Это было последнее голодное утро. После процедуры подсадки мне положено усиленное питание. Это значит, что порции станут двойными. А ещё неограниченное количество всего, что мне пожелается.

Надо ли говорить, что этот период сытости и благоденствия был у меня самым любимым?

Правда, на саму процедуру полагалось приходить натощак. Но я знала, что это ненадолго, а потому стоически терпела неудобство.

В этот раз, как и всегда, отец выдал мне специальную одежду. И я отправилась с ней за ширму.

Что скрывать, я сильно нервничала. Несмотря на всю браваду, в душе я боялась. Что что-то пойдёт не так. Что однажды я не проснусь. И ещё много разных страхов крутилось у меня в голове.

Но внешне я сохраняла спокойствие. И ни разу не показала отцу, что не доверяю его умениям. Ведь я доверяла. Знала, что у него большой опыт. Что он проводил эту процедуру десятки раз, если не больше.

И всё равно у меня мелко подрагивали пальцы, пока я натягивала белые штанишки и короткую рубашку, оставлявшую живот открытым. С пуговками по обыкновению справлялась долго, но этот период я про себя называла медитативным. И представляла, что этот медленный процесс помогает мне справиться со страхом и настроиться на положительные эмоции.

Ведь отец говорил, что они важны для удачного итога эксперимента.

– Ты готова? – он окинул меня взглядом, когда я вышла из-за ширмы, и удовлетворённо кивнул. – Тогда идём.

Босые ноги мёрзли, ступая по холодному полу лаборатории. Мурашки карабкались вверх по коже, царапаясь тонкими острыми коготками и вызывая уже крупную дрожь во всём теле.

Разумеется, от холода. Не от страха. Чего мне бояться?

Я глубоко вдохнула и прошла в приоткрытую дверь второго помещения, которое поменьше. Подошла к правому столу. Я всегда лежала на нём. Вот и сейчас ступила на небольшую скамеечку, стоящую здесь мне в помощь, и села на стол. А затем, чуть помедлив и ещё раз глубоко вдохнув, легла.

Металлическая поверхность холодила ягодицы и лопатки, прикрытые лишь тонкой тканью.

– Ты готова? – спросил подошедший отец.

Под таким углом он виделся мне незнакомцем, страшным и опасным, поэтому я старалась на него не смотреть. Переводила взгляд на белый потолок, казавшийся очень далёким из-за яркого света ламп.

– Да, – выдавила пересохшими от напряжения губами.

– Хорошо, – магистр принял мой ответ и привычно посоветовал невозможное: – А теперь расслабься.

Следом за своими словами отец слегка переместился вдоль стола и коснулся моего лба пальцами. Прикосновение было коротким и лёгким. Но я тут же почувствовала, как всё вокруг поплыло. Будто я снова находилась в лодке посреди озера. Только в этот раз никто не собирался выталкивать меня в холодную воду, чтобы научить плавать таким варварским методом.

Я почувствовала запах спирта, предшествующий прикосновению прохладной ватки к моему животу. Это было щекотно и не страшно.

«Это и не должно быть страшно», – мелькнула последняя мысль, прежде чем я провалилась в темноту озёрной воды.

Я очнулась от резкой боли в животе. Сколько бы раз это ни повторялось, никак не могу привыкнуть.

Я сложилась пополам, втягивая воздух сквозь зубы, а затем осторожно выдыхая его.

– Ты уже проснулась, дорогая? – в такие моменты отец был очень заботлив и предупредителен.

Он поднёс мне тёплое питьё, снимающее боль. И когда оно подействовало, помог спуститься на пол.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он участливо.

Я прислушалась к себе. Боль постепенно проходила, таяла в тёплой неге, окутавшей тело после лекарства.

– Хорошо, спасибо, мне уже лучше, – сообщила отцу, продолжая опираться на его руку.

Он помог мне дойти до ширмы, за которой я сменила наряд для процедуры пересадки на свою повседневную одежду. А затем повёл меня в кухню.

Здесь за мной тоже ухаживал отец. Хотя я и пришла в себя настолько, что могла бы сама приготовить завтрак.

