Пошел уже шестой день после захвата американского угольщика, заполненные трюмы которого могли обеспечить эскадру превосходным кардифом. Хотя не в полной мере — в перегруз броненосцы могли взять до тысячи восьмидесяти тонн, а так пришлось по пятьсот сорок, да еще в ямах оставалось примерно по сто тонн оставшегося после бункеровки на португальских островах хорошего угля. К счастью, за первые две недели стоянки в бухте, команды кое-как загрузили по двести тонн «мусора» из местных шахт — его решили не выгружать обратно на берег, оставить на всякий случай. Даже такой уголь лишним не будет, когда ямы опустеют. К тому же обеспечивает защиту скоса броневой палубы от попаданий снарядов, становясь для тех дополнительной на пути преградой.

Прошло всего пять дней с начала аврала, но Сервера не узнавал свою собственную эскадру — люди преобразились, теперь каждый искал себе полезное занятие, и не боялись предлагать что-либо нужное для будущего генерального сражения. Да и матросы проявляли изрядное рвение, все работы теперь выполнялись старательно, людей не нужно было подгонять. Палубные доски уже ободрали, все изрядно удивились, увидев сколько под настилом оказалось угольной пыли от бесконечных погрузок. А ведь случись пожар, потушить пламя было бы весьма тяжелым занятием. Потому с кораблей решили дерево убрать полностью, включая офицерские каюты — кто-то вспомнил, что у алеманов даже мебель железная. Шлюпки и баркасы было решено в бой не брать по тем же причинам, и полагаться на судьбу, надеясь исключительно на всевышнего, что корабли не потопят.

По предложению командира «Бискайи» капитана де навио Антонио Элата стали вести калибровку снарядов к 140 мм орудиям. Все офицеры пришли в ужас, когда закончили перебирать погреба — на три десятка орудий «инфант» приходилось три тысячи снарядов, из них пригодных для стрельбы оказалось шестьсот двадцать штук. Все остальные, которые не входили поясками в нарезы, или «болтались» в стволах, немедленно выгрузили на берег, в арсенал, вместе с пороховыми зарядами.

Теперь оставалось только размышлять, как три четверти негодных боеприпасов хотя бы частично привести в нормальное состояние. Сами 140 мм пушки тоже привели многих в уныние — у трех не закрывались затворы, еще три оказались совершенно непригодными для стрельбы, и даже опасными — их просто могло разорвать. Пришлось снимать их с броненосцев — теперь на каждом из них осталось восемь пушек из десяти. Командиры пришли в ужас, представив, что было бы в бою, когда три из четырех снарядов просто бы не срабатывали — взрыватели тоже оказались с дефектами. Можно было бы сослаться на то, что корабли отплывали в спешке, но так пушки и снаряды к ним были изготовлены задолго до войны.

Потрясающая картина безалаберности морского министерства, которое под предлогом «экономии» фактически потворствовало недоброкачественной работе поставщиков из казенных арсеналов. Пошли нездоровые разговоры об измене, хотя сам адмирал, прекрасно зная, что творится за «фасадом», склонялся к мысли о тотальном казнокрадстве, причем с покровительства королевы-матери. Но ведь в бой идти не ворам-сановникам и дельцам, гибнуть предстоит морякам, идти на дно вместе с кораблями. Ведь тот же «Кристобаль Колон», построенный в Италии, сделан куда более качественно, и его английские пушки исправно стреляют, и снаряды взрываются. Так почему же нельзя на казенных заводах и арсеналах так же работать⁈

— Кэптен многое недоговаривает — его знания огромны, у меня возникло ощущение, что еще больше он от нас скрывает. Я понимаю, что в Лондоне не хотят победы янки над нами, но открыто помогать не хотят. Вот и прислали на помощь только одну субмарину, да и то непонятно даст ли она результат. Хотя потопление одного броненосца было бы знаковым событием — моряки бы воодушевились. Ведь у американцев останется тогда четыре броненосца, а не шесть — потеря целой трети весьма ощутима. А если удастся потопить хотя бы пару в ночной минной атаке, то мы можем даже победить…

