Камень крошится под низким каблуком туфли. Миг — и я лечу со стены замка, моего дома, дома моего сердца, моей тюрьмы. Ветер ревет, хохочет, бешено, торжествующе, словно он ждал этой жертвы. Скорость не пугает, наоборот, вызывает щемящую тоску по той, другой жизни, в которой я могла бы наслаждаться ей ежедневно. В которой я была бы свободна.

Я верчу головой по сторонам и вижу свои раскинутые в разные стороны руки. Сквозь небесно-голубую ткань платья пролезают, разрывая ее, острые сверкающие перья. Брызги крови разлетаются в воздухе. Я умираю и превращаюсь в птицу, захлебываюсь рыданием, смехом, криком, пронзительным, как у чайки.

Простите меня, тот, кого я так и не дождалась, и тот, чьего имени я так и не могу вспомнить.

От себя не убежишь. Может быть, от себя можно улететь..?

Глава 13.

— Макилан?

Его Величество протянул руку и потрепал словно бы задремавшего черноволосого мага по предплечью. Сартвен, конечно, не спал, но где-то в глубине души по-детски надеялся, что Его величество не станет будить спящего и просто молча выйдет.

И этого разговора удастся избежать.

Как же.

Митас, единовластный правитель государства Корин, не признавал "простонародные" сокращения имен, весьма распространённые среди аристократии. Оно и к лучшему, впрочем. Его величеству не помешало бы соблюдать хоть какую-то… дистанцию. К сожалению, давность их знакомства и неуместная привязанность венценосной особы дистанциям не способствовала.

Впрочем, он тоже хорош. Позволить себе закрыть глаза и на несколько мгновений забыть обо всём непосредственно перед официальным приёмом у короля! Никого не касалось, сколько бессонных ночей, сколько тягостных размышлений было у него до этого. И то, что зала ожидания магическим образом создавала внутри замка на четвёртом месяце холода маленькое подобие южного побережья — струящееся топлёным маслом по стенам тепло, запах моря, звуки волн и выкрики морских суматошных птиц — никак его не оправдывало. И то, что с королём они знакомы очень и очень давно, и общаются… — Сартвен мысленно поморщился, — неформально, тоже ничего не меняло.

Он потерял её. Вот так, не ожидая, нашёл — и потерял! Всё с самого начала пошло не так, девушка в Старнике, необходимость срочно куда-то её отправить, сберечь, сохранить… Идея воспользоваться кораблём работорговца казалась такой удачной… Но до Митрака корабль не доплыл. И он её потерял. Опять. Где она? Почему она его не вспомнила? Где она может быть?

Она не могла умереть. Только не она. Этого не может быть, даже думать об этом не стоило. Но искать её, не задействуя ресурсы королевского двора, не привлекая к себе лишних подозрений было… непросто. Нерезультативно. И он думал и думал, что же ещё можно предпринять.

Король тем временем расслабленно упал в мягкое кресло напротив и с искренним удовольствием его разглядывал. Они были почти ровесниками, но Митас выглядел младше. Худощавый и жилистый, вечно самую малость растрёпанный, поскольку, как он сам любил повторять, "ни тюрьма, ни корона не меняют людей кардинально". Сегодня он выглядел особенно неофициально: рубашка, заправленная в бриджи, длинные, вопреки официальной моде, каштановые волосы собраны в хвост, на светлом, узком гладковыбритом лице сияют темно-серые мальчишечьи глаза. И все же от решений этого коронованного вечного юноши зависят тысячи жизней. И, между прочим, его, Макилана Сартвена, собственная жизнь. Не великая ценность, но только не сейчас, когда не сделано еще самое важное, пока он не нашел Ко…

— Ты подумал над моей просьбой?

— Просьбой или приказом? — уточнил маг. Потянулся, стараясь сделать это максимально незаметно, посылая крохотный магический импульс в сторону скромно потухших светильников, те покорно вспыхнули, превращая интимный полумрак с золотистыми всполохами во вполне деловое пространство рабочего кабинета.