– Вы слишком добры ко мне, – произнесла я, наблюдая, как он разогревает для меня вчерашнее жаркое.

– Что ты, Лидия, долг каждого отца – заботиться о своей дочери, – магистр погладил меня по волосам и тут же отошёл, потому что мы оба смутились от этого неожиданного проявления нежности.

Поставив передо мной тарелку с жарким, отец положил порцию и себе. Сел напротив и с аппетитом принялся за сытный завтрак.

Прежде он никогда не вёл себя подобным образом. И я решила, что это хороший знак.

Я тоже взяла ложку. После трёх дней поста вчерашнее жаркое казалось пищей богов. К тому же у меня проснулся зверский аппетит, который будет сопровождать меня в течение всего месяца.

И это тоже было хорошим знаком – эмбриону понравился «сосуд». И он согласился расти внутри меня.

Иногда было даже жаль, что это всего лишь на месяц.

Конечно, я понимала, что совершенно не готова родить собственного ребёнка. У меня нет ни мужа, ни дома, ни профессии, которая помогла бы зарабатывать самостоятельно.

Периодически я задумывалась о своём будущем. Но там всё было туманно и неопределенно.

Я бы хотела учиться, получить профессию и встать на ноги. Для этого нужны деньги на оплату Академии и разрешение опекуна. Но мне элементарно не хватало решимости, чтобы попросить отца о помощи.

И вдруг он говорит такие слова… Долг отца – заботиться о дочери?

– Отец, у меня есть одна просьба… – начала я и вдруг оробела.

Я никогда и ни о чём его не просила. Не решалась. И сейчас вдруг показалась себе чересчур самонадеянной.

Но отец отреагировал с неожиданным участием.

– Смелее, Лидия, говори, чего ты хочешь?

И я решилась.

– Я бы хотела учиться, если вы не возражаете.

– Учиться? – в голосе было столько удивления, что я опять смутилась. Но отец вдруг продолжил. – И где бы ты хотела учиться?

– В Женской академии.

Этот ответ я продумала уже давно. Там обучали нескольким специальностям и исключительно женщин.

Смешанные учебные заведения только начинали появляться. И говорили, что в них царствуют далеко не скромные нравы. Это было не по мне.

– В Женской академии? – отец даже отвлёкся от жаркого и с любопытством посмотрел на меня. – И какую профессию ты хотела бы освоить?

– Кухарки или швеи, – быстро ответила я.

Предпочтительнее, конечно, поварской факультет, готовить мне нравилось больше, чем шить. И выходило у меня намного лучше. Но обучение там стоило дороже, поэтому я согласилась бы и на второй вариант.

– А почему ты не хочешь стать сестрой милосердия? Эта профессия сейчас очень востребована. Тебе будет несложно найти работу. К тому же ты помогаешь мне в лаборатории, и кое-какие знания у тебя уже есть. Ну и я мог бы тебя поднатаскать для поступления, – отец продолжал меня изумлять, так серьёзно он рассуждал о моём будущем.

– Правда? – на глазах у меня выступили слёзы, настолько невероятным казался этот разговор. – Спасибо, спасибо!

Я бы бросилась отцу на шею, если бы на не разделял широкий кухонный стол.

– Давай мы поступим так, – рассудил отец, прежде чем вновь вернуться к завтраку. – Завершим этот заказ, получим деньги и отложим их на твоё обучение. Ты можешь брать книги по медицине в моей библиотеке. И, если у меня не будет более важной работы, я займусь твоей подготовкой к вступительным экзаменам.

Я всё-таки всхлипнула, исключительно от счастья. Ещё бы – ведь прямо сейчас начинала сбываться моя мечта.

Отец не стал ждать слов благодарности. Он отодвинул пустую тарелку и поднялся из-за стола, показывая, что разговор окончен.

Я же осталась сидеть наедине со своим счастьем и мыслями о будущем. А ещё грязной посудой, которую мне предстояло вымыть.

Следующие дни я делила между кухней и библиотекой, где читала книги по медицине. Большая часть была мне совершенно непонятна. И я ждала, когда у отца появится свободное время, чтобы разъяснить мне эти моменты.