— Вроде «реанимировал» эскадру, пошли дела. А то поначалу казалось, что «гальванизирую» ее «труп».

Сергей Иванович хрипло рассмеялся, но тут, в отведенной ему комнате, он мог не скрывать собственных эмоций. А вместо слов на язык ложились одни русские маты, в самых различных вариациях морского диалекта. Вообще, у него сложилось впечатление, что испанское морское министерство постаралось нанести собственному флоту как можно больше вреда. Даже будь во главе его зловредные шпионы, то они бы вели саботаж намного осторожнее, ведь нужно же в глазах подчиненных выглядеть вполне компетентными начальниками. Правы русские, когда говорят, что «нет страшней напасти, чем идиот, дорвавшийся до власти»!

Да и Сервера «хорош», в самом уничижительном смысле слова. Ему самому когда-то довелось прочитать в интернете письма этого адмирала. Там все правильно написано, все недостатки вскрыл, показал, что нужно сделать для исправления ситуации. И не предпринял ровным счетом никаких мер, удовольствовавших ролью критика и будущего «страдальца». Таких как он не зря «сопливой интеллигенцией» называли, а ведь он военный, и, безусловно, храбрый. Но тут полностью смирился с уготованной ему участью, как и многие его офицеры, не рассчитывая не то, что победить врага, а нанести хотя бы мало-мальский ущерб. Потому до сих пор крейсерской войны не организовали, хотя купили полдесятка лайнеров, способных дать 18–19 узлов, и имеющих большую дальность плавания.

Нет, направили пару самых лучших сопровождать броненосцы Камарры на восток, к Филиппинам. И благо кают много, приспособили для переброски войск — на каждом по усиленному экспедиционному батальону с приданной артиллерией и саперами. А на транспорты загрузили эскадрон конницы, совершенно не принимая в расчет, что лошади передохнут, и в лучшем случае только треть довезут. Все это несказанная дурость — в Маниле войск хватает с избытком, там нужны боеприпасы и оружие, а также провиант — та же мука и зерно, что могут долго храниться. Но нет, везут солдат, причем не старослужащих кадровых, а призванных из запаса и новобранцев.

— Крейсерской войны в морском министерстве как огня боятся, — хмыкнул Сергей Иванович, негромко говоря, вернее размышляя вслух. — Ведь после войны за каждую потопленную посудину янки выставят счета для компенсации, причем накрутят цену за груз и само судно в пять раз, и, поди не заплати. Все ведь прекрасно понимают, что война проиграна еще до ее начала, но тянули, как могли, на «авось» надеялись, как русские.

Вздохнул, спать не хотелось — всю ночь отрабатывали нападение на броненосцы Серверы, сделали учебные пуски торпед. Вроде стало получаться — пробежались с противоположного конца бухты, замки на бугелях расцепили, и вывали «рыбки» в воду всего с одного кабельтова в стоящие на якорях броненосцы. Результат достигли поразительный — половина торпед попала в цель в самых идеальных условиях. А первый раз в ночной атаке по чуть освещенным целям, всего с двух кабельтовых, не достигли положительного результата от слова «вообще» — десять пусков и ноль попаданий.

— Сукины дети! Медяшку мы хорошо драим, лоск наводим, а начнись война, то обгадимся сразу. Тьфу!

Сейчас хоть что-то получаться стало, хотя весь язык стер в проклятиях — боевая подготовка до войны проводилась чисто формально, «стволиковыми стрельбами» занимались в лучшем случае. А тут по щитам с пятнадцати кабельтовых стали стрелять, расходуя драгоценные снаряды и выясняя «кривизну взгляда» наводчиков. Три четверти комендоров «косоглазыми» оказались, пришлось дистанцию на треть уменьшить, до двух тысяч ярдов, ближе только в упор. Но нет — добрая половина наводчиков также не попадала в большие щиты, приведя Серверу в уныние.

Тогда отобрали лучших, поставили их на «крайние» к носу и корме 140 мм пушки. Только они и должны были стрелять в бою, всего шесть пушек в бортовом залпе на всю эскадру. Для них выделили по полсотни снарядов, да на другой борт еще столько же. И всего по десятку на другие орудия, с наказом стрелять с семи кабельтовых и не дюймом дальше. Просто топить снаряды в море не хотелось, жалко было боеприпасы до слез. И на то причина крайне веская — ведь подвоза из метрополии нет, и не будет, в Вест-Индии полностью господствует на море американский флот.

