— Не такая?

Ишь ты. И впрямь успел.

— Не-а.

Роскошные тела русалок, в которые они перекидывались, были как будто нарисованы нейросетью. Той, что восемнадцать плюс, разумеется. Образ, безусловно, чувственный и сексуальный, но плюс-минус одинаковый для всех. Вплоть до мелочей — типа изгиба бёдер и размера груди. Марфа, кстати, в этом плане от своих товарок отличалась. Фигура у неё шикарная, но не среднестатистическая, со своими интересными особенностями. Наверное, избавившись от русалкости, девушки возвращались в настоящий облик. И Марфа была фигуристой ещё до того, как превратилась в русалку.

— Настоящая Маруся гораздо красивее, — доконал Захара я. И обратился к твари на другом берегу: — Может, хватит дурака валять? Говори, чего надо! Зачем вы украли Марусю?

Обнажённая девица с лицом Маруси плюхнулась в воду и оперлась на локти.

— Люди украли коров у хозяина. Хозяин ос-с-серчал. Мы убивали людей. Появилс-с-ся ты и всё ис-с-спортил! Убил наших подруг, убил пас-с-стуха. Мы украли твою женщину. Мы её убьём.

— Не убьёте.

— Убьём!

— Нет.

— Почему? — тварь, похоже, всерьёз озадачилась.

— Потому что, если бы хотели убить, убили бы сразу. А вам от меня что-то нужно. Говори уже, не морочь голову. Я полночи по кладбищу неопознанную хрень гонял. Спать хочу.

— Верни пас-с-стуху коров. Тогда он вернёт тебе женщину.

— Погоди. Ты только что сказала, что пастуха я убил…

— Другой пас-с-стух! — тварь, как всякое существо, не умеющее внятно доносить свои мысли, начала психовать. — Другой пас-с-стух хочет обратно коров! Верни их!

— Сначала докажи, что Маруся жива и здорова. Я должен увидеть её.

— С-с-смотри. — Тварь повела рукой.

Метрах в двух передо мной из-под воды всплыло что-то вроде плота — состоящего из круглых листьев кувшинок. Посреди плота, головой на подушке из белых лилий, лежала Маруся. В этот раз, для разнообразия, одетая. Глаза её были закрыты. Девушка спала.

Я сделал шаг вперёд. Плот качнулся прочь от меня — ровно на то же расстояние.

— Вернёш-ш-шь коров, тогда получишь женщину! — прикрикнула тварь. — Не раньш-ш-е.

— Маруся! — позвал я.

Девушка на плоту шевельнулась. Ресницы затрепетали.

— Она с-с-спит. Если разбудиш-ш-шь её, утонет!

— Тварюка правду говорит, — поспешно подтвердил Захар. — Ежели они живых людей под воду утаскивают, то погружают их в сон. Тогда люди вроде как одновременно и дышат, и не дышат. А ежели разбудить — утопнут.

— Понял. — Мне, в общем-то, всё, что было нужно — убедиться, что Маруся жива. Убедился, теперь следующий вопрос. — Отсюда до Смоленска — трое суток на карете. Коровы там, Маруся здесь. Каким образом будем проводить обмен?

Тварь подвисла. Если бы я думал, что у неё есть мозги, решил бы, что задумалась. В итоге выдала:

— Вернёш-ш-шь хозяину коров — он вернёт тебе женщину.

Ясно. Вопросы логистики, видимо, хозяина мало беспокоят. Как леший мог таскать за собой своё жилище куда угодно, так и этот, видимо, всё, что попало к нему, перемещает без проблем.

— Ладно. Будем считать, всё решили. Передай своему пастуху, чтобы стойла не занимал. А ещё передай, что если с Марусиной головы хоть волос упадёт, я ваше болото вскипячу аж до океана. А кипятильник хозяину в задницу засуну.

— Кипятильник? — снова озадачилась тварь.

Плот со спящей Марусей погрузился в воду.

— Это, надеюсь, единственное, что ты не поняла? С остальным ясно? Тогда дуй к хозяину. И попробуй хоть слово не передать — из того, что я сказал.

С этими словами я развернулся и вышел на берег. С досадой буркнул Захару:

— Давай уже прокачивайся скорее! Задолбало в одиночку туда-сюда мотаться. Поболтать в дороге, и то не с кем. Амулет для подводной охоты есть?

— Это Жабры, что ли? Конечно!

— Давай сюда.

Я забрал у Захара амулет, изобразил Знак Перемещения и вышел из проулка позади особняка генерал-губернатора.

