К нам подошел невысокий худощавый мужчина лет сорока с растрепанными волосами и бородкой. На его одежде видны следы краски, и я сразу поняла, что перед нами автор этого произведения.

– Интересует работа?

– Да. Как давно она написана?

– Прошлой осенью. Вот здесь в углу есть указание даты.

Я посмотрела в обозначенное место – заметила дату и подпись художника.

– Сколько она стоит?

– Две тысячи.

– О! Это с рамкой?

– Да.

Я полезла в свою сумочку, вынула из нее кошелек и открыла его. В этот момент на землю летит маленькая квадратная фольгированная упаковка, и перехватить ее на лету, чтобы никто не увидел, не получается. Она падает на асфальт, и я судорожно приседаю, чтобы ее поднять. А сама вся горю и презираю себя за растекающуюся до самых ушей краску на лице. Я боюсь поднять глаза и посмотреть на двух мужчин, что стоят рядом и не могли не заметить планирующего полета упаковки с презервативом. Но, быстро убрав его в свою сумку, я продолжаю разглядывать свой кошелек, словно ничего особенного не случилось. Внутри оказалось всего восемьсот рублей и мелочь, среди которой не набралось бы и пятидесяти рублей.

Я бросила спасительный взгляд на Савельева. Он буравит меня серыми глазами, и я понимаю, что он все еще под впечатлением от увиденной картины, но не той, что называется «Двое».

– Марк, ты займешь мне денег? Мне нужна одна тысяча двести рублей. Я тебе дома верну.

– Она тебе сильно необходима? – указывая на картину, спросила Марк.

– Да.

Савельев бросил взгляд на полотно, на меня, а потом заглянул в свою сумку на поясе. Он достал из нее две зеленых купюры и протянул художнику.

– Спасибо, Марк. Я все верну.

Мужчина, который представился, как Илья Михайлович Гнедов, взял у Марка деньги и, сняв картину со стены, протянул Савельеву.

– Теперь нам придется вернуться до машины, – сказал Марк, когда мы отошли от художника. – Надеюсь, ты не планировала продолжить осмотр выставки?

– Я бы еще посмотрела, но, конечно, нам было бы удобнее вернуться к машине.

– Что за страсть к искусству? Не замечал прежде за тобой такого.

– Разве тебе не нравится картина? – воодушевленно спросила я. – Она так здорово выполнена. Ты только посмотри, какие потрясающие мазки – задний фон, передний. Она такая живая. Мне даже кажется, эти двое в любую минуту могу встать и пойти.

Я шла рядом с Марком, который ускорил шаг и, указывая на картину, обращенную ко мне лицом, восхваляла работу мастера, пытаясь донести до своего спутника, что он хотел на ней показать.

– Лиза, ты можешь мне ничего не объяснять, я все равно далек от этого. По мне так эта мазня не стоит тех денег, что я за нее отдал.

– Марк, я тебе все верну. Сейчас мы доберемся до дома…

– Лиза, дело не в деньгах. Я не возьму у тебя деньги. Считай, что это мой подарок тебе.

– По какому поводу?

– На окончание университета. Такой повод подойдет?

– Спасибо, Марк.

– Не за что, – сказал Марк, а потом торопливо спросил: – Что это было?

– Когда?

– Когда ты полезла в свой кошелек.

Я снова зарделась, и лихорадочно соображала, что бы такого сказать, чтобы было похоже на правду.

– Я думаю, ты знаешь лучше моего, – сказала я.

– Я-то знаю. Зачем тебе это?

– Какая разница, Марк?

– Мне любопытно, зачем девственница носит с собой презервативы.

Я мельком взглянула на Марка, пытаясь увидеть на его лице привычную для таких случаев иронию и насмешку, но он был необычайно серьезен. Словно презерватив в моем кошельке его сильно встревожил.

– Марк, я делала УЗИ, – вспомнила я рассказ Юли об этой процедуре, – для него требовалось иметь при себе презерватив. Поштучно не продавали, и мне пришлось взять упаковку. Это остатки.

– Не знал, что девственницам делают УЗИ внутри.

Ох, и правда, о чем это я? Но почему я перед ним оправдываюсь? Какое ему дело до презерватива в моей сумке?

– Когда требуется, делают, – только и сказала я.