— Если ночная торпедная атака провалится, тогда поражение отсрочить не удастся. Только бежать в Гавану, воспользовавшись суматохой. Нападать на транспорты в такой ситуации безумие — после войны американцы скальп снимут и тушку освежуют за своих утопленников.

Такая перспектива явно не вдохновляла, и Сергей Иванович раскурил сигару, под нее лучше думалось. Заботило его то, что не удалось переломить отношение офицеров к матросам, хотя и те, и другие были готовы сражаться. Но сословное «деление» штука непрошибаемая, и может привести к самым тяжким последствиям. Тот же Сервера распорядился быть готовыми к прорыву за сутки, и отвести моряков со строительства укреплений 2 июля. Их и отвели, только генералы и полковники накормить не удосужились, типа — раз вы от нас людей забираете, то мы их с довольствия снимем. И пришлось голодным кочегарам и комендорам топать по жаре несколько миль. Опоздали, пришли вечером, а печи в камбузах потушены, и никто из командиров кораблей в расчет не принял, что «его люди» не кормлены. Единственное распоряжение — выдать фунт сухарей и бутылку тафьи, неочищенного рома, «сивушного», каждому прибывшему. Вот те и повечеряли хорошенько с горячительными напитками, с друзьями поделились, а как иначе. Утром страдающие жесточайшим похмельем команды Сервера повел в бой. Первыми «сломались» кочегары, они ведь испанцы, не русские, в адовом пекле котлов лопатами не шибко помашешь, беспрерывно уголь в топки бросая. Да и как из пушки точно стрелять по неприятелю, если руки с «бодуна» трясутся⁈

— Да уж — «идиот» понятие интернациональное, тут уговоры бесполезны — нужно самому как-то выкручиваться…

В американском флоте имелось на момент войны с испанцами полдюжины мониторов, которых могли именовать и броненосцами береговой обороны, для которой они и подходили. Повезло, что война короткой оказалась, в шторм никто из них не попал…

Глава 23

— Сам посуди, дон Паскуаль — Дайкири самый подходящее место для высадки десанта, чтобы именно оттуда начать продвижение частей экспедиционного корпуса на Сантьяго. От Гуантанамо далеко, дорог хороших нет, да еще придется брать штурмом городок, где бригада наших войск с канонеркой на мелководье. Туда идти — понести напрасно большие потери без видимого результата. Смысла нет, зато трудностей хоть отбавляй.

— Пожалуй, тут ты полностью прав, дон Серхио. Если бы хотели сделать высадку на побережье, где разгружают транспорта, то уже бы высадили десант, а там лишь несколько рот морской пехоты для охраны расквартированы. Да броненосец «Айова» с которого боеприпасы уже выгружены. Но почему Дайкири, а не Сибоней тот же? Ведь поближе будет к Сантьяго?

— Место неудобное, хотя узкоколейка подходит. А потому мало ли что — а вдруг наши солдаты десант сбросят в море? «Блиндано» в новом исполнении они видели, да и герильясы о том уже доложили — да еще 120 мм орудия железнодорожной батареи произвели на них очень большое впечатление. Ведь недаром крупный отряд повстанцев у Дайкири крутится с недавнего времени, а ведь их «генералы» не могут не понимать, что мы скоро против них легкую пехоту и кавалерию с пулеметами и пушками двинем. Там и рота американцев, причем сапер — и отнюдь не для рытья окопов.

— Сооружают временные пристани, как мне доложили.

— Вот видишь — есть ответ на вопрос, где высаживаться будет дивизия генерала Уильяма Шафтера. Так что Сибоней автоматически отпадает для высадки первого эшелона десанта — транспорты будут под огневым воздействием железнодорожных батарей, которых у нас уже две. Слишком велик риск попасть под короткий огневой налет, пароход не броненосец, взрывы снарядов для него опасны. Так что Дайкири, другого удобного места для захвата плацдарма без противодействия просто нет. Жаль, что вдоль всего побережья железнодорожную линию не проложили, если бы сейчас она была, то и Дайкири каждую ночь могли бы легко обстреливать американцев, и захваченный плацдарм в Гуантанамо.