Такими были «мобилизадо» — добровольно явившиеся на войну с кубинскими повстанцами волонтеры…

Глава 6

— Кэптен умелый моряк, но в том я нисколько не сомневался. Даже если он утопит наш пароход, то невелика потеря, теряют больше иногда, как написал однажды Лопес де Вега. Смотрите, дон Виктор, как он дерзко действует, откуда такая отчаянная решительность⁈

— Королевский Флот всегда славился такими офицерами, сеньор адмирал. Ведь многие аристократы потомки пиратов, а те на морях всегда действовали нагло, им не откажешь в предприимчивости.

Командир флагманского броненосца капитан де навио Виктор Конкас был известен на эскадре своей необъяснимой привязанностью к разного рода подсчетам. Так при каждом обстреле американцев он считал выстрелы, распределяя снаряды, как по калибрам, так и считая взорвавшиеся — таких было примерно один из трех. А вот в надежности снарядов собственно испанской выделки, все на эскадре уже засомневались — запальные трубки оказались никуда не пригодными. Так что если один снаряд из полудюжины разорвется, то будет хорошо. А если добавить проблемы с их калибровкой, а также с орудийными затворами 140 мм пушек «онторио», то ситуация с артиллерией становилась прямо-таки удручающей.

— А ведь его предложение оказалось верным, сеньоры, — негромко произнес начальник штаба Бустаменте, показывая на транспорт, хорошо видимый в мертвящем ярком свете включенных прожекторов «Инфанты Марии Терезии» и стоящего ближе к проходу «Кристобаля Колона». — Я до последнего опасался или обмана, либо ошибки, которая более чем возможна в такой темноте. И еще одно обстоятельство — вдруг янки настолько предприимчивы, чтобы своими броненосцами ворваться в бухту, пользуясь тем, что мы отключаем на ночь минное заграждение, и подрыва не произойдет.

— Ночной проход в бухту без лоцмана невозможен, дон Хоакин. Даже наши штурмана не знают толком здешнего фарватера, что же говорить о янки. Они больше дельцы, а их флот слишком молодой, чтобы обзавестись традициями, которые у нас со времен Армады.

С красноречивым пренебрежением и апломбом произнес Конкас, пристально взиравший в бинокль. События явно увлекли гордого кабальеро, раз он им уделил самое пристальное внимание. От его слов Сервера поморщился — его самого изрядно коробила та манера, с которой аристократы, а ими были все командиры кораблей, младший флагман и командующий отрядом миноносцев, относились к нему с начальником штаба. Все дело в происхождении — они оба не могли писаться, употребляя обращение «дон», относящееся исключительно к родовитым кабальеро. Но так как в общении между офицерами речь шла исключительно с этого слова, то аристократы умели произносить его с таким непередаваемым выражением на лице, и дикцией, что всем сразу же становилось ясно, кто тут настоящий «дон», а кто выслужился с самого социального низа, поднявшись вверх.

Ничего тут не поделать — кастильская знать всегда отличалась своим ярко выраженным снобизмом!

— Тем не менее, дон Виктор, они построили флот, могущественный, более сильный, чем тот, который имеем мы. И мы не можем выйти в море себе на погибель, что прекрасно известно всем морякам нашей эскадры.

— Я полностью согласен с вами, сеньор адмирал, Мы заперты в бухте Сантьяго как в мышеловке, к тому же наши крейсера не могут сражаться с броненосцами, так как будут быстро уничтожены. Это слишком очевидно, чтобы не признать данный факт.

Конкас чуть наклонил голову, демонстрируя свое согласие с Серверой, что полностью удовлетворило бывшего морского министра Испании. Корабельный состав военно-морских сил САСШ был всем морякам Практической эскадры давно известен, и внушал страх, пусть тщательно скрываемый. И эти опасения были отнюдь не беспочвенными.

Слишком велико было превосходство врага в силе!

