– Если Вы намерены посетить столовую, то позволю себе уточнить, что правила посещения зоны общественного питания исключают присутствие животных.

– Хорошо, я пойду один. Только, пожалуйста, аккуратнее с животным. Оставьте его на кровати.

– Требуется ли провести какие-то мероприятия с вашим питомцем?

– В этом нет нужды – я не планирую задерживаться, на рассвете мы продолжим путь.

Верон покинул кабину летательного аппарата и направился к столовой, вдыхая прохладный ночной воздух и наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь отдалёнными звуками природы местного леса. Он остановился у балюстрады, ограждающей посадочную платформу, и взглянул на небо – оно было усыпано крупными звёздами, кое-где мигали огоньки спутников.

– Джен, если бы ты только могла видеть эту красоту! – произнёс он тихо, почти шёпотом.

– Я видела звёзды, если ты об этом, – ответила Джен из динамика, встроенного в рукав костюма. – Конечно, для людей они предстают в несколько ином виде… Я же использую вместо глаз телескопы. И, в отличие от вас – не только видимого спектра, но также радиотелескопы, с детекторами рентгеновского и гамма-излучения, ну и многих других типов… После чего анализирую полученные изображения, сопоставляю и объединяю, дополняю их прогнозируемой информацией. Если так подумать – я вижу звёзды гораздо краше, чем вы, люди!

– Это – последний рубеж, стоящий перед человечеством, и мы застыли перед ним с абсолютно идиотским видом, – будто не слыша её, сказал Верон. – На Земле мы переделали все дела. Забрались на самую высокую гору и опустились в самые тёмные глубины. Теперь все вокруг ждут только одного.

– Чего же?

– Гостей, – ответил Верон, мечтательно улыбнувшись, и двинулся дальше.

– Не этим ли объясняется твой пониженный интерес к земным самкам?

– Вовсе он не пониженный. Я просто не хочу… торопить события.

– И всё же я поставлю задачу марсианской миссии – вдруг они отыщут марсианочку, которая придётся тебе по душе.

Добравшись до здания, Верон вошёл в мягко освещённый зал, вся противоположная стена которого была прозрачной и открывала потрясающий воображение вид на бескрайний лес, уходящий в непроглядную даль. Он остановился перед роботизированной витриной, разглядывая изображения предлагаемых блюд. Было уже довольно поздно, и в просторном зале на тридцать столов находился всего один человек, за круглым столиком в самом дальнем углу. Играла тихая музыка, посередине зала потрескивал плазменный камин. Верон попросил робота сделать горячий чай и продолжил изучать меню.

Через несколько мгновений двери столовой распахнулись и в зал, запыхавшись, вбежала с громким топотом приземистая женщина в возрасте. Она быстро огляделась, а увидев Верона – указала на него пальцем и воскликнула:

– Грязное животное! – не опуская пальца, женщина стала угрожающе приближаться, продолжая тираду. – Неслыханно! Вы притащили дикое животное на изолированный объект!

Недовольная женщина была одета в белый халат, её кучерявые седые волосы хоть и были забраны в хвост, но местами свисали выбившимися прядями, а близко посаженные глаза пылали яростью и негодованием. Пока она пересекала помещение, Верон взял чашку с чаем и отпил глоток, а потом поднял вторую руку, глядя на женщину сквозь дисплей на запястье, мгновенно отобразивший краткую информацию о человеке, попавшем в поле действия сенсоров: «Доктор Олби, постоянно практикующий врач СГР Край-9. Социальный рейтинг: два миллиона пятьсот шестьдесят пять тысяч четыреста пятьдесят пунктов. Интеллектуальный рейтинг: сто десять пунктов».

– Я требую, чтобы животное немедленно было помещено в лабораторный блок! – вскрикнула Олби.

– В этом нет необходимости. Оно не покинет моей комнаты, а утром я намерен отбыть, и, уж поверьте, как можно раньше, – ответил Верон, не будучи уверенным, какой тип защитной тактики ему выбрать – попытаться слиться с местностью и просочиться сквозь стену, или же окатить агрессора кипятком и убежать. Вместо этого он приветственно поднял кружку и кивнул. – Сейчас же мне необходимы горячая еда, здоровый сон и ваше отсутствие в зоне моего акустического спокойствия.

