Синяя вода будто притягивает к себе — может, на ней лежат магические чары? Я подхожу ближе по влажному скользкому каменному полу, ближе, ближе…

— Привет.

От неожиданно раздавшегося за спиной голоса взмахиваю рукой, жмурюсь от резкой боли в плече, проезжаю влажным сапогом — и лечу вниз.

* * *

Крыло не даёт погрузиться полностью, но платье промокает насквозь моментально, тяжелеет, я неловко дергаюсь, разбрызгивая во все стороны необыкновенную, небесного оттенка воду и пытаясь встать на ноги. К счастью, в чаше не так глубоко — примерно по грудь. Мокрая, с почти сползшим на живот разрезанным платьем я стою в голубом бассейне — и это действительно цвет самой воды, не стенок! А с каменного бортика на меня с искренним интересом смотрит миловидная невысокая девушка с копной рыжеватых кудряшек — не благородной медной рыжины, а бешеного светло-апельсинового оттенка. На ней платье с таким глубоким вырезом, словно у нее не хватило ткани. В ушах дешевые блестящие сережки из застывшей древесной смолы. Не аристократка, скорее, разбалованная кем-то не в меру служанка. Девушка тихонечко охает и почти комично прижимает руки к голым ключицам.

— Ох, какая ты!

Ее реплика неожиданно злит меня, мокрую, беспомощную, ничего не знающую.

— Ожидала увидеть человека целиком?

— Не ожидала, что птицы умеют плавать. Не ударилась? Прости, я всегда очень тихо хожу.

…это я заметила.

— Помочь? — девушка вдруг присаживается на колени, прямо в голубоватую лужицу, протягивает руку. Голубые глаза на миг вспыхивают тем же неестественно ярким светом, что и вода. Тонкие пальцы касаются щеки.

— Красивая какая, — непосредственно и лукаво улыбается странная девица. — Красивая, робкая… Вкусная.

Мягкая рука осторожно скользит по моему мокрому лицу, шее, почти невесомо, умиротворяюще, чувственные и в то же время легкие прикосновения зачаровывают. Узкий браслет из такой же смолы на запястье стукается о щеку. Словно во сне, я отрицательно качаю головой, отступаю и пробираюсь к ступенькам. О, боги, еще и ботинки слетели, и, хотя они никуда не годились, это была моя единственная обувь. Я заколебалась, не зная, лезть обратно или вернуться в свою каморку и хоть немного просушить одежду. Выбрав в итоге второй вариант, двинулась прочь, а кудрявая девица ухватила меня за треклятое плечо, пытаясь остановить. Я не удержалась и взвыла сквозь плотно сжатые губы, морок прошел, в глазах прояснилось.

— Ну, надо же. Новенькая? — девица наклонилась к клейму. — И, конечно, эти бесы не стали дожидаться целителя Вака. Номер двадцать шесть… Как тебя звали раньше?

— Не помню, — буркнула я.

Рыжая покачала головой.

— Поставили клеймо без целителя и, конечно, кинули одну тут, ничего не сказав? Ну, кот из дома — мыши в пляс. Вот вернутся хозяева, надеюсь, кое-кто получит. Тебе хоть есть во что переодеться, птичка? О, понятно. Мужчины, мужчины… Даже служба длиною в жизнь ничему не научила Ориса. Пойдем ко мне, не ходить же тебе голышом! Хотя и вымыться как следует тоже бы не мешало, ты чумазей порося, помочь?

Она снова медленно провела длинным острым пальцем по моему подбородку, и я вздрогнула.

— Не надо. Пожалуйста.

— Ну, как знаешь, — покладисто кивнула девица. — Как ты сюда попала?

Неопределенно пожимаю плечами.

— Заблудилась.

Рыжая белозубо улыбается.

— Это территория хозяев. Без специального разрешения клейменным сюда хода нет, чревато.

— А тебе, стало быть, есть?

— А я свободная, птичка. Работаю по найму. Нет, правда, что ты здесь забыла?

— В моей комнате нет ни уборной, ни воды, — буркнула я, наблюдая, как голубоватые капли стекают на пол с мокрого платья и волос.

— Бесы! Не удосужились даже объяснить, что вход в уборную находится за настенным ковром. Я тебе покажу… впрочем, идти в таком виде в крыло клейменных нельзя, следы останутся, а Орис, хрен собачий — чистая ищейка, не стоит будить в нем охотника… Так. Через час у нас завтрак, а дальше каждый принимается за свою работу, будет суета и ты сможешь вернуться к себе незаметно. Пойдем.

Она болтала без умолку, крепко держа меня за руку.

