Моза Харт

РЕНАТА ВИТАЛИ

Семнадцать лет

Работницы в доме Де Лука любили посплетничать на испанском, который был достаточно близок к моему родному итальянскому, чтобы я понимала, о чем они говорят. Сеньор Дамиан, как называли его служанки, в последнее время приходил домой чаще обычного, и они обвиняли меня.

Мне не нравился смысл, который я видела в их логике.

Если когда-либо и существовала холодная война между двумя незнакомцами, то это была именно она. Я украла телефон Дамиано Де Лука. Это произвело не самое лучшее первое впечатление. Он не стал со мной спорить, но я знала, что он в курсе.

Отправив Маман электронное письмо и стерев свои цифровые следы, я положила телефон на пол у двери его спальни. Может быть, он подумает, что уронил его.

Девушка могла надеяться.

Это было три дня назад. Проходили дни, и напряженная тишина сгущалась каждый раз, когда я слышала, как он проходит мимо моей двери. Я знала, что в этих тяжелых шагах кроется умысел. Представители королевской семьи Синдиката не шумели при ходьбе. Об этом позаботились тренировки.

Но каждый твердый шаг Дамиано Де Лука был продуманным. Как ход на шахматной доске, продуманный на десять шагов вперед. На самом деле жизнь в семье Де Лука напоминала шахматный матч, в котором я не контролировала доску.

Маман всегда держала венский матч на шахматной доске в своей библиотеке. Время от времени она передвигала фигуру. Иногда с разницей в неделю, иногда — в год. Темный король никогда не предвидит своей гибели, говорила она мне каждый раз, когда я замечала передвинутую фигуру.

Но я достаточно долго смотрела на эту шахматную доску, чтобы увидеть приближение своей кончины. Слышала вздохи приближающейся гибели каждый раз, когда покидала пределы своей комнаты. Чувствовала, как железные пальцы мести обвиваются вокруг моей шеи, когда я осмеливалась украсть еду с кухни. Я чувствовала, как металлическая кровь разрушения стекает по моему телу, когда я пробиралась через коридор, чтобы сходить в туалет.

Я почувствовала это и сейчас, когда схватила сменную одежду и бросилась в ванную, которую делила с Дамиано. Как и другие дома в Девилс-Ридж, штат Техас, дом Де Лука был старинным. Построенный в XVIII веке, дом ремонтировался лишь дважды — один раз в викторианскую эпоху, чтобы он соответствовал эстетике других домов в городе в викторианском стиле, и еще раз несколько лет назад, когда подрядчики решили, что внесение чего-то большего, чем минимальное количество современных удобств, поставит под угрозу историческую целостность дома.

Историческая целостность, черт возьми.

Ванная комната в восточном крыле состояла из трех помещений — туалетной комнаты, туалетной комнаты и комнаты для купания. Дверь в ванную вела в зал, где в центре стоял небольшой бассейн, словно я попала на съемочную площадку "Игры престолов".

Мне пришло в голову, что наполнение и слив этого бассейна — пустая трата воды, но я не собиралась купаться в грязной воде Дамиана. Сбросив с плеч шелковый халат, я повесила его на крючок у двери вместе со сменной одеждой.

Одна из горничных уже нагрела бассейн и наполнила его пузырьками, и я погрузила палец в воду, изучая ее температуру. Едва моя талия коснулась воды, как дверь распахнулась.

Я быстро двинулась вперед, прикрывая грудь от пузырьков, когда полностью погрузилась в бассейн. Мои глаза встретились с глазами Анджело Де Лука, когда он переступил порог, разрушая все мифы о том, что зло не способно войти в комнату без приглашения. Или это были вампиры?

— Мисс Витали. — Он сделал шаг ближе, и я заставила себя не двигаться со своего места у бортика бассейна, ближайшего к двери. Как кто-то настолько склизкий и дряхлый мог породить кого-то, похожего на Дамиано Де Луку, было выше моих сил. — Мои источники сообщают, что сегодня вам исполняется семнадцать лет. — Пропасть между нами уменьшилась. — Еще на один год ближе.

Еще на один год ближе к чему?

