– Правильно ли я понимаю, Олби, что Вы не намерены лично производить необходимые… манипуляции?

Олби в ужасе посмотрела на него, помотала головой из стороны в сторону и уставилась куда-то под стол.

– Что ж. Робот не имеет права выполнять такого рода работы. И я не думаю, что среди присутствующих в зале будет много добровольцев, – Дромон окинул взглядом сидящих в зале, и никто не вызвался, подтверждая его предположения. – В таком случае мы можем только…

Вдруг в громкоговорителях раздался голос Секретаря:

– Прошу прощения, что прерываю, но… Я могу рекомендовать уважаемым членам Совета квалифицированного специалиста по данному… вопросу.

Аудитория вновь замолкла.

«Нет, я не верю в этот фарс… Неужели это не сон? Как смеют они… Банда обезумевших от власти дегенератов… Возомнили себя вседержителями… Если они думают, что я просто так…» – Верон повернулся к Хейзи. Конечно, она не представляла, что сейчас мило обсуждают все эти культурные, цивилизованные люди. Она посмотрела на него в ответ, и её взгляд вдруг изменился. Она увидела что-то на его лице. Она как будто что-то поняла.

– Кажется, я даже знаю, о каком «специалисте» пойдёт речь… если можно его так назвать, – прошептал Верону профессор Ланке.

– Что? Кто он? Вам что-то известно? – спросил Верон.

Профессор Дромон громко произнёс:

– Вы нас немало заинтриговали, Секретарь. Скажите же, что это может быть за человек? У него есть имя?

– Это мастер Гелиам, – ответил Секретарь.

Зал снова забурлил – кое-где слышались сомнения, в некоторых голосах присутствовали нотки страха, а господин Арлен, хохотнув, переспросил, не мог ли он ослышаться, ведь всегда ранее считал, что мастер Гелиам – это всего лишь выдумка, которую используют воспитатели, чтобы пугать маленьких детишек и заставлять их слушаться.

Тем временем Ланке опять нагнулся ближе к Верону и произнёс полушёпотом:

– Нет, вы посмотрите, мой дорогой: они всерьёз полагают, что Секретарь выдумал целого человека для того, чтобы пугать детей историей его жизни! Немыслимо!

– Признаться, я вообще не слышал ничего об этой личности, – отвечал Верон. – До сегодняшнего дня. А у Вас есть уверенность, что он реален? Хотя для чего Секретарю было бы говорить во всеуслышанье о том, кого не существует…

– Здесь главное – не мотивация, а то, что Секретарь – это всего лишь навсего компьютер, обрабатывающий входные данные. Он так ловко лопочет у каждого из кармана, что люди начинают забывать об этом и считают его слишком реальным и самостоятельным. Но Секретарь – машина, неспособная придумать что-то уникальное. Даже если мастер Гелиам и не существовал бы под означенным именем – необходимо понимать, что у него был бы прототип из плоти и крови. Очевидно, скоро мы с Вами будем иметь удовольствие встретиться с этим… несомненно, милейшим человеком.

– Жду не дождусь.

– А ведь он, если соблюдать формальности, поступит к вам в распоряжение, как главному ответственному по задаче…

– Это мы ещё посмотрим, – хмуро ответил Верон. – А что… он и вправду так страшен?

– Ну, сам я с ним, конечно, не встречался… Но у меня есть данные от человека, которому у меня нет повода не доверять, что Гелиам бывал в исправительных учреждениях… – Ланке заговорщически оглянулся, а потом придвинулся к Верону практически вплотную и произнёс: – …восемь раз. И когда его забирали год назад прямо из собственного дома, там обнаружили контейнер с извлечёнными чипами семнадцати пропавших без вести детей. Выводы можете делать сами. Но его собственный чип, я слышал, имплантировали ему не просто под кожу, а прямо в плечевую кость, чтобы он никуда не смог скрыться, в случае чего.

– Даже и не знаю, профессор… – ответил Верон, потирая подбородок. – Разве не это более всего напоминает детскую страшилку? Впрочем, что тут загадывать… сейчас мне дадут слово, и уж будьте уверены – я не допущу подобных методов решения вопроса.

