Чтобы скрыть свою принадлежность к расе орков, мне приходилось носить балахон с капюшоном, перчатки и маску. Краус всем говорил, что моя внешность была изувечена, поэтому я и скрывала своё обличие. Так я и прославилась среди местных деревень и сёл как Винга – целительница.
Год за годом жизнь шла своим чередом. Андрей, мой сын, становился всё сильнее, а Краус всё больше покрывался морщинами и всё больше слабел.
Последний год я жила, словно с грузом на сердце. Единственный человек, которого я знала, которому я доверяла, скрывал от меня правду о моём прошлом все эти годы. Моё имя не Винга. Но я не знала, ту, которую звали Пешка Яр-Мара. Даже произнеся это имя множество раз, я не могла принять его, как часть себя. С уходом Крауса, я сильнее отдалилась от людей и начала больше времени уделять своему сыну. Он стремился к знаниям, к наукам. Грамотность далась ему так легко, словно это было часть моего сына с самого рождения. Он впитывал все, что могли предоставить я или Краус, как кусок сухой ткани впитывал воду. Самая большая странность была в магии. За исключением бытовой магии, к которой у меня не было предрасположенности, все остальные аспекты магии влияли крайне негативно на моего сына, максимально истощая его магическую энергию. Но при этом, вся магия была значительно сильнее, чем её обычное проявление. Краус говорил, что моя магия исцеления была невероятно мощной, но магия Андрея была значительно сильнее. Вот только её использование приводило к магическому истощению. Андрей был невероятно упорным и, вместо того, чтобы сдаться, постоянно тренировался в магии. В результате, я начала замечать, что он может использовать магию всё чаще. Возможно, что он увеличил свой запас магической энергии под тяжестью тренировок, а может, увеличилась его совместимость, без специалиста это было невозможно определить.
Не знаю, чем я занималась раньше, но, судя по ярко выраженной мускулатуре и моим боевым навыкам, до получения титула аристократа, я вела активную жизнь. Держать тело в форме – закоренелая привычка, которая ежедневно давала о себе знать. Я не могла сидеть без дела. Совместными усилиями, мы с Краусом превратили наши лесные развалины, которые мы ошибочно называли домом, в хороший, добротный дом. Пройдя через множество проб и ошибок, были построены новые комнаты, двор, где мы завели кур, углублён и расширен погреб, в котором Краус хранил запасы овощей, мяса, фруктов и других съестных припасов. Полностью переделана крыша. Работы было много, но я не жалела сил. Я делала это не только для себя, но и для сына, и Крауса. Аристократка? Ха! Если бы Краус не показал мне грамоту с подписью императора и кольцо аристократа, я бы не за что не поверила. Да я и сейчас не особо верю. Когда мы с Краусом посещали селения, бывало мы встречали и аристократов. Мужчины были напыщенными мешками с дерьмом, которые не ставили ни во что тех, кто ниже их по титулу, но низко склоняли голову перед тем, кто титулом выше. Женщины – аристократки воротили нос даже от запаха навоза в селе. Их руки были тонкими и худыми, такими не то, что дерево срубить, ветку не поднять. Такие мягкие и нежные руки, никогда не держали чего-то тяжелее своего подола платья. Любая девушка в деревне, была в разы сильнее этих аристократок, а количество мозолей, покрывающих руки нельзя было сосчитать. Глядя на свои мозолистые руки, на развитую мускулатуру тела, я прекрасно понимала, что я кардинально отличаюсь от аристократов.
Сейчас эта грамота и это кольцо были лишь куском металла, который может привести лишь на виселицу и бумажкой, которой и подтереться не получится – бумага слишком жёсткая. Но выкидывать их будет глупо. Информация – тоже оружие. Эта мысль уже не раз посещала мою голову. Словно отголосок прошлого. Остаётся надеяться, что память ко мне вернётся. Краус говорил, что он и раньше встречал разумных, потерявших память. Кому-то память возвращалась через часы, кому-то через дни, а у кого-то это могло занять и годы. Иногда разумные и вовсе не могли вернуть свои воспоминания. Толчком к возвращению моих воспоминаний могла стать именно эта бумажка, эта грамота с титулом. Согласно документу, мне принадлежали деревни Зенц, Кардия и Сартал, что находятся в Венденбургских землях. По словам Крауса Империя Силот – большое государство. Пешком до Венденбургских земель путь может занять несколько недель, вполне возможно прибиться к какому-нибудь торговому каравану за небольшую плату и добраться туда значительно быстрее. Третий вариант – купить лошадей. За несколько лет работы лекаря я бы смогла получить достаточную сумму, но сейчас есть куда более важные вопросы.