* * *

До хутора меня снова довёз денщик Обломова. Знак я там не оставлял — не думал, что придётся вернуться. В этот раз на хуторе не спали, хотя и большого желания разговаривать со мной не изъявили.

Меня это, впрочем, мало беспокоило. Я потребовал старосту, или кто тут у них старший по общежитию. Передо мной переминался с ноги на ногу мужик лет пятидесяти с аккуратно подстриженной бородой. Глаза у него бегали.

— Ну и какого хрена вы упёрли коров?

— Не знали мы, чьи это коровы. Думали, от стада отбились…

— Угу. Без рогов, без единого пятнышка, чёрные, как смоль, паслись возле реки. Знаешь, я вот двадцать лет за печкой пролежал — и то в теме. Чьи это коровы, и что бывает с теми, кто на них позарится… Где они? Показывай!

Спорить со мной мужик не посмел. Отвёл на скотный двор, где отдельно от других стояли три чернющие коровы. Стойла были обвязаны знакомой бечёвкой. Амулет, я сам использовал похожий для защиты усадьбы. Тварям через него не пробраться. Не знали хуторяне, чьи это коровы, ну конечно.

— Водопровод нужен, — сказал я в задумчивости.

— Чего говорить изволите? — не понял мужик.

— Водопровод, говорю, мне в усадьбе нужен. Чтоб удобства — непосредственно внутри дома. И чтоб всякие Маруси на речку стирать не бегали. Если сейф стальной сделать люди могут — так может, и трубу можно добиться, как считаешь? И другое всякое… Вообще, не вижу препятствий и к тому, чтобы горячую воду получать. Уж котельную-то мы построим. А там — и отопление забацать можно, всё зимой интереснее будет. Но я отвлёкся. Итак, к нашим баранам.

— Коровам.

— Коровам, да. Коров требует законный владелец.

Мужик пригорюнился, вздохнул.

— Что ж, вот так вот запросто — и отдать?

— Почему запросто? Нет. Запросто мы ничего делать не будем. Во-первых, выполняют требования террористов только дегенераты. Во-вторых, вы — коров украли, а они — людей убивали. Плюс, похищение человека. Не один хрен, согласись. Встречалась мне нечисть, которую не грех пожалеть и отпустить, но тут — нихрена не такой случай.

— Убивать будете? — с уважением спросил мужик.

— Ну а куда деваться. Это все коровы? Или ещё где-то в загашниках остались?

— Все! — пискнул, съёжившись, мужик.

— Смотри, зараза. Если выяснится, что ещё где-то приныкали — я тебя потом за яйца на сосну подвешу. Понял меня⁈

Убедившись, что мужик уже вот-вот начнёт обильно пачкать штаны, я прекратил воздействие. Подошёл к одной из коров, меланхолично жующих жвачку, и потрепал её по безрогой голове.

— Домой хочешь, чернушка?

Взгляд коровы говорил: «что воля, что неволя — всё едино».

— Ладно. Я сейчас временно исчезну — нужно вопросы порешать. Вернусь ближе к ночи, коров заберу. И только попробуйте мне тут чего-нибудь учудить!

— А чего нам чудить? — Мужик перекрестился. — Всё ж на виду.

— Ну мало ли, чего выдумаете. Коров перекрасить, например. Помни: сосна, яйца, висеть!

Нехорошо ругаясь, я отошёл подальше от хутора. Присмотрел камешек в траве, до которого, по идее, никому не должно быть дела, и, убедившись, что никто за мной не следит, начертил там малю-у-у-усенький Знак. Встал на него — и переметнулся в «фонтан».

Войдя в пункт приёма, поздоровался с уже знакомым приёмщиком и, не дослушав ответного приветствия, сказал:

— Мне нужны Ерёма и Иван.

— Э… — озадачился приёмщик.

— Ну эти, два брата-акробата, с которыми мы вчера здесь были. Как их найти?

Глава 8

Приёмщик пожал плечами.

— Так, это… Не знаю я! Мне ж разве кто отчитывается? Пришли-ушли. Охотники — народ вольный, известное дело…

— Бардак.

Тут дверь открылась, и вошёл мужик, которого я сходу обозначил для себя, как Хагрида. Здоровенный, волосатый, весь какой-то дикий, в непонятных обмотках.

— Привет, Харисим! — поздоровался с ним приёмщик.

— Здорово, шелупонь! — громыхнул басом Харисим, аж стены затряслись. — А это что за мозгляк?