Не обращая внимания на мое перекошенное лицо, младший лорд Альтастен с неожиданной силой практически толкнул меня на каменный холодный край башни, заставляя ноги оторваться от земли, нагнуться над высотой, судорожно вдыхать ледяной ветер. Волосы мигом разметались, попали в глаза и рот, и я закашлялась.

— Господин, что вы делаете?! Чего вы хотите?

— Чтобы ты полетела!

Подо мной метрах в двадцати внизу простиралась огромная территория замка Альтастен. Как муравьи, копошились люди, виднелись какие-то разной высоты постройки, золотились разбросанные на садовых дорожках опилки и белел гравий, чернели крыши, серо-зелено-коричневыми пятнами темнели пролески, темно-синим пятном виделось небольшое овальное озерцо. Сама по себе высота не пугала меня, даже голова не кружилась, но от осознания, что сейчас лорд Кристем просто перекинет мое тело через край башни, губы затряслись, а рука и ноги обмякли.

— Я не настоящая птица, лорд! Я разобьюсь.

— А вдруг получится! — возбуждено пробормотал наследник, удерживая меня за шею и правую руку, почти до синяков сжимая подрагивающими пальцами моё окаменевшее плечо. — Я всегда мечтал о полете, но я не могу, а ты же можешь… ты!

Люди, лошади, крыши — все это размывалось, расплывалось подо мной, глаза слезились от ветра, а сердце стучало так отчетливо, словно маятник, толкая кровь, отмеряя последние мгновения непутевой, по большей части забытой жизни одной перекроенной странницы. Крыло беспомощно дрожало, словно мокрая тряпка.

— Кристем?!

Незнакомый, властный мужской голос вонзился в спину острой деревянной щепкой. Держащий меня над пропастью мужчина отстранился, и я опасно качнулась вперед, но тут же была втянута обратно.

— Мать хочет тебя видеть, — дородный темноволосый господин средних лет мазнул по мне взглядом в меру цепко и равнодушно. — Если ты хотел вышвырнуть это существо с башни…

— О, нет, мы просто немного помечтали. Скажи матери, я скоро буду.

О чем он мечтал, интересно? О моем теле, размазанном по земле?

Стыдясь собственного страха, я никак не могла восстановить дыхание.

— Если бы ты знала, моя прекрасная двадцать шесть, как бы я был счастлив обменять обе руки на крылья и улететь отсюда, — внезапно сказал Кристем, совершенно другим, небезумным тоном. Пальцы его левой руки сложились в хитрую щепотку, а в воздухе образовался маленький, миниатюрный смерчик, поплыл ко мне, покачиваясь на тонкой ножке, словно цветок, ткнулся в руку, обдав влажным холодком. Неосознанно я обхватила его ладонью — и смерчик лопнул, словно мыльный пузырь.

— Ты маг? — голос лорда моментально тоже стал холодным и каким-то сырым, настороженным.

— Нет, — я замотала головой.

— Странно, но… сегодня надо отдать братско-сыновий долг. А с завтрашнего дня у нас будет очень много времени на разговоры. После завтрака буду ждать тебя, двадцать шесть. Каждый день, — лорд удалился, и я снова засмотрелась на его хромающую, неровную, но при этом мягкую и даже отчасти грациозную походку.

Села на каменный пол и прикрыла лицо крылом, теплым, надежным, первый раз за все это время ощутив его неотъемлемой частью собственного тела. Разревелась, сама не зная от чего, позволив слезам впитываться в перья.

* * *

Целую вечность спустя Мари потрепала меня по затылку.

— Эй, я уж думала, Кристем растворил тебя в магической кислоте и разлил по своим пробиркам, как обычно, пролив большую часть на ковер.

— Нет, он всего лишь собирался сбросить меня с башни, — я утерла о рукав мокрое лицо и вдруг подумала, что чем бы не занималась рыжая девушка, я не буду, не имею права как-либо ее осуждать и не испытываю ни малейшего желания отстраняться. Мари присела рядом, уставилась в небо.

— Знаешь, как-то неправильно, что у тебя вовсе нет никакого имени. В одном из древних языков есть такое слово, "Котори", оно означает «птенец». Мне кажется, очень тебе подходит, но по дурацким местным обычаям, слишком длинно. Я бы звала тебя Кори, что думаешь?

