. Она вышла к перекрестку и сразу увидела Каитаро. Он стоял, прислонившись плечом к фонарному столбу. Каитаро чуть заметно кивнул, Рина свернула направо и пошла прочь от него. В телефонном разговоре он предупредил: Сато мог устроить слежку, нанять фотографа, чтобы получить необходимые для суда доказательства, поэтому им следует вести себя осторожно.

Она перебежала дорогу на красный свет, не обращая внимания на укоризненные взгляды пешеходов. И только приблизившись к воротам Национального музея^[82], сбавила шаг. Огромное квадратное здание музея вставало перед ней, словно неприступная крепость. В залах можно увидеть выставку старинных ширм, специально организованную к началу сезона момндзи^[83], а рядом с ширмами — древние музыкальные инструменты. От одного взгляда на них посетителю кажется, что он слышит металлический звон сямисэна^[84] под пологом леса, сливающийся с шелестом огненно-красной листвы.

На ступеньках ждала начала экскурсии группа школьников. Одна из учениц смеялась слишком громко. Учительница шикнула на нее. Девчушка зажала рот ладошкой, не переставая хихикать, то же сделали и ее подружки.

Рина миновала музей и вошла в сад, находившийся справа от здания. Было холодно. По небу ползли низкие серые тучи, ручей, бегущий по каменистому руслу к небольшому прудику, казался густым и черным. Желающих гулять в такую погоду не нашлось, сад был пуст. Рина бросила взгляд на золотые часы, подаренные отцом, и двинулась в глубь сада мимо приземистой деревянной постройки — чайного павильона, расположившегося на берегу пруда. Павильон был закрыт на зиму. Рина брела по тропинке, стараясь отойти подальше от музея, и остановилась, как только оказалась надежно скрыта за купой деревьев. Ветер трепал листву. Никаких иных звуков Рина не слышала — лишь этот ровный шум над головой.

Внутри нарастало беспокойство. Рина обернулась, окидывая взглядом тропинку, по которой пришла. И тут она увидела его. Каитаро бежал по дорожке, ветер играл полами его расстегнутой куртки и ерошил челку.

— Прости меня, прости меня… — заговорила Рина.

А Каитаро, не сбавляя хода, продолжал бежать ей навстречу. Его поцелуй не был нежным. Рина ощутила на губах вкус пота и страха. И голод. Она прижалась к нему всем телом.

— Прости меня, — снова прошептала Рина, когда Каитаро оторвался от ее губ, и еще крепче обняла его.

— Я здесь, — еказал он. Это все, что Рина хотела от него услышать.

Каитаро сбросил куртку и постелил на траву. Рина опустилась на нее, поджав колени. Он сел рядом.

— Я была такой глупой. Я…

— Нет, Рина, это не так.

— Да?

— Да, ты не могла знать, что задумал Сато.

— Никогда… я никогда и ничего не умею сделать правильно.

Каитаро обнял ее за плечи.

— Нас здесь никто не увидит? — спросила Рина.

— Нет. Я проверил.

— Думаешь, он нанял кого-нибудь, чтобы следить за нами?

— Если так, я бы знал.

— Ты знаком со всеми частными детективами города?

— Рина, мало что в этом городе может ускользнуть от моего внимания.

Его детская бравада заставила ее улыбнуться.

— Он заполнил бланк? Указал причину развода?

— Измена, едва слышно произнесла Рина. — Он намерен подать на меня в суд, и у него есть на то основания. — Она вскинула глаза на Каитаро. — Он знает о нас.

— Ну и что он выиграет, если подаст в суд?

— Опеку над Сумико. Он заявит, что я плохая мать, а после развода увезет ее в Нагою, к своим родителям.

— Рина, успокойся, — Каитаро накрыл рукой ее сложенные на коленях руки. — Он не станет забирать Сумико. Что еще он получит, если начнет судебный процесс?

В случае измены существует компенсация за причиненный ущерб, но это небольшая сумма.

Каитаро помолчал.