– И не думайте, что Вы можете рассчитывать на спокойствие, пока грубейшим образом нарушаете порядок пребывания на моей станции! – не унималась Олби, трясясь от гнева и брызжа слюной в собеседника. – Смею напомнить, что статья пятнадцать раздела пять Правил пользования общественной инфраструктурой прямо предписывает вам по прибытии на исследовательский объект обеспечить карантинное содержание перевозимых животных и растений, не прошедших все противопатогенные проверки!

Сделав полшага назад и поставив чашку с чаем на стойку витрины, Верон стал шарить вокруг в поисках подсластителя, при этом медленно и со снисходительной интонацией, которая могла разве что сильнее взбесить раздражённого доктора, начал объяснять:

– Прошу Вас заметить, что статья пятнадцать, которую вы изволили упомянуть, даже имеет название «Прибытие на исследовательский объект ДЛЯ проведения исследований и экспертиз», что, как и её содержание, идёт в прямое противоречие с реальным положением дел, так как я прибыл на данную станцию с принципиально иными целями, никак не связанными с исследовательской деятельностью – кроме, быть может, сбора практических данных о качестве предоставляемых здесь постояльцам спальных принадлежностей.

– Мне абсолютно, решительно и бесповоротно наплевать, с какими целями на мою станцию прибывают личности вроде Вас, если они бездумно тащат с собой в жилой блок необследованный биоматериал! – продолжала тыкать пальцем Олби. – Все эпидемии мира начинались с одного дегенерата!

– Не перегибайте палку, Олби, – внезапно раздалось из дальнего угла столовой, где сидел одинокий посетитель, оторвавшись от чтения и пристально глядя на доктора исподлобья. – Всё-таки молодой человек у нас в гостях.

Он откинулся на спинку стула и выглядел очень уверенно, а его басовитый голос звучал громко, но при этом спокойно и мягко – может быть, отчасти из-за пышных усов своего владельца.

– Почему бы нам с вами, друзья, не разделить трапезу, заодно спокойно обсудив сложившуюся ситуацию? – предложил усач. Он был высок и худощав, но крепок, и производил впечатление солидного человека. И так как больше содействия ждать было неоткуда, Верон посчитал за благо согласиться.

– Приятно удивлён слышать разумные слова, – сказал он и, подмигнув доктору, схватил две порции найденного-таки подсластителя и направился к столу.

– Позвольте мне представиться, – произнёс усатый господин, привстав и приветствуя Верона рукопожатием, – Лахти, координатор станции. А вы, доктор, к нам присоединитесь? – невозмутимо спросил он и указал своей ладонью на заботливо отодвинутый им стул. Помедлив немного, Олби фыркнула, нехотя подошла и плюхнулась на предложенное место.

Сделав глоток чая, Верон спросил:

– Каковы ваши задачи на станции, господин Лахти? Вы не похожи на геолога.

– Нет, что Вы, – добродушно рассмеялся тот. – Я не имею ничего общего с исследовательским процессом. Скорее, моя задача – следить, чтобы Олби не загрызла тех, кого сама ежедневно спасает от мучительной смерти.

– Иными словами, вы организуете быт резидентов?

– В том числе. В основном – слежу за поставками реактивов, наличием ресурсов, ну и корректностью взаимодействий, разумеется, – Лахти посмотрел на Верона более серьёзным взглядом.

– Я понимаю, о чём Вы. Уверяю Вас, что не имею к досточтимому доктору ни малейших претензий – она ревностно отстаивает сферу своей ответственности, – сказал Верон, и Олби явно немного расслабилась, почувствовав некоторое понимание с его стороны. – Но, в свою очередь, смею заметить, что под диким животным в данной ситуации подразумевается всего лишь безобидный слепой котёнок, и радиус поражения оного не превышает полотенца, в которое он закутан. Естественно, ему требуется постоянный контакт, поэтому не может быть и речи о размещении животного в лабораторном блоке – оно может просто не пережить эту ночь.