Марк положил картину на заднее сидение в машине изображением вниз, и закрыл дверцу. Я стояла рядом и представляла, где размещу ее дома и как буду бережно протирать с нее пыль, чтобы не пострадало красочное покрытие. Марк взял мои руки в свои ладони и с легкой улыбкой посмотрел в мои глаза.

– Я рад, что доставил тебе удовольствие и вызвал твою улыбку.

– Спасибо, Марк. Я правда очень довольна. Она такая красивая, тебе нужно приглядеться к ней. И лучше издалека. На расстоянии такие картины смотрятся цельнее. Мазки как бы сливаются…

– Ты́ красивая, – перебил меня Марк.

Он подался вперед, и не отверни я голову, он бы меня поцеловал. Я чуть отстранилась от него и снова обернулась к нему лицом.

– Марк, что происходит? Вчера, сейчас…

Я попыталась высвободить свои пальцы из его рук, но он лишь крепче их сжал и насмешливо улыбнулся.

– Извини, наверное, это гормоны. У меня давно не было девушки, и мне немного сносит голову.

– Да, Марк, это ты правильно заметил. Я понимаю, что над тобой довлеет авторитет твоей мамы, но давай не будем поддаваться на ее провокации.

– Хорошо, как скажешь. Куда дальше? Домой или продолжим прогулку? Можно теперь пойти до «Авроры», поесть пиццу.

– Пойдем.

Я снова взяла Марка под руку, и мы двинулись к кинотеатру «Аврора». Мы перешли на бульвар, который в разные годы назывался Ростовским, Шевченковским, бульваром на ул. Красной, и который давно стал излюбленным местом для прогулок всех жителей Краснодара. Широкие аллеи с разными деревьями и кустарниками, многие из которых остаются зелеными и в зимнее время года, цветочные клумбы, дополняющие окружающий летний пейзаж сочными яркими красками, и многочисленные лавочки придают этому месту гостеприимного уюта и располагают к приятному отдыху.

– Тетя Марина на даче?

– Да, вчера не ездила, так ночь плохо спала, переживала за свой огород.

Мы улыбнулись. Тете Марине пить не давай, а без дачи она прожить не может.

– А ты почему не поехал?

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

– Ты мог позвонить.

– Ты же знаешь, увидеть и позвонить не одно и то же, – и, повернув ко мне голову, уточнил: – знаешь ведь?

Это был намек на вчерашний звонок.

– Знаю.

Молодая женщина со своей маленькой дочерью кормили голубей семечками, и нам пришлось обойти скопление птиц, чтобы продолжить свою прогулку.

– А что за поход, в который ты на прошлой неделе ходила? Почему не позвала меня с собой?

– Я думала, ты встречаешься с Олей, а она не производит впечатление любительницы дикого отдыха. Поэтому я не стала тебя звать.

– В дальнейшем зови, с удовольствием схожу.

– Хорошо. На следующей неделе Юля предлагает покататься на велосипедах. Поедешь с нами?

– Только если вечером. Или на выходных. Отпуск у меня лишь через две недели.

– Чем собираешься заниматься?

– Не знаю. Еще не думал.

– Не хочешь съездить к отцу? – спросила я.

– Мы это уже однажды обсуждали.

– И тебе не хочется его увидеть? Не хочется познакомиться со своим братом и сестрой?

– Не знаю, я стараюсь об этом не думать.

И вдруг меня пронзила внезапная мысль, которой я поспешила поделиться с Марком.

– А если я поеду с тобой?

– В смысле?

Марк недоуменно посмотрел на меня. В это же время мы услышали визг тормозов. На светофоре загорелся красный свет, но видимо водитель задумался за рулем и не увидел смены сигнала. Он был вынужден экстренно затормозить, когда дорогу стали переходить пешеходы. К счастью, обошлось без жертв. Правда, послышались крики перепуганной бабули, набросившейся на нерадивого водителя.

Марк снова обратил своей взгляд на меня и повторил вопрос.

– В прямом, – ответила я. – Это будет выглядеть как обычная поездка в Питер, и твоя мама не заподозрит, что ты едешь к отцу. Я думаю, скажи мы нашим мамам, что собираемся ехать вместе в Санкт-Петербург, они и не вспомнят, что там живет твой отец. Они вообразят всякую романтику между нами и благословят в добрый путь.