— Дон Хоакин, вы моряк, зачем бесплодно гадать, а тем паче желать подобное, мечтать о нем. Вы же не сеньорита в поисках жениха. Нам нужно ожидать известий из Гуантанамо — завтра к вечеру они придут, хорошие или дурные. И молиться за успех атаки кэптэна со своей субмариной — надеюсь, что он до нее доплывет со своим грузом. Будем ждать — дороги пока под защитой армии, и, надеюсь, гонцы прискачут вовремя…

Флагманский броненосный крейсер (или малый броненосец) контр-адмирала Серверы «Инфанта Мария Терезия» после боя с американской эскадрой. Его не узнать — обгоревший, истерзанный снарядами корпус, выбросившегося на мель корабля…

Глава 12

Силы уходили с каждым гребком, и сейчас как никогда Сергей Иванович ощущал свой солидный даже по меркам 21-го века возраст — все же пятьдесят шесть лет это слишком много для подобных мероприятий. А по нынешним временам он вообще чуть ли не старик, которому о душе подумать надобно, а не диверсии на глубине восьми метров устраивать. Но в тоже время можно было гордиться тем, что сделал, вот только сейчас никаких мыслей в голове не имелось, одно сплошное отупение от навалившейся безмерной усталости. И даже страх перед акулами исчез — пока плыл до броненосца, тянул за собой баллон с взрывчаткой на полцентнера, ужасно боялся, но видимо американцы распугали этих тварей, или тем бухта показалась не очень удобной для охоты на двуногих.

Перед глазами был один из многих мелких островков, там его ждали испанцы на лодке. Оттуда он в течение двух дней готовил нападение на американский броненосец, судя по более длинным трубам, «Айову», ведя за кораблем наблюдение. На броненосец загружали уголь — янки сразу отказались от приема кардифа в открытом море, а высадили десант и захватили вход в бухту Гуантанамо. Находившаяся там маленькая испанская канонерка тут же ушла вглубь, на спасительное мелководье. Не с ее шестифунтовыми пушками противостоять неприятелю, что попаданием тринадцатидюймового снаряда в полтонны весом способен разнести кораблик на куски. Испанская пехота противиться высадке тоже не стала, отошла к городу, что располагался вне досягаемости стрельбы корабельных орудий.

Американцы принялись устраиваться на захваченном побережье всерьез и надолго, ведь они получили удобную якорную стоянку. Здесь одновременно находилось полдюжины транспортов, с которых выгружали стрелами какие-то связки мешков и коробок, ящиков и бочек. Но основным грузом был уголь — на берегу высились огромные терриконы, счет уже шел на многие тысячи тонн. Богатейшая страна мира, чьи основные экономические показатели равнялись совокупным британским и германским (а это две ведущие промышленные державы Европы), могла себе позволить очень многое. Для начавшейся войны янки не жалели золота и сил, стремясь показательно задавить одряхлевшую монархию с Пиренейского полуострова, все величие которой осталось в далеком прошлом.

Все правильно — «избиение младенца», или «старика», для подросшего и заматеревшего громилы не являлось трудной задачей, зато все страны мира должны сразу уяснить, кто в «Новом Свете» отныне хозяин!

Хотя береговые батареи американцы не установили, но десант высадили для охраны. К тому же сторожевую службу несли две вооруженные яхты и один-единственный миноносец, что явно использовался как быстроходное авизо — посыльное судно. Но не они действительно защищали стоянку — угрожающе топорщились стволы броненосца и двух небольших крейсеров, с высокими мачтами, приспособленными для несения парусного рангоута. А это свидетельствовало о том, что они не представляют для кораблей Серверы угрозы — тихоходные и слабо вооруженные, ограниченной боевой ценности. Будь вместо них один из двух новых броненосных крейсеров, «Бруклин» или «Нью-Йорк», Сергей Иванович не задумываясь подложил бы мину под его днище. Только эти корабли представляли реальную опасность для «инфант» — были сильнее за счет восьмидюймовых пушек, и могли догнать, имея большую на пару узлов скорость.