26.03.1992

Диана закатила скандал: Мурат вчера сорвался на чью-то свадьбу и случайно увез с собой ключи от будки. А Месропа как раз вызвали к инспектору, и он не мог прийти на выручку… А Диана была без ключей.

И вот сегодня она стояла спиной к левой витрине, шлепала узкой ладонью по Книге учета, и лучи солнца падали на ее полированное каре с трех сторон – голова, объятая пламенем цвета махагон. Мурат навалился боком на правый прилавок в позе кавалера из жанровой сценки галантного века. А я сидела у стены на табуретке и в профиль рассматривала Дианин глаз: прозрачное лесное озеро, в котором затонул танк.

Мурат посмеивался:

– Дианочка, ты так орешь, как будто я тебя саму похитил, а не ключи забрал.

А я думала:

– Вот бы мне научиться так орать, как Дианка. И вот бы мне так же спокойно реагировать на чьи-то вопли, как Мурат. Где всему этому учат?

27.03.92

Сложилась традиция: каждую пятницу прибегает кто-нибудь из собратьев по цеху и сообщает, что в ночь на субботу будут громить будки: готовьтесь, мол, выставьте охрану. И каждый раз так пафосно – просто итальянское кино! В реальности последний погром состоялся еще в декабре, когда наша будка вообще-то была первой и единственной в микрорайоне, и да, ее сожгли – просто потому что не привыкли. А сейчас-то их уже четыре: две на остановке Генерала Доватора (по одной на каждой стороне улицы) и две на следующей – Красный Октябрь. Мы уже примелькались. А страх погромов все бродит по району, как призрак коммунизма. Вот и сегодня к вечеру в окошко выдачи просунулся фирменный комплект «кепка-усы-нос»:

– Ребята с качалки шепнули, что ночью громилы приедут, это уже точняк. Мурат где? Скажи ему: пусть с братанами подежурит. Мы тоже у своей точки будем – кричите, если чё.

И Тимур-Мексиканец – как пишут в детективах – поднял воротник и смешался с толпой. Мы с Кариной сидели молча, глядя на проезжающие в сумерках машины. Зато следующий гонец – «борода- нос- лысина» – заставил нас встрепенуться.

–Там, короче, к Хадарцевым сваты приехали: десять человек и огромный торт – прямо как колесо КАМАЗа, клянусь! Мурик за вами послал. Я тоже туда иду, пока!

Мы в два лица ринулись за ним из бойницы.

– Стой, Гоша, невесту видел? – Карина даже высунула руку и схватила его за крапчатый галстук, точно линчеватель.

– Я те говорю – сваты! Причём тут невеста, они же только собираются к ней, то есть за ней, ну то есть… ну, вы поняли! Хотя… – Георгий перешел на шепот, и его борода легла на подоконник – я ее миллион раз видел вообще-то, она в моем подъезде живет.

– Да ты что! И ты молчал!

Невесту Павла, старшего брата Мурика, нам ни разу не удалось повидать – ее прятали, как Златовласку!  Мы только разведали, что ей 27 лет! В таком возрасте нормальные люди уже троих детей нянчат, а она все еще не замужем! К тому же Павлу всего 25. Хадарцевы – уважаемая семья, непонятно, почему они так торопятся женить сына, да еще такой мезальянс. Мы уже месяц приставали к Мурику, чтобы он подробно описал внешность Златовласки, но тот был до обидного лаконичен:

– Нормальная женщина, руки, ноги, голова…

– Хоть скажи, брюнетка или блондинка?

– Да не помню я, мне как-то без разницы.

– Ну, все-таки твой родной брат женится. Вдруг он умрет – тогда как настоящий осетин ты должен будешь взять ее в жены*.

– Надеюсь, Павлуха подумал об этом, учел мои вкусы.

Наконец Павел шлет сватов к своей старушке. А Гоша, оказывается, с детства живет с ней в одном подъезде! И мы стали звать его в будку, мечтая, что он расскажет нам, что там за руки, ноги и голова. Но к нам подвалил какой-то покупатель сигарет, Гоша воспользовался паузой, вырвал у Карины свой галстук и сбежал.