— Послушай, когда Сато женился на тебе, ему был выделен какой-то капитал? Он приобрел деловую и финансовую выгоду от связей твоего отца?

— Откуда ты знаешь?

— Просто предположил. Я ошибся?

— Нет, не ошибся.

— Он ведь работает в сфере недвижимости, верно? У него случайно нет проблем с инвестициями?

— Пожалуй. Цены на жилье все еще падают. Хоть он и не желает признавать этот факт, — пробормотала Рина, нервно покусывая кончик большого пальца. — Но я понятия не имею, сколько он вложил денег, сколько взял кредитов. Он никогда не обсуждал со мной свои дела.

— А что насчет Еси? Вдруг ему что-нибудь известно?

Рина качнула головой:

— Нет. Если бы отец знал…

— То что?

— Держал бы меня в курсе дела. Честно говоря, Кай, отец полагал, что это я должна знать, каким образом расходуются наши деньги. Ой, он мне не простит…

— Позволь мне выяснить, как обстоят дела у Сато, — Каитаро снова сжал пальцы Рины. — Если мы поймем его мотивы, сможем действовать.

Рина кивнула и медленно выдохнула. Она начала успокаиваться и вновь обрела способность мыслить логично.

— Мы ведь станем бороться, Кай? Мы сумеем что-то предпринять?

Каитаро молчал. Молодая женщина с тревогой заглянула ему в лицо.

— Рина, мне нужно кое-что сказать тебе.

Рина нахмурилась. Всплеск страха, словно лезвием ножа, полоснул по животу. Глаза Каитаро потемнели, таких темных глаз она никогда у него не видела.

— Я знал.

— Что ты знал?

— Я следил за ним.

— Ты… следил за Сато?

Да, я должен был.

— Ты должен был следить за моим мужем?

— Нет. — Каитаро вскинул руки, словно человек, который сдается. — Нет, я… Я должен был понять, ради кого ты оставила меня. И я не доверял ему и боялся, что он причинит тебе вред.

Рина вскочила на ноги.

— И ты знал, что он собирает документы… — Она задохнулась: ужас открывшейся правды медленно доходил до сознания. Каитаро тоже поднялся. — Тебе было известно о разводе? — Теперь Рина почти кричала.

Она резко втянул воздух и задержал дыхание. Повисла пауза, секундная заминка.

— Ты знал? — упавшим голосом повторила Рина.

— Нет, — выдохнул Каитаро. — Но Сато встречался кое с кем в Нагое.

Рина растерянно молчала.

— Он оттуда родом, — наконец произнесла она.

— Рина, — Каитаро сделал движение, словно хотел прикоснуться к ней, но что-то остановило его.

Она увидела собственное потрясение и боль, отразившиеся в его глазах, и отвернулась.

А потом попыталась сделать несколько глубоких вдохов и успокоиться, но не могла думать ни о чем, кроме собственной слепоты и глупости. Конечно, в этом браке она была не единственной, кто жил своей настоящей жизнью лишь наполовину.

Невидящим взглядом уставившись в пространство, Рина заговорила:

— Однажды, несколько лет назад, Сато вернулся домой пьяным и рассказал мне о девушке, за которой ухаживал еще в школе. Она была симпатичнее, чем я, да и вообще она была веселая и жизнерадостная. Но родители не одобрили его выбор, и Сато оставил ее. Кажется, ее звали Наоко. — Она вскинула глаза на Каитаро. — Это с ней он встречался? Или я просто безнадежный романтик?

Он молчал. Рина зябко поежилась и подняла воротник пальто.

— Ты ведь никогда не станешь мне лгать? — прошептала она. — Да, Кай?

— Никогда! — Резкость, с которой Каитаро произнес это слово, заставила Рину думать, насколько сильно он ненавидит любую ложь.

— Это я во всем виновата. — Горечь и унижение всей тяжестью обрушились на нее, побуждая искать причину произошедшего. — Я была плохой женой.

— Нет, Рина, пожалуйста! Ты ни в чем не виновата.