— А есть разница? — Митас рассмеялся и наконец-то перевёл взгляд с его лица на свои руки. На узких запястьях с тонкими белесыми шрамами болтались совершенно плебейские кожаные браслеты в немеряном количестве. Впрочем, Сартвену было искренне плевать — и на королевское прошлое, и на королевский вкус. Нужно было поговорить о деле.

— Вероятно, есть, раз я все еще здесь и удостоен беседы с Вами. Вынужден повторить: стать хозяином тринадцатого замка я не могу. В нашу прошлую встречу я более чем подробно изложил препятствующие сему причины.

— И я могу привести возражения на каждую из них. Во-первых, это только мое дело, кого, как и чем вознаграждать за верную службу, тем более, что у прошлого владельца не осталось ни одного известного нам родственника или наследника, могущего претендовать на сомнительную честь поселиться в его обители, — король скривился. — Во-вторых, дорогой мой, немного лицемерно вспоминать о былой дружбе после того, как привёл оступившегося дружка к смертной казни, ты не находишь?

Сартвен с трудом удержал на лице нейтрально-почтительное выражение.

— Вы считаете, я был не прав? Должен был присоединиться к нему во имя дружбы и встретить Вас в Старнике по ту сторону баррикад? Так было бы благородно и правильно, да?

Король открыл было рот, но внезапно уставился в пронзительные светлые глаза сидящего напротив мага.

— Мне все время кажется, что было что-то еще, — вдруг проговорил он. — Я прав? Помимо всех этих громких патриотических слов, нравственных лозунгов о недопустимости экспериментов над людьми и прочее, прочее… было же что-то еще, да? Личное?

— Почему вы думаете, что Алариус был настолько глуп и непредусмотрителен, что оставил ключ в замке? — вопросом на вопрос отозвался Сартвен. — Он понимал, что может никогда туда не вернуться, не мог не понимать. Несмотря ни на что, Алариус безрассудным не был. Он должен был взять ключ с собой.

— Ключа у него не было! — прошипел Митас. — Мы его разделали чуть ли не до скелета, мы кишки ему вывернули, у него не было при себе этого проклятого ключа!

— Значит, ключ где-то в Старнике, — все тем же неживым ровным голосом продолжил маг.

— Мы проверили там всё. Всё и всех!

…какое же счастье, что он первым обнаружил Кори! Не приведи святые боги она бы попала к Митасу…

— Вы доверяете каждому магу?

Король отвернулся.

— Только тебе.

"Хотел бы и я сказать то же", — мысленно проворчал маг, но вслух ничего не сказал. Он-то себе доверять никак не мог.

— У меня осталась надежда только на замок. Конечно, ты знал Алариуса Мезонтена лучше меня, лучше кого бы то ни было, но брать ключ с собой в битву…

— Битвы не должно было быть.

— И тем не менее.

— Если вы приказываете, я стану владельцем замка, — сдержанно произнес Сартвен. — Если просите — нет. Я думаю, проще смириться с тем, что ключ утерян. Какая теперь разница, если Алариус мертв?

Сартвен говорил последнюю фразу десятки раз вслух и тысячи раз про себя, почти не обращая внимания на свои же собственные слова, но в этот раз… в этот раз он вдруг поднял взгляд на короля, и ему не понравилось выражение его лица. Словно лёгкая неуверенность, тень неуверенности, сомнения промелькнула на нем — и тут же исчезла

— Если тебе так угодно — я приказываю. Мезонтен мог придумать все, что угодно. У него мог быть ручной голубь, Мак, который отнёс ключ в замок, например! Он один из сильнейших воздушных магов, он вообще один из сильнейших, он мог…

Король говорил еще что-то, но Макилан Сартвен не слушал Его величество и к его фамильярной оговорке остался полностью равнодушен. Лицо мага словно бы окаменело, и после того, как Митас закончил излагать свои фантастические аргументы, тихо сказал.

— Как прикажете, Ваше величество. Готов отправится в тринадцатый замок прямо сейчас.

— Отлично! — король снова фривольно потрепал своего упрямого собеседника, на этот раз по плечу. — Буду ждать информацию. Любую.

"Только тебе" — вспомнились Сартвену слова Митаса. Ал тоже доверял ему как себе. И вот тепрь он поедет в его родовое гнездо как к себе домой. А Ал мертв.