— Зови, — слабо улыбнулась я. — Мне нравится. Как там Род? Ты смогла узнать?

— Пришел в себя, смотрит на меня осуждающе, видимо, понимает, что ему со мной ничего не светит. Он тебе рассказал, да? И ты все еще готова болтать со штатной шл…

Я накрыла ее рот рукой.

— Возможно, завтра меня растворят в магической кислоте и разольют по пробиркам, по большей части пролив на ковёр. Пойдем-ка отсюда. Перед этим великим событием мне нужно закончить давешнее задание Ориса в подземной лаборатории. И поесть.

Мари тряхнула апельсиновыми кудряшками, вскочила на ноги и протянула мне ладошку, помогая подняться.

Глава 11.

— Садись и слушай, — говорит Кристем.

Это не моя непочтительная вольность. Он сам велел так себя называть. Просто по имени.

Я сижу в его кабинете на том самом столе с изображением карты Корина. Ноги не дотягиваются до пола, и я свободно болтаю ими в воздухе. Выполняю непосредственный приказ хозяина, между прочим. Сижу и слушаю. Правда, мало что понимаю. И иногда мне кажется, он и сам себя не понимает.

Прошло дней десять с того момента, как Кристем чуть не сбросил меня с башни. С тех пор я больше не спускалась в лабораторию, не ходила в общую столовую, не видела Мари и вообще кого бы то ни было, за исключением незнакомой мне худенькой молчаливой служаночки, тихо и незаметно прибирающей покои наследника, а также величавого Ориса, ежеутренне появляющегося на пороге моей комнаты и торжественно возвещающего:

— Лорд Кристем Альтастен ожидает.

После чего я, уже одетая, обутая и умытая, торопливо соскакивала с кровати и шла за управляющим, кажется, наступая на свои же вчерашние следы.

Наследник вставал рано, завтракал, судя по всему, не особо обращая внимание на то, что именно ест. Еды ему всегда приносили раза в два больше, чем надо, видимо, из расчёта «что-нибудь да поест», поэтому завтракала, обедала и ужинала я — по распоряжению самого Кристема, разумеется, — у него. После чего проходила в "кабинет" — ту самую, заваленную под потолок разнородными вещицами залу, садилась на стол — единственное свободное место — и слушала, слушала, слушала… Иногда даже пыталась что-то отвечать, пока не поняла одну простую вещь.

Даже если он называет меня по имени, то есть по номеру, задает вопросы или реагирует на мои реплики, лорд Кристем всегда говорит сам с собой.

* * *

— Смотри, двадцать шесть. Когда мы работаем со стихиями, мы всегда должны представлять их внутреннюю разнородную структуру, невидимую глазу, но очевидную нашему магическом нутру. Маг должен, прежде всего, почувствовать стихию как материал и только потом попробовать подчинить себе ее изнутри, понимаешь?

Я киваю, зная, что ответа он от меня не ждёт. У Кристема есть какой-то опытный маг-наставник, но пока что в замок он не прибыл, был отозван в столицу по неведомым, но очень важным делам. После разгрома восстания в Старнике все маги поступили в личную собственность короля, который получил возможность в любой момент призвать их по делам "государственного значения".

Вероятно, после возвращения наставника, Кристем уже не будет нуждаться в моей компании. Или же наоборот, тогда-то и начнутся эксперименты надо мной, которых я так боялась. Но пока что все… хорошо.

Я смотрю на Кристема, который разложил прямо на полу внушительный по размеру бумажный лист и рисует, чертит на нем черным угольком какие-то непонятные схемки и картинки. Просторная белая рубашка не скрывает его красивое и сильное — несмотря на небольшой физический дефект в виде хромоты — тело.

— Каждая стихия состоит из мельчайших, невидимых глазу частичек. У земли они расположены очень плотно и самые инертные, ты знаешь, что это такое?

Качаю головой, но Кристем на меня не смотрит, моё согласие ничего не изменило бы.

— Неподвижные, пассивные, ленивые… У воды… у воды между ними больше пространства, они податливее, но одновременно слишком изменчивы, непостоянны. Вода лжива, двадцать шесть. Вода может предать.