– Здравствуй, Авсения! Запаздываешь, ждать старшую сестру заставляешь. Нехорошо-о-о, – пропела я сладким голосом.

– Ты уж извиняй, Мораночка, дела всё! Как же я обязанности свои оставлю? Не пристало мне от дел своих отмахиваться! А ты, я смотрю, всё хорошеешь и хорошеешь день ото дня. По тебе и не скажешь, что бессонница тебя, бедняжку, заела, здоровье бесценное подточила, – улыбнулась Авсения ядовито.

Ага, подслушивала, значит! Я живо представила себе сестрицу, сгорбившись, стоявшую у ближайшей сосны, одной ногой угодившей в … муравейник, (а что, как хочу, так и фантазирую!), и жадно ловившую каждое слово.

– Ох, и не говори, милая! Бессонница-то пакость жуткая, да красоты моей не испортить ей – и не с такими бедами справлялись. А ты, я смотрю, вся в работе, трудишься без отдыха. Поберечь себя надобно, а то уже и круги тёмные под глазами пролегли, аж в свете луны заметно… Не щадишь себя совсем, сестрица. Ещё чуток – и на умертвие ходячее смахивать начнёшь.

– Да что ты, куда мне до тебя? Это ты ведь у нас в народе как ведьма да упырица больше известна! Не обижайся уж, молва народная такова, – сочувственно улыбнулась Авсения. – Но слава твоя почище любой красоты кикиморы болотной блещет.

– Да, чем-чем, а славой меня народ не обделил, это верно! Только всё это меня ни капельки не задевает: главное, что сила моя поболее, чем у некоторых будет. К примеру, твоей, раза эдак в три.

Улыбка на мгновение исчезла с лица Осенней богини, но тут же появилась вновь и засияла пуще прежнего.

– Что ж это мы всё про работу да про работу? Расскажи лучше, как житьё-твоё бытьё. Как тебе в избушке-то живётся лесной? Не тяжело? Поди самой готовить, стирать, печь топить приходится?

– Что ты! Трут на себе всё хозяйство держит, молодец он у меня. Совсем ни в чём нуждаться не позволяет, как сыр в масле катаюсь, – заверила я сестру заботливую. – А что там дома? Как работы продвигаются? – всё же не утерпела я и проявила интерес.

– Ох, медленно… Видать, только к весне всё готово будет. Так что, бедняжке, придётся тебе терпения-то набраться ещё маленько. Но ты не переживай! Хочешь, мы к тебе с Лучезаром как-нибудь в гости заглянем? Скрасим твоё одиночество.

– Спасибо за заботу, буду рада! Я как раз тут грибочков между делом насобирала и Трута попросила засолить впрок. Откушаете. Заодно и проверим, съедобны ли, ибо в дарах грибных не сильна буду, – еле сдерживаясь, чтобы чем-нибудь не запустить в ухмыляющуюся девку, процедила я сквозь зубы.

Лицо Авсении вдруг вытянулось и приняло цвет синей замаринованной поганки.

– Да шучу, шучу, Сенечка! Неужто и вправду думаешь, что я любимых родственничков грибками травануть горазда?

– С тебя станется, – едва слышно прошелестела любимая родственница.

– Обижаешь, сестрица! Я ради такого случая нечто более изощрённое придумаю, – искренне заверила я её. – Вас же со свету сжить ещё научиться надо. Маринованными поганками не обойдёшься.

В ответ Авсения лишь презрительно сморщила носик.

– Так, стало быть, для чего ты позвала меня? – наконец перешла к делу богиня, всем своим видом демонстрируя, что у неё и без меня дел навалом, а я тут смею отвлекать её по пустякам каким-то.

Ага! Вот и мой черёд ухмыляться настал.

– А позвала я тебя, Сенечка, вот по какому делу… Пора моя пришла!

Авсения удивлённо вскинула красивые дуги бровей.

– Как пришла?

– Да, пришла. А разве ты не чувствуешь? – неискренне изумилась я. – Но это уже не столь важно. В общем, за Жезлом времён года я вернулась. Теперь по праву моя очередь владеть им, – торжественно заключила я, победоносно глядя на вдруг посеревшую сестрицу.

Авсения мигом согнала с лица ненужную улыбку и покрепче сжала в руках рябиновую ветку.

– Что? Как же это? Ведь ещё целый месяц принадлежит мне… Ты не можешь! – напряглась богиня.

– Ещё как могу! К тому же, не забывай, что ты Жезл власти у Лучезара переняла, когда ему тоже ещё властвовать почти месяц надлежало.