Мой сын становится всё взрослее и его всё сильнее тянет к знаниям, но мне нечему его обучать. То ли различные науки были потеряны моей памятью, то ли я их вовсе никогда не знала. А в навыках магии, если он справится с ограничением к различным аспектам магии, то он вполне сможет превзойти меня уже через несколько лет. Краус передавал ему знания о многих науках, но он сам признавался, что эти знания поверхностны. В идеале нужен хороший учитель, но такое не сможет позволить себе маленькая семья живущая обособленно от всего мира. Второй вариант – книги. Умные книги, содержащие знания или, как их называл Краус – учебники. Они тоже стоят денег, но значительно дешевле, чем наём учителей. Сын тянется к знаниям и те легко ему даются. И я имею возможность заработать. Люди, орки, эльфы, будь они богатыми или бедными, простолюдинами или аристократами, они все имеют одну черту – они все болеют. Простуда, лихорадка, сыпь или травмы, полученные во время работ. Простой крестьянин живёт своим трудом и если он повредит себе руку или ногу во время работы, то не сможет трудиться, а это может привести к различным последствиям, поэтому целитель будет нужен всегда и везде. Раньше, мы с Краусом редко посещали селения, жизнь отшельника полностью устраивала старика, а в ненависти людей к представителям других рас я успела убедиться, когда на моих глазах деревенские жители закидывали камнями представителя расы не́людей. Конечно, они не были настолько злы и жестоки, чтобы попытаться убить его, люди хотели лишь прогнать непрошенного гостя. Но, это отвращение в их глазах, эти слова, произнесённые их ртами, они были куда более показательны, чем истории рассказанные Краусом о принижении других рас в империи. Увидев всё своими глазами, я убедилась, что моё оркское происхождение лучше держать в тайне.
Раньше мои действия сковывал сын, он был ещё слишком мал, чтобы оставлять его одного. Последний год, после смерти Крауса, я сосредоточила все наши тренировки на охоте, готовке, выживании. Для получения достаточного количества денег на покупку книг мне придётся много путешествовать и надолго оставлять сына одного, поэтому я хочу убедиться, что с ним ничего не случится. Десять лет, этот возраст ещё не достаточен для самостоятельной жизни, но достаточен для самостоятельного выживания.
Дни проходят очень быстро. Время вообще не стоит на месте. Вроде, два дня назад я наблюдала, как жёлтая и красная листва опадает с деревьев. Вчера белые снежинки кружили в воздухе, падали на землю и покрывали своим пуховым одеялом лесные тропы, поля, деревья. Мне вообще нравится снег, он так приятно хрустит под ногами. Сегодня же, я наблюдаю, как на деревьях появляются первые почки. Весна. Снег хоть и не был редким явлением в империи Силот, но никогда не задерживался долго, быстро тая. Дороги сейчас покрыты грязью и водой, двигаться по ним крайне трудно как для пешего путешественника, так и для верхового. За эти полгода я покидала наше жилище на непродолжительное время. Иногда Андрей сопровождал меня, но я не разрешала ему посещать селения вместе со мной. Хотя его внешность куда больше походила на человека, но оркские клыки были слишком хорошо видны. Я видела, как он издалека с завистью и каким-то ожиданием смотрит на деревенских детей, играющих в поле. Ему не хватало общения со сверстниками, ему не хватало друзей. Наверное, я – плохая мать. Я не могу обеспечить хорошее детство для своего ребёнка. Я видела его взгляд, я видела его желание, но он никогда и ничего не говорил. Он никогда не жаловался, он был послушный, но волевой и целеустремлённый. В будущем он сможет добиться высокого положения в обществе. Через несколько лет, когда он будет достаточно взрослый, я расскажу ему правду, расскажу ему о грамоте, и мы отправимся в Венденбургские земли.