По коже побежали мурашки, и я заставила себя не смотреть на открытую дверь. Было уже поздно. Последние сотрудники Восточного крыла ушли в свои покои после того, как я приняла ванну. Я доверяла Анджело Де Лука, как доверяют спортсмену, который сам делает домашнее задание. Я была наедине с этим зловещим предлогом мужчины, и хотя спокойствие поселилось в моем теле с юных лет, оно закралось глубже, спрятавшись где-то между опасением и беспокойством.

Тем не менее, я не позволила своему беспокойству проявиться. Проигнорировав его, я потянулась за шампунем и намылила волосы. Из открытой двери налетел порыв ветра, обмораживая открытую кожу на шее. Мне захотелось опуститься в воду, но быть уязвимой перед мужчиной, которому нравилось пировать на добыче, было немыслимо. Вместо этого я продолжила мыть волосы.

Его челюсть тикала, пока я игнорировала его.

— Вы гостья в моем доме, мисс Витали. Вы не будете проявлять неуважение ко мне.

— Вы правы. — Я постучала ногой по воде, надеясь израсходовать энергию своего беспокойства и заменить ее весельем. — Человек — это человек, каким бы маленьким он ни был.

Уверена, что доктор Сьюз имел в виду не это, когда писал эту фразу.

Ну что ж.

Жесткие глаза обожгли мою кожу, когда некоторые пузырьки, покрывающие мою грудь, зашипели и исчезли.

— Осторожно, девочка. — Он присел и протянул руку. Я заставила себя вести себя отстраненно, когда он обхватил мое лицо и сомкнул зубы со звучным щелчком! — Я кусаюсь.

Во время изучения ирландской литературы в школе-интернате я наткнулась на цитату Лоуренса Стерна: "Уважение к себе руководит нашей моралью; уважение к другим руководит нашими манерами". Очевидно, что Анджело Де Лука не обладал ни тем, ни другим, но меня осенило, что если я останусь здесь надолго, то, возможно, такая судьба постигнет и меня. Я молила высшие силы не позволить мне поддаться безумию Де Лука.

Ладонь Анджело провела по моей щеке, мимо ключицы и к левой груди. От его прикосновения по коже побежали мурашки, и он захихикал возле моего уха.

— Я пугаю тебя, не так ли?

Он пугал меня точно так же, как я боялась ядовитых пауков и прогулок в одиночестве поздно вечером. Логично. Клинически. И совершенно отстраненно. Эти вещи могли причинить мне боль, если бы я им позволила, но я им не позволила.

— Пока мы обмениваемся страхами, ваша семья — моя семья. — Я шагнула навстречу его прикосновению, наслаждаясь тем, как удивленно вспыхнули его глаза. — Я могу бояться вас, Анджело, но я все равно буду смотреть вам в лицо. Страхи, которым мы не противостоим, перерастают в границы, а у меня нет границ. А у вас? — Я дразнила его своим смехом. На долю секунды я почувствовала себя не Гарри Поттером, а Драко Малфоем. — Вы связаны ими каждый раз, когда двигаетесь.

— Я могу убить тебя прямо сейчас, и мы увидим, насколько я боюсь твоей семьи. — Анджело стал жестко сжимать мою плоть, и его рука опустилась под воду, чуть не дотянувшись до верха моей груди. Подумала, что именно в это время Дамиано Де Лука решил войти в нашу общую ванную.

Его глаза проследили за нами и на долю секунды задержались на руке отца под водой, после чего его губы скривила усмешка.

— Я смирился с тем, что ты трахаешься с прислугой, Анджело, — говорил он так, словно ему принадлежала вся семья, — но я не потерплю, чтобы ты и дальше ставил под угрозу имя Де Лука, трахая ребенка Витали.

Ребенок Витали.

Боже правый. Я спросила у домработниц возраст Дамиана. На сегодняшний день мы были ровесниками, но для него я была именно такой. Ребенком. Почему-то только на этих словах я и сосредоточилась. Меня не покидало ощущение, что он, вполне возможно, спас меня от своего отца, но я узнала о Дамиане Де Лука то, что его присутствие нарушило мою логику. И не просто разрушило. Оно взорвало ее, а затем похоронило на глубине шести футов под землей, пока я не убедилась, что моя логика вообще существовала.

Анджело встал со своего места, и я никогда не видела столько ненависти отца к своему сыну, сколько увидела в глазах Анджело.