Броненосцев под звездно-полосатым флагом, вооруженных пушками в двенадцать и тринадцать дюймов у янки полдесятка. Из них только «Техас», самый первый по своей постройке, вполне соответствует равноценным «инфантам» по водоизмещению и мощи, и может быть побежден в равном бою. Но зато другие корабли крупнее в почти два раза, а потому имеют впечатляющий бортовой залп из дюжины крупнокалиберных орудий, к тому же установленных попарно в башнях. Втрое больший по весу залп, чем из двух 180 мм пушек, которые имеют только три из четырех испанских крейсеров. К тому же у американцев в блокаде Сантьяго участвуют еще два быстроходных броненосных крейсера с внушительным бортовым залпом в пять-шесть восьмидюймовых орудий, в то время как на «Кристобале Колоне» пушки главного калибра не установлены, и в обеих его башнях вместо них зияют отверстия, прикрытые брезентом.

Все дело в банальной нехватке денег — предложенные итальянцами 254 мм орудия оказались дорогими, спасая честь страны, пришлось указать, что будут установлены 240 мм пушки собственной разработки — они были пусть и хуже, но зато дешевле. Но сделать их заранее не успели, а потому встал вопрос, чем вооружать «Колон». Вначале англичане предложили помощь, но с началом войны отказались. Попробовали купить у французов, те сразу согласились, но позже объявили, что будут держать нейтралитет. Так и вышел в поход в далекую Вест-Индию крейсер, вооруженный лишь 152 мм и 120 мм пушками, а потому неспособный полноценно сражаться в боевой линии…

— Прожектором передают с миноносца! Условный сигнал «22», сеньор адмирал. Да, так и есть «22», принято!

Сервера смотрел на световую дробь, что шла от миноносца, сливавшегося с бортом американского угольщика. Испытал неимоверное облегчение, напряжение сразу схлынуло — транспорт взяли на абордаж, подорвать его американцам не удалось. На столь благополучный исход никто не надеялся, к тому же на нем оказался кардиф в качестве балласта. Однако спать до утра все равно нельзя — столь ценный трофей необходимо увести вглубь бухты, чтобы не попасть под обстрел. А с утра начать очищать бункера крейсеров от той непотребности, которой пришлось их заполнять — теперь есть кардиф, а это означает, что эскадра сможет дать нормальный ход…

Таким пошел в свой первый и последний бой этот великолепный малый броненосец, который из-за хода в двадцать узлов именовали и крейсером. Орудий главного калибра на нем не установили по самой банальной причине — в опустевшей испанской казне не нашли денег…

Глава 7

— Примите мои самые искренние извинения, сеньор, за причиненные вам неудобства при вчерашней встрече. Я преисполнен восхищением вашими подвигами, вы сами привели столь драгоценный для нас пароход с углем. И по праву имеете свою долю призовых в столь удачном мероприятии. Ведь, как я понимаю, вы понесли определенные расходы.

Испанский адмирал сидел напротив него со столь любезным видом, что у Сергея Ивановича поневоле закралось сомнение в его искренности. Сервера явно его прощупывал, причем разговор между ними должен был пойти доверительный — более никого в кабинете не было, а это само по себе подразумевало беседу, как говорят французы — «тет а тет».

— Дон Паскуаль, не скрою от вас — деньги мне очень нужны, и солидные. Нужно окупить постройку субмарины, которая построена по моему проекту и на мои средства — я вложил все до последней гинеи, и кроме того остался должником одного влиятельного банка. К тому же, я обещал команде приличные призовые, если нам удастся потопить американский броненосец. Не смотрите на меня так, дон Паскуаль, я не сумасшедший, и все сказанное мной не мистификация. У меня в полном подчинении самое совершенное в этом мире оружие, в эффективности которого вы сможете убедиться в ближайшие дни. Причем собственными глазами, я вам ручаюсь.

Сергей Иванович посмотрел на испанского адмирала — Серверу буквально ошеломили его слова, он явно растерялся. Но поверил, прах подери, еще бы не поверить, если «Мерримак», полный великолепного угля, этой ночью достался трофеем. И теперь можно провернуть ту мистификацию, которую он задумал во время абордажа — мыслимое ли дело в почтенные 56 лет такими вещами заниматься. Если бы кто сказал ему раньше, до случившегося с ним «переноса», не поверил бы наотрез.