Как раз в этот момент поднялся со своего места координатор Лахти. Он подошёл к трибуне и произнёс:

– Итак, многоуважаемые члены Совета, я вынужден напомнить всем присутствующим, что неумолимо истекает время, отведённое нам на решение этой непростой задачи. Поэтому нам следует немедленно проголосовать за или против обозначенной стратегии, чтобы скорее двинуться дальше – тем путём, что будет избран ответственнейшими представителями нашего общества. Мы, граждане, поддержим ваш вердикт беспрекословно. Прошу Вас высказаться.

Все трое председателей встали, оправились, и каждый положил правую руку на сердце, согласно древнему обычаю.

– Поддерживаю, – сказала Олби.

– Поддерживаю, – повторил Арлен.

Профессор Дромон внимательно оглядел зал и произнёс:

– В любой ситуации, пусть даже самой трудной, когда нам требуется сделать выбор – нам не должно забывать: главное, что несём мы – это жизнь. И за неё… бороться будем неустанно. Поддерживаю.

Верон вскочил, шокированный услышанным, и закричал во весь голос:

– Какое право Вы имеете идти против закона!..

Но его голос потонул в хлынувшем вале криков, аплодисментов, вздохов, плача, смеха… Всё это слилось в один протяжный гвалт. Люди повскакивали с мест, махали, кто-то, недовольно потрясая кулаком над головой, выкрикивал угрозы, но в действительности изменить решение Совета было уже невозможно.

– Я отправил приглашение мастеру Гелиаму. Он появится на станции в течение нескольких часов, – рапортовал Секретарь. – На этом собрание можно считать свершившимся. Благодарим членов Совета за участие.

Люди в зале начали медленно покидать свои места и направляться к выходам, обсуждая всё услышанное. Профессор Дромон вытянулся вверх и громко обратился через головы:

– Доктор Олби! Я слышал, на вашей станции есть бассейн? – доктор откликнулась улыбкой и с довольным видом приблизилась к профессору.

– Мистер Дромон, для меня такая честь…

– Полно, моя дорогая! – они обнялись и похлопали друг друга по спине, как старые знакомые. – Так что же?

– Есть, и весьма приличный, скажу я вам! Семь дорожек, есть также сауна… крайне рекомендую к посещению!

– Что ж, это радостная весть… Очень радостная весть, – ответил Дромон и многозначительно взглянул через весь зал на Верона, который следил за ними, не отрываясь.

* * *

Верон вошёл в длинный зал с бассейном. Наружная стена зала во всю его длину была прозрачной, как принято в проектах таких станций, и открывала великолепный вид на лес. Зал был пуст, и в нём царила абсолютная тишина. Зеркальная гладь воды находилась в состоянии полного покоя. Надев плавательные очки, зоолог прыгнул в воду и поплыл, не поднимаясь на поверхность. Холодная вода тысячей мелких игл вонзилась в его кожу, но уже через несколько мгновений это ощущение пропало – теперь вода скользила вокруг шёлковым одеялом.

Оказавшись в конце дорожки, Верон всплыл и несколько раз жадно втянул воздух. Перед собой он увидел дверь сауны, в которой горел свет. Он выбрался из воды и подошёл к двери, заметив, что информационный экран возле неё показывал температуру, равную ста десяти градусам по Цельсию. Решительно взмахнув рукой перед сенсором, он вошёл в помещение, и отъехавшая в сторону дверь тут же захлопнулась за ним.

Внутри было так жарко и сухо, что вся вода мгновенно испарилась с его тела, и горячий воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе. В дальнем углу слабо освещённой сауны сидел профессор Дромон.

– Что ты здесь делаешь? – обратился к нему Верон. – Зачем приехал?

– Я был призван на Совет.

– Хорошо. Но почему ты здесь на самом деле?

Профессор слабо улыбнулся и ответил:

– У меня подписка на твои исследования. В полночь ты приехал сюда со своим очередным зверьком, а через несколько часов Секретарь объявил о сборе Совета по экстренному, да ещё и секретному поводу – я допустил, что у тебя могут быть какие-то проблемы.

– И решил помочь, усугубив их?