– Он сам уступил мне это право! Я его к этому не принуждала!

– Не принуждала, говоришь? Это вряд ли. Если не силой, так хитростью, но всё же ты переняла Жезл. А теперь отдай его мне.

– Нет!

– Отдай, Авсения, не заставляй меня повторять дважды, – ледяным тоном процедила я пока что просьбу.

– Не отдам! Ты не можешь так со мной поступить! Не снова! – Её лицо исказила злоба, и я, кажется, почувствовала, как вокруг собирается и клубится холодная и сырая осенняя влажность, а по ногам стелется густой туман.

Авсения решила показать мне свой крутой норов. У-у-у, как страшно!

Лютый и Варсонофий как истинные жители леса приняли решение переждать непогоду где-нибудь в безопасном и, желательно, сухом месте, поэтому дружненько скрылись в тёмном ельнике, причём в одном направлении, как два старинных закадычных друга. Всё-таки иногда они действовали благоразумно и, главное, сообща! Нет чтобы у нас так с Авсенией выходило…

– Что ж, если ты по-хорошему не хочешь, я силой возьму. Впрочем, как всегда. Давай в очередной раз узнаем, кто из нас сильней, – спокойно проговорила я.

А что, ведь и впрямь не впервой! Это уже своего рода традиция у нас. Но ничего, я и без Жезла ей докажу свою власть, и никакой дождик меня не остановит.

– Решила дождиком меня обрызгать? Ха!

Я медленно вдохнула полной грудью и так же не спеша выдохнула едва заметное облако пара. Для пущего эффекта зыркнула на сестру синим пламенем очей. Ведьмой, значит, они меня величают? Ну-ну! Получайте вашу ведьму! Я и без Жезла покажу, чего стою.

Вдруг откуда ни возьмись на лес налетел сильный холодный ветер, нагоняя на ясное звёздное небо стадо тяжёлых снежных облаков, за которые тут же скрылась серебристая луна. Один короткий вздох – и по поляне весело запрыгали мелкие горошины града, больно врезаясь во всё, что возникало на их пути, включая и мою соперницу. Точнее сказать, сосредоточившись на моей сопернице.

Авсения взметнула руки вверх, прикрывая голову и с ужасом озираясь. Беспощадный ветер хлестал её по лицу, грубо тянул за одежду, рвал длинные волосы. Да, когда надо, я была безжалостна даже к родне. Увы, но такова моя зловредная и холодная натура. Градинки становились крупнее, удары ожесточённее. Сдавайся, сестра, тебе не выйти победительницей!

– Хватит! Прекрати! Я больше не могу этого терпеть, забирай! – будто отвечая моим мыслям, всхлипнула Авсения и бросила под ноги ветку рябины, теряя вместе с ней свой былой облик величавой Красавицы-Осени.

Теперь передо мной стояла просто мокрая и злая девица с заплаканным лицом.

– Ты же знала, что так и будет… Всегда ведь бывает. И всё дело совершенно не в том, что кто-то кому-то уступил или боролся, но проиграл. Дело даже не в наших с тобой натурах и характерах. Всё дело в законах Природы-Матушки! Только Земля-Кормилица решает, кому Жезл времени взять в руки пора. И это непреложно. Такова Её воля, а мы только слуги, несмотря на наши желания, амбиции и гордость. Как бы нас при этом ни восхваляли люди, как бы ни называли, какие бы жертвы ни приносили, мы выполняем Её волю, смирись.

– Ни за что! Возможно, всё так, как ты говоришь. Да, мне известно, что так и есть! Но всё же знай, Морана, что и в следующий раз, и всегда на все века при наших с тобой встречах без борьбы я не сдамся! Добровольно Жезл ты из моих рук никогда не возьмёшь! – полыхнула на меня Авсения злыми зелёными глазами и, обернувшись серым моросящим дождём, унеслась прочь с лесной поляны.

Я грустно посмотрела ей вслед, не обращая внимания на оседавшие на ресницах мелкие капельки влаги, и, вздохнув, нагнулась за Жезлом. Отряхнула его от налипших мокрых листьев и хвои, провела пальцами по тёмному серебру трости, по затейливому узору набалдашника, сверкающего драгоценными каменьями, и произнесла вслух:

– И досталась же мне в сёстры такая упрямая и мстительная особа! Каждый раз отношения выяснять приходится!

– Родственников не выбирают, – услышала я в ответ мудрый вкрадчивый голос и улыбнулась.