— Мы… то есть, невольники не заперты? — против воли я вовлеклась в разговор, ободренная тем, что первая встреченная знакомая столь терпимо отнеслась к моей особенности. Девица тем временем завела меня в одну из комнатушек с доброй дюжиной горящих свечей в красивом подсвечнике на столе, креслом и диваном, букетом интенсивно испускающих удушливый запах цветов в напольной вазе. Вытащила из небольшого неприметного шкафчика ворох одежды.

— Раздевайся!

Я снова замотала головой.

— Святые боги, целитель будет только завтра, а ну как заболеешь? О, я не смотрю на тебя. Можно подумать, это дурацкое мокрое платье с чужого плеча хоть что-то скрывает.

* * *

Пока я грелась в одолженном мягком пледе, сидя с ногами в кресле, девица развила бурную деятельность: извлекла из тряпичной кучи на ковре кружевную, невообразимо прозрачную нижнюю рубашку ("такой дурацкий фасон, но это подарок, а дареным тряпкам… ни разу не надевала"), синее просторное платье ("будет напоминать о нашей встрече в этой дурацкой воде"), чулки, а потом, невзирая на мои протесты и, судя по всему, без особой жалости, распорола бок платья и рубашки до горла, натянула на меня и то, и другое, и прямо на мне и зашила. Чужие руки в опасной близости к крылу заставляли вздрагивать, но и неприятными тоже не были. Неустанная болтовня отчего-то перестала раздражать, и только прикосновения — чуть больше, чуть дальше, чем надо, заставляли ежиться и вжиматься в спинку кресла.

— Расскажи мне о хозяевах, — попросила я, надеясь, что такой вопрос будет в рамках допустимого.

— Что о них говорить? Не лучше и не хуже других. Все они одинаковые, особенно, если судить с моей стороны.

— У меня проблемы… с памятью. Почти ничего не помню. Я не знаю, чего ждать, зачем я им. Мне страшно.

Рыжая потрепала меня по голове, пропуская пальцы между прядок волос.

— Непременно позови меня, когда понадобиться помощь с мытьем! Хозяева… Леди Далила, после смерти мужа она считается старшей в роду. Есть еще его брат, лорд Магрен, он бывает не так уж часто, любит ездить в столицу и ужасно храпит во сне. Дети леди Далилы и её покойного супруга, лорда Мортимера, лорд Кристем, он сейчас в отъезде, и леди Кристина, она больна, — девица понизила голос. — На самом деле, тут проживает уйма народу, племянники, кузены, прочие прихлебатели, попробуй, всех обслужи. Постарайся не раздражать леди Далилу, последние годы она немного не в духе, впрочем, её можно понять: обычно женщинам кажется, что замужество должно решать все их проблемы, но обычно они только множатся. Леди Кристина редко выходит из комнаты, но если выйдет — лучше притворись статуей.

Хороший совет. К сожалению, малоинформативный. Но девушка уже закончила с шитьем и критически осмотрела плоды своих трудов.

— Будет лучше, если мы сделаем вид, что незнакомы. Орис, ну, наш управляющий, такая занудная скотина, не стоит давать ему повод для размышлений. Пойдем.

Я послушно встала и, нацепив предложенную столь щедрой новой знакомой обувь, немного тесную, но сухую, и почти самостоятельно накинув на плечи шоколадного цвета плащ, двинулась к выходу, когда девица вновь ухватила меня за руку, к счастью, в этот раз ладонь, потянула у себе.

— Как ты сюда попала? — с искренним любопытством спросила девушка. — Только честно. Я имею в виду, на хозяйскую половину.

— Просто пришла. Двери были открыты, а по дороге никто не встретился…

— Двери, говоришь? — рыжая скептически сморщилась, а потом кивнула. — Ну, ладно. Ступай за мной.

Глава 5

Я даже не успеваю сполна поблагодарить новую знакомую за доброту. Замок Альтастен оживает, просыпается, шумит, как наконец-то пробивший плотину горный ручей. Мы незаметно вливаемся то в один, то в другой потоки людей, на меня никто не обращает внимания, с кем-то здоровается рыжеволосая, небрежно, запросто, словно отсутствие клейма или что-то другое, о чём я ещё не знаю, и в самом деле ставит ее на неизмеримо более высокую позицию. Может быть, так и есть. Слуг в замке много, что-то моется, натирается, полируется, убирается, чистится; суета и тихие приглушённые редкие разговоры, хочется остановиться и просто смотреть на эту отлаженную будничную суету или хотя бы вертеть головой во все стороны, но рыжая неуклонно ведет меня за собой, в крыло замка попроще — для клеймённых невольников и слуг. Судя по запахам, не то что бы очень аппетитным, но очевидно, какой-то еды, обещанная столовая близко.