Мы впихнули покупателю его сигареты, закрыли окно и стали быстро кидать в сумки барахло, чтобы рвануть к Хадарцевым, как только Месроп приедет и заберет товары. Но Месроп не спешил, и, пока мы его ждали, кормление сватов уже закончилось, гости ушли. У Хадарцевых ликвидировали последствия: мыли посуду, задвигали на место мебель, думали, куда девать оставшиеся продукты… Обрадовались, что пришли мы с Кариной:

– Вот кто салаты заберет! И мясо с картошкой!

– Мы что – похожи на сироток, постучавшихся за хлебушком? – обиделась Карина, но Хадарцевы так перенервничали, что не поняли иронии, просто вручили сумки в обе руки, нагрузили как ослицу. Ну, и меня, конечно.

Обожравшийся Мурат пошел нас провожать. Район в десять вечера был отчего-то совершенно пуст. Никто не сидел на корточках у доски объявлений, не орал нам вслед: «Каринка, брат, как там бизнес?» Словно сватовство Павла нанесло душевную травму местным жителям, и они ушли в запой по своим квартирам.

29.03.92

Вчера мы направились было к Мурату доедать колесо КАМАЗа (тетя Зарема звонила, умоляла спасти). Но возле их подъезда Мурат вышел нам навстречу с тазиком: сложил в него остатки торта. Он сообщил, что мы едем догуливать сватовство к Виталику.

– Подальше от родителей, – прибавил он потихоньку. – У них сегодня очередной хипиш по поводу свадьбы, всякие соседки придут, не могу я больше.

А по дороге у него сломалась машина. Нам пришлось выйти на длинной пустой трассе напротив деревянного щита с вечной надписью «Трезвы грушики недорага» и плестись обратно пешком. Тазик с разрубленным колесом остался в муриковой Волге.

А дома меня ждала полная ванна стирки. А у меня только-только зажили мозоли на костяшках пальцев – после прошлой. Мама уже начала стирать и очень обрадовалась моему появлению раньше срока. Стирали вместе. Она рассказывала мне о своем ученике из внутренней Грузии, который никак не мог произнести звук Ы.

– У него такая работа, что мне, признаюсь, неловко его учить: он что-то вроде вышибалы – выселяет арендаторов-неплательщиков из квартир. Наемник. Внешне очень милый парнишка лет тридцати, улыбчивый, но как начнет рассказывать о своей, так сказать, работе, у меня сердце замирает. Спрашивает, например: как правильно говорить – «викинуть человека из квартиры» или «вишвирнуть человека из квартиры»? Я ему говорю: «Правильно будет выселить из квартиры». Он повторяет: «Виселить». Я говорю: «Виселить» – это неадекватная мера. Надо четко произносить звук Ы – вЫселить». И тут он наконец его произнес, причем так жутко: вытянул шею, опустил голову – и исподлобья: «ВЫЫселить!»  Похоже на металлическую отрыжку крокодила. Я прямо сразу представила его на рабочем месте, а раньше никак не могла.

3.04.92

У всех весеннее обострение. Захожу на лекцию – а в меня, как из брандспойта, вопли Алана Тимуровича. Обычно он такой бархатный, вечереющий, обводит нас своими черными глазами, а девочки млеют – не лекции, а коллективный транс. И вдруг:

– Если вы опаздываете на занятия, лучше вообще не приходите! Что это – университет или слет ночных бабочек?

Я выпала обратно в коридор и захлопнула дверь. Потом оглядела себя: что во мне такого уж ночного? Заношенные джинсы? Кеды с узловатыми шнурками?.. Не стала больше нарываться на комплименты, поехала домой, а в автобусе постоянно видела перед собой его лицо: утратившее благородную бледность и какое-то порванное. Стала думать, сколько же ему лет: раньше казалось, не больше 25, но, возможно, все 30.

После обеда пришла в будку, пожаловалась Карине…

– Да, нелегко в деревне летом, – без эмоций отозвалась она, – пристает говно к штиблетам. Выйдешь в поле, сядешь срать – далеко тебя видать…

– Ну, спасибо.

Она пыталась подкрасить брови одним из этих польских карандашей, что мы продаем, но у нее не получалось.

– Слушай, а вот как ты думаешь, зачем эти карандаши для бровей делают настолько длинными? – спрашивает она раздраженно.